– Есть, мэм! Дай мне минутку. И с этими словами он вновь повернулся к своей подружке, которая тут же подняла к нему голову. Некоторые люди спрашивают себя в трудную минуту, что бы сделал на их месте Иисус. Для меня же на работе был только один эталон, и мама на моем месте сделала бы все возможное, чтобы церемония состоялась. «Следующим летом устроюсь в книжный или кофейню», – пообещала я себе, а затем подошла к Эмброузу Литтлу, схватила его за запястье и потащила к входу в загородный клуб. – Какого черта? – прищурившись, выпалила девушка. – Ты не можешь просто… Но я могла и именно так и поступила. Я ожидала сопротивления, поэтому дернула его на себя со всей силы. От этого Эмброуз потерял равновесие. Пытаясь удержаться на ногах, юноша раскинул руки и случайно ухватил меня за левую грудь. И теперь я на глазах у игроков в гольф тащила за собой парня, который при этом лапал меня. Очаровательно. – А мне нравятся напористые девушки, – сказал Эмброуз, когда я наконец оттолкнула его руку. – Но ты слегка перебарщиваешь. Я проигнорировала его слова, боясь, что не сдержусь, если отвечу. Мы почти добрались до входа, и я тешила себя мыслью: как только переступим порог, он станет проблемой мамы, а я смогу вернуться к своему законному месту и РЗР. – Кажется, мы толком не представились, – продолжил парень, когда я свободной рукой дернула заднюю дверь. – Я Эмброуз. А ты? – Наконец-то, – прошипела мама, устремляясь нам навстречу, как только мы шагнули в вестибюль. Я покосилась на часы: шесть пятнадцать. А поскольку она гордилась до глубины души своей пунктуальностью и умением планировать время, то каждая минута отсрочки вызывала у мамы сильнейшее раздражение. Возможно, Эмброуз и не осознавал этого, но, промедли он еще хоть мгновение, вполне мог бы заработать вывих руки. Поэтому неудивительно, что в ответ на свою самоуверенную и обаятельную улыбку он получил такой ледяной взгляд, что мне почти захотелось его пожалеть. Почти. – Иди сюда! – рявкнула она, когда я отпустила руку Эмброуза и с облегчением отступила в сторону. Он последовал за мамой без каких-либо комментариев, протестов или возражений, сразу осознав, кто здесь главный. У меня завибрировал телефон. «КАК ДЕЛА?» – поинтересовался Уильям. «ВСЕ НА МЕСТЕ. ВОЗВРАЩАЮСЬ К РЗР», – ответила я. Я прошла мимо Эмброуза и его матери, а затем и остальных участников свадебной процессии, которые нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Когда проходила мимо подружек невесты, почувствовала прикосновение к своей руке. – Спасибо, что отыскала моего глупого братца, – с благодарной улыбкой сказала Би. Я кивнула, не собираясь уверять ее, что это не так. – Не за что. Усевшись на свободное место в последнем ряду, я услышала перешептывания о причине задержки. Для большинства гул ожидающих гостей покажется одинаковым, но мы с Уильямом могли уловить разницу. К тому же он утверждал, что энергетика неудачного начала может испортить любое событие. Поэтому я не удивилась, что Уильям, стоя за колонной, сжал губы в тонкую линию. Это был самый хмурый вид, который он позволял себе во время работы. Наконец в шесть двадцать три заиграла органная музыка. Я обернулась в сторону прохода и увидела носильщика колец и цветочницу, которая бросала себе под ноги лепестки роз. Как только Уильям проводил их на свои места, за ними к алтарю парами последовала свадебная процессия, как животные – к Ноеву ковчегу. Когда Би проходила мимо меня, она вновь улыбнулась, и у меня возникло отчетливое чувство, что девочка привыкла извиняться за брата. Стоит ли говорить, что, когда вслед за ней к алтарю двинулись Ева с сыном, все восхищались ее желтым платьем, а этот красавчик в смокинге даже не взглянул на меня. Свадьба – это серия особых моментов, собранных вместе, как бусины на нитке. Конечно, они прекрасны и сами по себе, но стоит их соединить, как вы получите нечто невероятное. Мы выполнили свою работу на высшем уровне, и о заминке вначале никто бы и не вспомнил уже после первого танца, тостов и разрезания торта. Но в идеальной свадьбе – да и в мире – всем хочется лучшего начала. Ведь если начать на высокой ноте, то, какой бы ни получилась песня, вам покажется, что она просто невероятная. * * * В девять