— А важно не то, какие ты эксперименты проводишь, а то, как это примут люди. Я нахмурилась, стараясь не позволить надежде разгореться раньше времени. — Что ты имеешь в виду? — Ты не можешь сражаться с силой Стэна, — вздохнула Наоми, — значит, должна сделать так, чтобы его сторонники выступили на твоей стороне. Как избранной Забытыми, например. — Некоторые считают это ересью, — вздохнул Фицрой. Люди хотят доказательств. Вот как говорила та густавитка. Они хотят верить — но им нужен толчок к действию. Визуализация. Я вновь осмотрела лабораторию. Взрывы от экспериментов, манипуляция светом… Да, наука — моя сила, особенно если учитывать то, как мало людей в ней что-то смыслит. Никто, в конце концов, не ожидал, что я на что-то способна. Сыграть на этом. Перевернуть их предположения. Я взяла один из кристаллов, позволяя ему засветиться. — Я помню, как его сделать, — выдохнула я. — И знаю, что мне нужно. …Холта я, казалось, не убедила. — Ваше Величество, — его голос звучал немного несмело. — Это опасный план. Если это вызовет недовольство Забытых… — Вы сказали мне, что полагаете, будто они меня избрали. Даже если что-то пойдёт не так, они, разумеется, не станут спорить с тем, что я хочу оставить себе трон. Они не могут не одобрить меня, если я воспользуюсь мозгами, чтобы себя спасти, если выбрали меня за это. Даже сейчас, произнося это, я чувствовала лёгкую дрожь. Если Забытые существовали, если были б недовольны… Ну, это точно не будет хуже чем то, что для меня запланировал Стэн. Я повернулась к Норлинг. — Как вы думаете, мы можем приготовить всё до атаки Стэна? — Да, — кивнула она, — но, Ваше Величество, столько всего может пойти не так! Если они увидят… — Если они увидят это, то я буду мертва точно в такой же степени, как и в том случае, если мы даже не попытаемся. Если так случится — сдадитесь ему и скажете, что ошибались. Он вас казнить не будет. Так или иначе, другого плана у нас нет. — Но, Ваше Величество, — Холт тщательно подбирал слова, — этот план очень сложен для исполнения. Вам придётся хорошо говорить, а вы… — А я не умею разговаривать? — Вы становитесь лучше, Ваше Величество! — быстро заявил он, — и ваша страстность не вызывает сомнений. Но не знаю, будет ли этого достаточно. Да, это было правдой — вопреки всем сложностям своего плана, эта часть пугала меня больше всего — но она была ключевой. Я должна сыграть свою роль. Иметь дело с людьми было страшно — но оставаться честным… Я должна была заставить их поверить. И могла перевернуть истину так же, как и своё естество. — Я смогу это сделать, — я должна. От этого зависела моя жизнь. Холт долго смотрел на меня, а после коротко кивнул. — Мы подготовимся должным образом. Стэн разбил лагерь в пределах видимости городских стен, как и предсказывал Фицрой, а после отправил гонцов, требуя мою капитуляцию. Посему, как только стемнело, я отправилась туда, куда собиралась, вместе со своей стражей. Была одета просто, как для королевы — небесного цвета шёлковое платье, никаких драгоценностей, лишь диадема, не позволявшая волосам падать на лицо, и пылающая на шее звезда. Простота — лучшее, как говорила Мадлен. Я должна казаться самой собой. — Кто идёт? — прокричал один из стражников Стэна, когда мы приблизились к его лагерю, и Мила шагнула вперёд, вскидывая факел. — Поприветствуйте королеву Фрею! Мы хотим поговорить с Торстэном Вольфом. — Надеюсь, пришли признаваться, — хмыкнул стражник. — Сдайте оружие! Моя стража демонстративно бросила свои мечи на кучу, и мужчины Стэна шагнули вперёд, чтобы обыскать их — и замерли, увидев меня. — Ваше Величество, — проронил стражник. Я ждала насмешек относительно своего глупого путешествия, но он промолчал. Да, люди могли не верить в меня — но уважали корону. И я замерла, заставляя себя улыбнуться. — Сир, — я почтительно склонила голову, как это делала Мадлен. — Может быть, продолжим? Ночь не так уж тепла. На самом деле, я пылала — кровь разливалась лавой по жилам, — но слабость была лучшей отговоркой. Стражник поклонился и шагнул в лагерь, не тронув нож, спрятанный под платьем. Я не ждала, что Стэн нападёт на меня или на моих людей — ведь это дело чести! — но не хотела доверять ему свою жизнь. Лагерь казался странным скоплением криков и скульптурного хаоса. Мужчины восседали у костров, разложенных рядом с наспех возведёнными палатками, а в воздухе будто бы чувствовался приключенческий дух. И никакой последовательности. Кто-то сжимал в руках стрелы рядом с коллекцией револьверов, у кого-то был лук, короткий, явно спешно вырезанный, а у кого-то — настоящее произведение искусства, впрочем, не способное выстрелить и на несколько метров. Что-то слишком старое, что-то слишком многое. Разнообразные мечи, доспехи — начиная от стали, заканчивая кожей, — всё сброшено в одну кучу этого громадного лагеря посреди царства, что забыло о том, как воевать. Стражник провёл нас в центр лагеря, и я, расправив плечи, впервые радовалась своему