29 – Да, – сказал Ангард. – Маршассон. Конечно, помню. Его нашли внизу лестницы с разбитым затылком. Судебный медик не заметил ничего необычного. И все заключили, что падение было случайным. Сервас заглянул жандарму в глаза. – Вы хорошо тогда обыскали дом? На лице Ангарда он прочел смущение и замешательство. – А зачем? Ведь несчастный случай… Сервас обернулся к Циглер. Ирен преспокойно слушала, не пропуская ни слова и теребя пальцами пирсинг. – Надо обшарить дом, – сказал Мартен. – Очевидно, что Марианна Бохановски какое-то время там жила. – Если верить пенсионеру, которому нечего делать, который ненавидел соседа и который, по словам присутствующего здесь Ангарда, имел привычку по каждому ничтожному поводу звонить в жандармерию… – прокомментировала она и обратилась к Ангарду: – Сейчас дом пустует? – Да. Он выставлен на продажу. Время от времени туда заходит нотариус. Если бы там кто-то был, он бы заметил… – Так ключи у нотариуса? Ладно. Пошли, – приказала она, снимая с вешалки кожаную куртку. – У нас нет постановления, – заметил Ангард. – С каких это пор нужно постановление, чтобы осмотреть дом, выставленный на продажу? – парировала Циглер. Нотариус ждал их у дома. Когда Ирен попросила его ненадолго оставить работу и дать им ключи, он не смог скрыть удивления. – Вы можете хотя бы подписать мне разрешение на вход? Можно подумать, что они собрались покупать эту чертову развалюху… Массивная, серая и мрачная, она, казалось, поджидала их. Милая и приветливая, как крокодил в джунглях. Они толкнули скрипучую заржавевшую калитку и поднялись по ступеням, на ходу натягивая акриловые перчатки и бахилы, которыми их снабдила Ирен. На входной двери имелись два овальных окошка, обрамленных сложным орнаментом из кованого железа. Ирен повернула ключ в замке и толкнула створку двери. Их обдало запахом затхлости, словно они открыли мусорное ведро. Они на секунду застыли на пороге, чтобы глаза привыкли к темноте. Первый этаж тонул в полумраке, и свет узкими полосками проникал только сквозь щели на закрытых рассевшихся ставнях. Они знали, что ищут… Нотариус объяснил, что в доме имелся подвал, переоборудованный под студию. Это сразу насторожило их, и Сервас едва не ринулся туда бегом. Напротив них узкая лестница вела на верхние этажи. Справа виднелась открытая дверь, видимо, тоже наверх, в спальню. Слева стоял письменный стол, за ним камин, потом книжный шкаф и электрическая печка, а за ней сразу вход в гостиную. – Туда, – сказал Сервас. Он указал Ангарду и Ирен на низенькую дверцу, которая располагалась справа, перед дверью в спальню, и толкнул ее. Там оказался коридор не больше трех метров в длину, а за ним еще дверь. Сервас внимательно ее осмотрел. По краям виднелись четыре просверленных в дереве отверстия, образующие прямоугольник. И точно такие же отверстия были просверлены в раздвижной филенке. Дверь закрывалась снаружи на щеколду. Он ее открыл, и лицо ему обдало прохладой, словно он заглянул в холодильник. Почти вертикально вниз шла бетонная лестница в подвал. Наклонившись, он нащупал выключатель. Неоновый свет мигнул, а потом вспыхнул, заполнив собой все пространство. Сервас застыл на верхушке лестницы. Это здесь… Пока он стоял, не двигаясь, и вглядывался сверху в подземелье, в мозгу носились мысли, одна страшнее другой. К нему подошла Ирен. – Ни фига себе! – не удержалась она. Мартен начал спускаться по крутым ступеням. Его пронизало холодом, словно чья-то ледяная рука сжала все внутри. Все его страхи, все кошмары обрели плоть. Это здесь жила Марианна… Как долго? Судя по рассказу соседа, ее сюда привезли в ноябре или в декабре. Она вышла из черного фургона с тонированными стеклами. А до этого где ее держали? И почему сменили место? Он огляделся. И увидел просторное подземелье с бетонированным полом, с маленькой кухонькой и потрепанным матрасом в углу. Матрас был накрыт полиэтиленом и замызганным, в пятнах, одеялом. На каменных стенах никаких украшений. На стенах он сразу заметил два маленьких окошка, заделанных пробковыми панелями. Звукоизоляция… Он повернулся кругом, чтобы понять, как сориентированы окошки, и понял, что они выходят на лес позади дома. Марианна могла кричать сколько угодно… Из мебели были еще стол и стул, стоявшие в кухонном углу. Он потрогал газовую отопительную батарею: холодная. Раковина есть, а плиты нет. Пустой холодильник и всего один выдвижной ящик. Он показал его Ирен: там лежали пластиковые