сорок семь, несмотря на то что в десять вечеринка должна была закончиться, на танцполе яблоку негде было упасть. И меня совершенно не утешал тот факт, что я, а не Джилли, оказалась права. День, к нашему удивлению, выдался невероятно жарким для конца апреля, так что стресс, яркое солнце и несколько часов, проведенных на ногах, не лучшим образом сказались на мне. Я совсем не хотела идти в «Бендо», не говоря уже о том, чтобы встречаться с двумя совершенно незнакомыми парнями. И уж тем более танцевать. Вот почему, когда Эмброуз Литтл вышел из довольно нестройного ряда танцевавших и, заметив меня, поманил к себе, я лишь покачала головой. И это решение далось мне проще простого, но не из-за самого Эмброуза. Золотое правило компании «Свадьбы от Натали Барретт»: «Не забывайте свое место». Ведь после долгих месяцев подготовки к свадьбе многие клиенты считали нас более чем родными. Да и такие значимые события в жизни вызывали множество эмоций и ненужных чувств. «Никто не захочет в будущем смотреть на свои фотографии и видеть, что организатор свадьбы вел себя как гость, – раз за разом твердила мама дополнительным сотрудникам, которых мы время от времени нанимали на большие свадьбы. – И если мы попадем хоть на один кадр, значит, выполнили работу плохо». Поэтому я не удивилась, когда меня позвали танцевать. Такое случалось, особенно на свадьбах, которые проводились на открытом воздухе. Однако я совершенно не ожидала, что Эмброуз в ответ на мое «нет» покачает головой, а затем подойдет ко мне и протянет ладонь, настойчиво приглашая присоединиться. – Танец исцеляет, – не убирая руки, сказал юноша, как только музыка стихла и началась другая песня. – Так давай лечиться. – Нет, спасибо, – ответила я. Эмброуз быстро пошевелил пальцами, словно подражание актинии было способно повлиять на мое решение. – Спасибо, но нет, – сказала я, поменяв местами единственные доступные в этой ситуации слова. – Эмброуз! – позвала с танцпола девушка в коротком розовом платье, на босых ногах которой виднелись светлые полосы от сандалий. – Иди сюда! Ты нам нужен для паровозика! – Слышала? – сказал он мне. – Паровозик! Ты должна поучаствовать в этом. Увидев, что я вновь качаю головой, юноша громко вздохнул, затем наклонился и уперся руками в колени, словно мой ответ настолько его расстроил, что лишил последних сил. Но через секунду он опять протянул мне руку и вновь пошевелил пальцами, подражая актинии. – Паровозик. Исцеление. Идем. – Нет, спасибо, – повторила я. Люди уже начали выстраиваться. Они спотыкались и цеплялись друг за друга, краснея и смеясь. Если существовал предвестник окончания приема – это был он. Эмброуз оглянулся и, усмехнувшись, вновь повернулся ко мне. – Не переживай, – заверил он, – я не буду к тебе прижиматься. – Тебе вообще не придется ко мне прижиматься, – сказала я, – потому что мой ответ все еще «нет». – Разве ты не работаешь здесь? – Так и есть. – Значит, ты обязана танцевать. – Это не входит в мою работу. – Почему? Последнее, чего мне хотелось, – это включать в свои обязанности выплясывание паровозиком. – Я не гость, а один из организаторов. Мы не танцуем, а работаем. Он на мгновение задумался. – Хорошо, тогда я прошу тебя стать моей парой. И тогда ты не будешь работать. – И это тоже невозможно, – ответила я. – Черт, да ты крепкий орешек! Эмброуз покачал головой, отчего его челка зашевелилась, снова привлекая мое внимание. Гости, выстроившись друг за другом, выплясывали между столами во главе с раскрасневшимся мужчиной с сигарой во рту. – Значит, ты ни за что сейчас не станешь танцевать со мной паровозиком, как бы я ни умолял тебя? – Верно, – подтвердила я. – И не передумаешь? – Он скорчил гримасу. – Проклятье! До чего же меня бесит, когда я не могу получить то, чего очень хочется. Это прозвучало настолько странно: высокомерно и в то же время искренне, что я впервые не знала, что сказать в ответ. Но, когда мимо нас пошел паровозик из гостей, а девушка в розовом с улюлюканьем ухватила Эмброуза за ремень и утащила в ряды танцевавших, я все еще не могла забыть его слова, ведь в последнее время они возникали и в моей голове: «До чего же меня бесит, когда я не могу заполучить то, чего мне очень хочется». – Как и всех нас, – тихо