— Лучше выглядеть слабым, чем действительно им являться! — Мы должны покинуть Форт! Это неподходящее место для пребывания двора. Здесь всегда мрачно, а здание невообразимо старое! Тут из стен сочится страх! Вот только во дворце небезопасно. Он не предназначен для защиты. Там умерли сотни людей, а мы до сих пор не знали, почему это случилось. Вот что-что, а умирать мне не хотелось. — Мы должны остаться здесь, — промолвила я. — По крайней мере, сейчас — там, где будет безопасно. Стэн, казалось, коротко хохотнул, и я посмотрела на него. Он почти не разговаривал во время этой встречи, но я знала, что он ничего не одобрял. Он смеялся потому, что считал меня трусихой? Потому, что считал, что тут всё ещё не безопасно? Выражение его лица ничего не объясняло, а слова так и не сорвались с губ. — Мудрое решение! — промолвил Холт. — Ваше Величество… — запнулась Норлинг. Но Холт больше не собирался отступать. — Столь решительный разрыв со старым двором, напротив, нам поможет. Во дворце слишком много горя, слишком много плохих для королевства привычек. Сейчас имеет значение только новое — иное! — правительство, вот и всё. — Новое правительство? — мой отец нахмурился. — Слишком уж много нового. Для того, чтобы люди чувствовали себя в безопасности, мы должны действовать последовательно. — Решение уже было принято, Тит, — возразил Холт. — Ваше Величество, разумеется, вы желаете надлежаще поприветствовать этих дворян. Я думаю о каком-то собрании в ночь перед похоронами… О какой-то речи. Вы должны представить себя, увы, я должен предположить, что большинство из них вас не знают… — Я не могу произнести речь, — одно только слово заставило меня чувствовать себя на грани срыва. Я не могла подняться и обращаться к сотням людей! — Не беспокойстесь, Ваше Величество, — покачал головой Холт. — Мы обязательно будем руководить вашими действиями! Он внимательно наблюдал за мной, поэтому, должно быть, заметил мой внезапную панику, иначе зачем было кивать и произносить подобные слова? — В любом случае, нам следует отложить это заседание до завтрашнего дня. У нас уже есть очень много дел, в первую очередь, подготовка к похоронам и встречи гостей, а остальное может выбить нас из колеи. Ваше Величество, должен признать, я человек старый, а последние несколько дней были довольно изнуряющими… Я почувствовала прилив облегчения от его доброты. Улыбнулась ему, встала — и все вокруг стола тоже поднялись и поклонилось. Было ли это похоже на что-то сродни власти? Просто заставить их повторить своё короткое движение, действовать так, как только я пожелаю? Но ведь они поклонялись потому, что должны были это сделать, а не потому, что меня уважали. Кто ж знал, что они на самом деле думали за этими пустыми выражениями лиц? — Моя дочь не должна покидать зал одна, — мой отец отошёл от своего места. — Фрея? — он предложил мне руку. Мы покинули помещение вдвоём. Стража шагала за нашей спиной, будто бы не имела права остановиться, и их шаги раздавались луной. — Будь осторожна, Фрея, — прошептал на ухо папа, когда мы свернули вниз по коридору. — Люди тебя прогонят, если ты не в состоянии править. Ты не можешь ошибаться. — Да, я прекрасно это понимаю. — Ты в этом уверена? — Да, — кивнула я. — Да, я в этом совершенно уверена. — Поэтому не говори столь небрежно. Ты должна отыскать себе надёжных союзников и научиться быть королевой. И опускать голову, если ты, конечно же, хочешь, чтобы она усталась у тебя на плечах. — Беспокоишься о моей голове? — я выдернула руку. — Я королева. Как ещё я должна держать голову?! Королева всегда обязана выделяться, это точно. Я не могу спрятаться. — Ссоры с советом тебе ничем не помогут. Не стоит суетиться. Да прибудут с тобой Забытые, как далеко б они отсюда не находились! — он на мгновение умолк и потянулся к моей руке. — Живи, Фрея. Заставь свою мать гордиться тобою. Живи. Семь Библиотека была тёмным, пыльным местом высоко-высоко в Форте, наполненная гнилыми страницами и крошившимися корешками. Должно быть, однажды здесь была огромная коллекция редких и важных книг со всего мира, но ведь уже много веков здесь не жили короли. Всё ценное давно перевезли во дворец, а то, что не представляло особой важности, осталось тут, постепенно становясь негодным. Библиотека до этой поры будто бы использовалась как свалка для всех книг, которые не хотела видеть королевская семья. Всё новое тут было на иностранных языках — вероятно, подарки от чужих