росту. Моя стража немного расступилась — и теперь меня мог видеть каждый. За нами волной скользил шепоток, но я заставляла себя идти уверенно, твёрдо, с лёгкой доверчивой улыбкой на губах. Сердце колотилось — но паники не было. Мир, казалось, слишком жесток — а сегодня это в мою пользу. Просто надо сосредоточиться. Стэн вышел из большой палатки, когда мы приблизились — ну что ж, как замечательно. Чем больше на нас смотрит, тем лучше. — Фрея, — промолвил он, когда я подошла ближе. — Ты пришла сдаться? — Торстэн Вольф, — назвать человека, чтобы он чувствовал себя оглашённым. Мадлен говорила — это помогает людям, но может и вселить тревогу. — Я пришла на переговоры. — Я не устраиваю переговоров с убийцей. — Ну что ж, в таком случае, как хорошо, что я не убийца. И ты, думаю, тоже. Прекрати, Стэн, прежде чем погибнут люди. — Если они и погибнут, то только из-за тебя, — Стэн сделал шаг вперёд. Костёр бросал на его тени, подчёркивая остроту скул. — У нас численное превосходство — ты всё ещё хочешь бороться? — Я не хочу бороться. Это ты нападаешь на город, — слова были отрепетированными, а не навеянными вдохновлением, но звучало прекрасно. Всё будет хорошо, пока идёт по плану. — Где мой отец? — В безопасности, но не здесь. Тут ему нечего делать. — Ну что ж, в таком случае, ты просто отзовёшь своих людей и сдашься прямо сейчас — и я не сделаю ничего, что причинит тебе вред. — Ничего? Ты разорвала это королевство на куски! Ты убила моих друзей! — Я никого не убивала, — но выражение Стэна не изменилось. Он был убеждён, что я убийца, а он поступает правильно. Хотел справедливости. О, да его бы уничтожило то, что это его кузина — убийца. Для него, такого убеждённого, что-то столь неправильное… Но я не могла заставить себя переменить то, что уже придумала — я должна была придерживаться того, что решила уже давно. — А ты не боишься, Стэн? — я подошла к нему ближе, чувствуя, как страх от ожидания скользит по моему телу. — Забытые возвели меня на трон. Не желаешь оказаться в их немилости, сражаясь со мной? Во взгляде Стэна была одна только ненависть. — Фрея, тебе не идут угрозы. — Ты утверждаешь, что мне идут убийства, — не дрожать. Не моргат, не колебаться, не реагировать. Просто ждать. — Ты дурак, Торстэн Вольф, — я позволила этим словам застыть в воздухе, сражалась с желанием заполнить тишину — ждала, пока мои люди наконец-то подадут сигнал. Солдаты Стэна ахнули. Начинается. Я не могла позволить себе повернуться, не могла нарушить этот полный неповиновения образ, который создавала — но как же хотелось посмотреть! Я могла лишь представить, что там творилось. Как скользили по палаткам огромные тени, поднимаясь всё выше и выше. Призраки — разгневанные Забытые, — кружились вокруг лагеря, словно вырвавшись из кошмаров. — Забытые не хотят, чтобы ты нападал на свою королеву, Стэн, — мои слова эхом разнеслись по лагерю. Одно из изображений плясало на палатке за моей спиной, и я сражалась со своим восхищением. Идеально. Совершенно. Несколько человек в лагере с маленькими фонариками, несколько слов о том, как надо всё сделать — и образы казались живыми. Просто картонные фигуры, просто картины, скрытые в темноте, плящущие у костров, отпрыгивающие от отвещённых палаток — целый танец, словно божества и вправду вернулись. Никто, не увидев их, не принял бы их за трюк — не в темноте, не в военном лагере, не в страхе перед боем. Этого хватило, чтобы довести их до грани — вот и всё, в чём я сейчас нуждалась. — Нет необходимости в кровопролитии, — мой голос звоном разносился по лагере. — Никто не пострадает в моём королевстве, но забытые пришли сюда — и они не жалеют предателей и глупцов! — я смотрела прямо в глаза Стэна, чувствуя, как неопределённость буквально плещется в его взгляде. Тогда он отступил — и плюнул мне под ноги. Казалось, весь лагерь отшатнулся. — Пошла вон! — Это твой выбор, Торстэн Вольф. Надеюсь, ты сделаешь его правильно, — я ушла, и стража последовала за мной. Каждый смотрел мне вслед — но я не остановилась, пока не миновала лагерь, городские стены, пока не оказалась в форте. Только оказавшись в подземельях, я тяжело вздохнула — и руки, столь уверенные при разговоре со Стэном, не переставали дрожать. Всё прошло хорошо. Идеально. Но я всё ещё проигрывала случившееся в собственной голове, раз за разом перебирала слова, пыталась вспомнить выражение Стэна, то, как в один миг задохнулась толпа. А поверили ли они мне? Или, может быть, они просто смеялись надо мною, и огромная толпа видела насквозь меня и все мои штучки? Нет. Они не могли. Я должна сражаться — так, как умела. В лаборатории уже были Наоми и Фицрой — готовились ко второй части плана. — Сработало? — спросила Наоми, когда я проскользнула сквозь дверь. — Не знаю, — не было времени об этом думать. Надо двигаться вперёд. Я заплела свои волосы, надела кожаные перчатки — и уверенно выдохнула воздух. — Нам ещё много чего надо сделать. Пора браться за работу. Тридцать два