произнесла я, как только участники, составлявшие паровозик, двинулись дальше, петляя между столами. И вот так я осознала, что вокруг слишком много красок, жизни и смеха, а все, что мне оставалось, – это повернуться и уйти. Глава 3 Итан тоже пригласил меня потанцевать на свадьбе, и я отказалась. В первый раз. Но это было позже и в той части истории, которую я когда-то охотно рассказывала другим, а теперь лишь прокручивала в голове. Мне всегда казалось: чем больше проходит времени после случившегося, тем лучше все раскладывается по полочкам. Вот только на сей раз этого не произошло, и постоянно складывалось ощущение, будто я пересказываю одну и ту же историю, неважно, есть слушатель или нет. Но сейчас я понятия не имела, как приступить к рассказу. Ведь бывает так трудно начать, когда заранее знаешь, чем все закончится. Мы познакомились на свадьбе Марджи Лав прошлым летом. Мама не любила проводить церемонии за городом и редко бралась за их организацию: считала, ее услуги так хороши отчасти потому, что все поставщики местные. Но дедушка Марджи Лав был близким другом матери Уильяма. И поскольку именно на деньги мисс Мэй – как все ее называли – мама и Уильям открыли бизнес, отказать этой женщине мало в чем могли. К тому же в свои восемьдесят лет она жила в доме престарелых и просьбы от нее поступали не столь часто. Так что, если это случалось, мисс Мэй всегда слышала в ответ «да». Поэтому в августе, после десяти месяцев планирования свадьбы с Марджи (в Вашингтоне) и ее матерью (в Калифорнии), мы отправились на выходные в пляжный городок Колби (где Марджи отдыхала с семьей каждое лето всю свою жизнь). Стоит добавить, что он находился всего в трех часах езды от нашего дома и оказался совсем не мрачным и не безлюдным местом, где не так часто играли свадьбы. Но мама все равно нервничала и заставила нас загрузить три фургона всевозможными вещами (и в итоге каждый из нас ехал за рулем), дабы убедиться, что у нее будет под рукой все самое необходимое для проведения торжества. Как правило, мама всегда так себя вела, по крайней мере, когда дело касалось работы. Но даже мне редко доводилось видеть ее настолько нервной и придирчивой, поэтому я молча радовалась, когда мы наконец-то выехали из дома и я оказалась в машине наедине с радио. Правда, мне все же недоставало Джилли, которая собиралась поехать со мной, чтобы потусоваться на пляже или посидеть в номере, пока я работаю. Она впервые в жизни собиралась провести выходные вдали от семьи, и мы обе с нетерпением ждали этого момента. Бейкерам нелегко приходилось без ее помощи управляться с двумя фургонами для «Сырной терапии» (они продавали наивкуснейший жареный сыр и самый насыщенный, самый сливочный томатный суп, который я когда-либо пробовала), поэтому Джилли обычно таскала за собой одного или всех братьев и сестер. Но в те выходные родители пообещали обойтись без нее в благодарность за то, что она все лето возила близнецов на гимнастику, таскала с собой Кроуфорда и каждые два часа меняла подгузники Бин. Вот только за два дня до этого «Сырную терапию» отобрали в число двадцати участников родео фургонов с едой, проходившее в столице штата среди местных компаний. Это было такое значимое событие, что они попросили выйти на смену всех сотрудников, что поставило крест на наших с Джилли планах на выходные. Поэтому подруга вновь проводила эти дни, присматривая за братьями и сестрами, принимая заказы для «Сырной терапии» и строя глазки симпатичным парням в столице штата. А я ехала в Колби, где должна была провести вечер пятницы, помогая маме и Уильяму с репетиционным ужином в стиле гавайской вечеринки, а субботу – на самой свадьбе (в отеле с видом на океан, серфингистов и газон, по которому пойдет невеста). Если бы я была кем-то из гостей, вероятно, порадовалась бы возможности побывать здесь. Но в тот момент я думала только о еде и песке (которые не очень хорошо сочетались), а также о важной свадьбе, проходившей в месте, где мне еще не доводилось бывать. Дома мама составляла подробные описания каждой локации, где мы устраивали церемонии и приемы, с указанием недостатков: труднодоступных входов, скрипучих полов или грохочущих скамеек. Но за городом все было нам незнакомо.