послов и королей. Но и тут можно было отыскать что-то полезное. Я не ожидала, конечно, узреть здесь книгу с названием «Как стать королевой», но уж пособие об этикете, о придворных ритуалах, какие-то трактаты о том, как правили в прошлом… Мой совет будет пытаться научить меня тому, что может, но нынче невежество — моя слабость. И я должна приходить на занятия уже со знаниями, чтобы оставаться спокойной, что я не буду выглядеть совершенно безнадёжной. Сначала я должна была победить совет — и только тогда думать о своём статусе среди остальных придворных. Так что, мне немедленно нужна была книга с детально изложенной информацией о том, как шаг за шагом стать своей при дворе, ну, или хотя бы что-то схожее с этим. Если б я только нашла какие-то правила, ясно очерченные в литературе, я могла бы хоть начать с чего-то. Но половина книг оказалась нечитаемой или же настолько хрупкой, что они рассыпались, стоило только попытаться их открыть. Ну, а остальные… У них была причина тут находиться. Записи о доходах двора столетней давности, исследования по неясным предметам, таким скучным, что преданность королю и посвящение ему казалось просто оскорблением его чести. Я отыскала один гид по придворному этикету, предназначенному помочь наивным молодым девушкам, что впервые прибывают ко двору, но ещё тех времён, когда тот находился в Форте. Им следовало быть вооружёнными, против «коварного дворянства», как утверждал автор, и я только задавалась вопросов, сколько из всего описанного он сделал сам, чтобы считаться экспертом по данному вопросу. Я очень сомневалась, что книга могла дать мне хоть какую-то информацию, но это было лучшее, что я отыскала. Я пыталась продраться сквозь страницы, но не могла сосредоточиться. Да, я знала, что правила этикета очень важны, но прежде это всё казалось таким… бессмысленным. Да и разве важно, как глубоко кто-то приседает, если умерло столько людей? Мне надо было просто узнать, кто убил их всех, а если он это и сделал, то зачем? Зачем — это был самый страшный вопрос, что выбивал меня из колеи каждый раз, когда я пыталась об этом подумать. Ведь убийца был готов убить сотни людей, не разбирая. Единственное, что могло пояснить его действие — это пыл и слепота в попытках заполучить правду, потребность действовать быстро — и отсутствие силы. Но ведь, не зная ответа, я тоже была в опасности. Если я перешла дорогу этому человеку, если стояла на пути у его целей, не осознавая этого… Мне надо было закрепиться при дворе, но это невежество было куда страшнее, чем искусственные реверансы и улыбки! Если б это было просто экспериментом, взрывом в моей лаборатории, я бы сначала составила бы список. Собрала бы все факты, всевозможные идеи, записала бы их на бумаге, позволив словам просто натолкнуть меня на какие-нибудь полезные мысли, подарить мне хоть что-то, что указало бы на следующий шаг. Я открыла конец книжки об этикете и схватилась за ручку. София Торн подозревала Густавитов. Я записала их в свой маленький список, но эта мысль казалась совсем не той, что надо, не достоверной для совета. Группа, что столько лет ничего не делала, вдруг выскочила на глаза народа, чтобы так легко и успешно убить людей, даже не выдав себя. Ведь были бы маленькие атаки, какие-то знаки, что указывали бы на них — но нет, ни единого слова. Никаких брошюр, никаких говорков среди народа… Никто не произносил страстные речи и не пытался убедить народ в том, что их дело правое. И никто из этой группы не оглашал о нападении. Какой смысл применять насилие, если люди даже не догадываются, кто это сделал? Я записала всё это на одной половине листа — на второй только одно короткое слово. Мотив. Трудно представить себе, что один человек так просто и одновременно убил сотни. Слишком уж много. Но группировка с политическими мотивами, те, кто считают, что действуют по справедливости… Нет, это действительно казалось возможным. После — Мадлен Вольф. Если б я не покинула бал, она бы стала королевой, и это давало повод хотя бы предположить, что кто-то мог действовать по её приказу или хотя бы ради неё самой. Холт говорил, что она была вдали от столицы вот уж несколько месяцев. Могла отправиться в деревню, чтобы быть в безопасности, да и остаться вне подозрений… Но если б она организовывала это из удалённой местности, то остались бы доказательства, ведь довольно трудно не заметить посыльных, что катались бы туда-сюда. Но, может быть, кто-то без её