«Значит, они еще там», – думал он. По дороге в Денвер почти два часа Джереми ехал в тишине. Напряжение последних дней давали о себе знать. Несколько раз Джереми ловил себя на том, что засыпает за рулем. Он включил радиоприемник. Выбрал радиостанцию, на которой звучал тяжелый рок. Дьявольская музыка помогла прогнать одурманивающие щупальца сна. Потом у него возникло желание позвонить маме. Он свернул с трассы и остановился. Набрал номер мамы и стал ждать. Шли длинные гудки. Ладони Джереми вспотели. В голове вспыхивали тысячи вариантов разговора с мамой. Ни одну из них он не смог реализовать, так как женский голос уведомил, что абонент не отвечает. «Может, оно и не надо, – подумал он, – лучше лично поговорю». Джереми завел машину и вернулся на трассу. В пути Джереми размышлял, с чего начать разговор с мамой. Обвинять ли её в смерти отца. Обвинять ли её в том, что она лишила маленького ребенка материнской теплоты и ласки. Спросить, почему она не забрала его с собой, если в итоге потом хотела ребенка. Или обнять и признаться, как сильно ему не хватало её любви. «И как рассказать маме о том, что случилось с Кэтрин?» Все эти мысли, словно стая ворон, вмиг улетучились, когда Джереми услышал вой полицейской сирены, следующей за ним. Он свернул на обочину, выключил двигатель и положил руки на руль. Его сердце тревожно забилось. Лоб вспотел. Полицейский вышел из машины, подошел к багажнику Бьюика, потом, освещая лицо Джереми фонариком, с фальшивой улыбкой на лице спросил: – Как поживаете, сэр? – Спасибо, хорошо, – ответил Джереми, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно. – Будьте добры ваши документы. Джереми выполнил просьбу. – Куда направляетесь, сэр? – В Денвер, – ответил Джереми и, отпустив козырек, показал на фотографию, – еду на встречу с родителями и с сестрой. Давно не виделись. Полицейский направил фонарь на фотографию. Потом луч переместился на заднее сидение. Джереми напрягся. – Откройте, пожалуйста, багажник, мистер Браун. Джереми выполнил и эту просьбу. Луч фонаря и сам полицейский на несколько секунду исчезли за крышкой багажника. Потом послышался хлопок и полицейский снова очутился рядом с Джереми. – Счастливого пути, – возвращая документы, сказал полицейский. – Спасибо, – облегченно вздохнул Джереми. «Видимо, – думал он, заводя машину, – полицейского привлек номер машины Колорадо-Спрингс». Сердце Джереми неистово забилось. До нужного адреса оставалась чуть больше сорока минут. Он представил лицо мамы, когда она увидит его. Джереми решил не обвинять её, а поведать о том, как ему без неё было плохо. Сказать, что он прощает её. И рад, что ему выпала возможность увидеть её снова. V Дом, в котором остановились мама Джереми и дядя Ларри оказался шестиэтажным зданием. Джереми набрал код от домофона и проскользнул внутрь. Комната консьержа, объятая мраком, пустовала. Джереми, глубоко вдохнув, стал подниматься. Нужная квартира находилась на пятом этаже. Каждая новая ступенька приближала его к долгожданной встрече с матерью и увеличивала волнение в груди. На четвертом этаже Джереми остановился. «Успокойся, – твердил он себе, – все хорошо. Ты сейчас встретишься с мамой. Держи себя в руках». Кое-как утихомирив волнение, Джереми оставил позади путь, отделявший встречу с мамой, и позвонил в дверь. Послышались шаги. Мигнул глазок. Твердый голос спросил: – Кто вы и что вам нужно? – Дядя Ларри, – хриплым голосом произнес Джереми. Щелкнул замок и дверь открылась. На Джереми смотрел высокий лысеющий мужчина с огромным круглым животом. – Ты потерял форму, – заметил Джереми. – Боже мой! Джереми, это ты? – Узнал? Приятно… – Как ты нас нашел? – Кэтрин подсказала, – соврал Джереми. – Кэтрин? – мужчина выглянул. – Она с тобой? – Нет. Осталась дома. Позови маму, дядя Ларри. – Маму, – мужчина осекся, – я звонил Кэтрин. Она не берет трубку. Хотел ей сообщить… – Что? – встревожился Джереми. – Твоя мать вчера попала в аварию. Столкнулись три машины. Был взрыв. Её тело обуглилось… Звонкий гул в ушах заглушил слова Ларри. Сердце Джереми сжалось. Он облокотился о дверь и истерично захохотал. Возможно, смех кому-то и продлевает жизнь, но долгожданный смех Джереми оказался последним. Ночь постепенно покидала свой пост, уступая место утреней заре. Всю обратную дорогу Джереми плакал. Ему хотелось поскорей добраться до дома, выпить снотворное и лечь рядом с Кэтрин. – За что? – кричал он. Он не мог понять за что и почему бог так жесток к нему. Ему хотелось закрыть глаза, затем открыть и увидеть совсем другую жизнь. Джереми так и сделал. – Прошу тебя, сделай так, чтобы вся моя непутевая жизнь испарилась, – просил он, – и вместо неё подари мне другую. Счастливую. Что плохого в желании человека быть счастливым? И Бог услышал его. Джереми открыл глаза. Он увидел, как его жизнь, словно кинопленка, отматывается назад до того момента, когда мать в последний раз поцеловала сына и пожелала ему спокойной ночи. Утром ребенка разбудил аппетитный запах, приятно щекотавший его нос. Мама не исчезла. Она осталась с ним. Джереми повзрослел. Женился на Пегги. Жена подарила ему двух голубоглазых мальчуганов. Отец и мать все свое свободное время проводили с внуками. Однажды на заправке Джереми столкнулся с Кэтрин. Они не узнали друг друга. Каждый спешил к своей машине. В машине Кэтрин ждали трое детей и муж. В машине Джереми жена Пегги и двое мальчишек. Каждый из них был по-своему счастлив. ЭПИЛОГ Из утренних новостей: «Экономка обнаружила в квартире мертвого мужчину. Нападавший, личность которого полиция еще не выяснила, нанёс своей жертве десять ножевых ранений. На лбу жертвы его же кровью убийца оставил надпись: «За отца». Из дневных новостей: «На трассе, которая лежит между Денвером и Колорадо-Спрингс произошла автомобильная катастрофа. Погиб один человек и двое получили ранения. Личность погибшего установлена. Им оказался некий Джереми Браун. По словам медиков, водитель серого Бьюика уснул за рулем». Из вечерних новостей: «Во дворе загородного дома, погибшего в автомобильной катастрофе Джереми Брауна, полицейские обнаружили закопанный труп мужчины. В спальне дома была найдена женщина с травмой головы. Несмотря на то, что женщина потеряла много крови, доктора сказали, что она будет жить».