ведома попытался расчистить её путь к трону? Следующим я подумала о сыне короля, Уильяме Фицрое. Как он умудрился выжить, когда умерли все, кто был тесно связан с королём? Вот только на самом деле его подозревать не стоит… Ведь люди шептались, конечно, что король сделает Фицроя своим наследником, но он ещё ничего не успел… А когда король умер, Фицрой потерял не только отца, но и шанс занять трон — так зачем ему убивать сотни людей, если он мог заполучить престол, пользуясь куда менее кровожадными способами? Я поколебалась, а после добавила Торстэна Вольфа. Лучший друг короля, что чудом остался в живых… Конечно, никаких доказательств против него у меня не было, кроме странного предчувствия, но меня всё ещё не покидало это глупое чувство… Он ведь мог желать Мадлен взойти на трон — планировал оставить её подальше от этого безумного хаоса… Кажется, он так рассердился, так агрессивно отреагировал на то, что его кузина была подозреваемой в глазах королевы, а не сама восседала на желанном троне… Но мог ли он на самом деле притворяться лучшим другом короля, чтобы убить его? Я понятия не имела, что было правдой, а что ложью. И я замерла — перо моё задело бумагу. Мой отец… Он всегда был таким амбициозным. Обычный торговец — и его дочь в очереди на престол, а он — советник самого короля! И мотив у него был. Но выражение его лица, когда он увидел меня в лаборатории… Он и вправду думал, что я могла умереть. Он бы лучше подготовился, если б желал, чтобы я заняла трон… Он бы не настаивал на том, чтобы я посетила бал… Если, конечно, таким образом он не желал спасти меня от подозрений. Если, разумеется, не запаниковал, что я просто исчезла… Я нахмурилась — и вписала его имя. Ведь это просто исследование. Я могу так и не думать. Ведь я просто должна всё записать, пока правда не всплывёт наружу. А ещё были остальные советники, что выжили. Холт. Торн. Норлинг. На самом деле, я знала их слишком плохо, чтобы с уверенностью сказать о том, был у них мотив или нет. А что ж они могли бы получить, если б, конечно же, не хотели усадить на трон какую-нибудь лёгкую марионетку вроде меня? Торн пропустила банкет — это казалось довольно подозрительным, разумеется, но это всё равно не могло означать ничего. Только не в такой ситуации. Я отложила перо в сторону. Так трудно решить проблему, просто вытаскивая из воздуха подозреваемых… Это казалось слишком неточным. Я должна знать о каждом, кто был там, обо всех выживших… Будь то гость или слуга. И тогда я могу пройтись по списку и задуматься над уликами. — Ваше Величество? Я вскочила, едва не уронив перо — сквозь дверной проём проскользнул Торстэн Вольф. Он не мог видеть то, что я только что писала. Ни то, что я его подозревала, ни то, что я думала о его кузене — и я поспешно захлопнула книгу. — Я могу помочь? — И как мне следует ответить вам? Как королеве? Моё сердце колотилось, хотя никаких причин на это не было — и я заставила себя вздохнуть. — Вы меня искали? — Нет, — ответил он. — Довольно трудно поверить в это, но я просто пытался отыскать книги. О, что ж, это очевидно — мы ведь находились в библиотеке, а я казалась пугливой глупышкой. Не же, Фрея, попробуй! Ты его подозреваешь — так поговори с ним, попробуй отвлечь, выяснить хоть что-то! — Только не говорите, что вы интересуетесь военной историей. Это только начало. — Разными вещами, не только этим, — ответил он. — А что ж относительно вас, Ваше Величество? Что заставило вас прийти сюда, в эту библиотеку? — он подошёл поближе, пока не оказался совсем рядом, я поняла, что он значительно выше меня. Может быть, он, конечно, очень учёный мужчина, но сложен был крепко, казался стройным и могучим, будто бы какая-то стена — и заинтересованно покосился на мою книгу. — О, уроки этикета! Ну, конечно же, эта книга может вас подготовить, но только к какому-нибудь очень старому приёму… Что я могу сказать по этому поводу? Глупо хватать такую книгу — только для того, чтобы её даже не прочесть. Стоит мне только отказаться от его предположения, я буду смотреться очень глупо. Я прижала книгу к своей груди. Лучше уж быть наивной, чем позволить ему пролистнуть её и понять, что именно я писала там. Вероятно, он не собирался писать на корешках какие-нибудь списки подозреваемых, но подумать об этом вполне мог. — Вам надо будет подготовиться получше, чем с помощью этого, если вы хотите оставаться на троне. Двор не прощает ошибок. Я покрепче прижала книгу к себе.