приборы и картонные тарелки. Сервас открыл кран. Вода была отключена. Он наклонился к тумбе под раковиной и отвинтил сифон. А когда он выпрямился и осмотрел сифон в ярком неоновом свете, сердце стиснул ледяной страх: на дне виднелись три светлых волоска. – Теперь ты мне веришь? – спросил он. Ирен мрачно кивнула, аккуратно взяла волоски рукой в перчатке и положила в пластиковый пакетик. Потом взглянула на Мартена и прочла в его глазах смятение и печаль. – Мне очень жаль, – созналась она. – Я должна была тебя выслушать, должна была больше тебе доверять… Это была ошибка. Надо предупредить прокуратуру По, чтобы возбудили уголовное дело по поводу ее исчезновения. И надо расследовать смерть Маршассона и прочесать по миллиметру этот подвал. Потом продолжила, повернувшись к Ангарду: – Мне нужно, чтобы обзвонили всех дилеров «Пежо» в регионе, покопались в системе выдачи автомобильных номеров и сделали список фургонов «Пежо», зарегистрированных в этом секторе. Вот черт, похоже, работенки у нас прибавится. Сервас почувствовал, как сердце постепенно успокаивается и обретает нормальный ритм. – Так ты думаешь, что все это как-то связано? – спросила она. – Убийства, похищение Марианны, взрыв?.. – Не знаю. Он еще раз огляделся. Где же сейчас Марианна? Почему не подает никаких признаков жизни? Именно сейчас он физически это ощутил. Как уходит время. Как песок пересыпается в часах. Как часовая стрелка описывает очередной круг… И он стал молиться, чтобы следующий труп не оказался трупом Марианны. Чтобы она сейчас была в безопасности. Чтобы хоть какая-то мелочь навела их на ее след. Это не была настоящая молитва, он ни к кому конкретно не обращался. А может, как раз и обращался. 30 Можно было подумать, что весь склон горы изрыт каким-то гигантским животным. Зияющая рана карьера, несомненно, портила пейзаж. Они миновали заградительную сетку-рабицу, проехали мимо объявления «ВХОД НА СТРОЙПЛОЩАДКУ ПОСТОРОННИМ ЗАПРЕЩЕН» и доехали до модульного строения фирмы «Альжеко», стоявшего чуть поодаль и немного нависавшего над карьером. Перед ним были припаркованы «Рейндж Ровер», мини «Кантримен» и бульдозер с гусеницами, выпачканными в охряно-желтой земле. Когда они вышли из машины, на них обрушился ужасающий грохот. Все деревья и кусты вокруг были покрыты тонким слоем серой пыли. Дойдя до барака, они поднялись по деревянным ступенькам. Внутри было еще жарче, чем снаружи. Справа от входа сидела за компьютером девушка. Несмотря на легкую, почти прозрачную ткань кофточки, под мышками у нее расплылись темные пятна. Девушка была молоденькая, не старше двадцати, и сильно накрашенная. – Господин Жанс, здесь… жандармерия хочет с вами э-э… поговорить, – еле слышным голосом пробормотала она в интерфон. Ее звали Люсиль, об этом гласила надпись на бейджике, приколотом к блузке. Из аппарата донеслась ругань, и через несколько секунд дверь открылась. Они ожидали увидеть здоровенного детину, «косая сажень в плечах», но Жанс оказался маленьким, сухоньким человечком в очках. Из закатанных рукавов клетчатой рубашки выглядывали до смешного тонкие руки. – Да? – сказал он, смерив всех троих взглядом. Ирен Циглер объяснила ему, зачем они приехали, и при мысли о том, что сейчас он потратит свое драгоценное время, Жанс, похоже, оказался на грани нервного срыва. – Пойдемте со мной, – сухо бросил он. – Люсиль, пусть меня никто не беспокоит. Он говорил высокомерным тоном мелкого тирана, который привык срывать раздражение на подчиненных. Люсиль в ответ только пожала плечами: можно подумать, что в эту крысиную нору могут разом забрести несколько посетителей. Ирен, Ангард и Сервас втиснулись в крошечный кабинет, где главенствовал солидных размеров кондиционер. Как и в кабинете Ангарда, на полках этажерки выстроились спортивные трофеи. Были там и фотографии Жанса, который целился из карабина. Очевидно, хозяин кабинета увлекался стрельбой. – Должен вас предупредить: у меня мало времени. Половина народу из канцелярии ушли смотреть футбольный матч, и я должен все делать сам… Что конкретно вас интересует? – Вы используете взрывчатку на карьере? – спросила Ирен. Жанс взглянул на нее сквозь очки. – Да. В скальных массивах иногда приходится применять взрывчатку. – Я полагаю, для этого нужны специалисты… – Несомненно. Направленный взрыв может произвести только квалифицированный профессионал… – Он выдержал паузу и продолжил: – Если вы намекаете на то, что случилось в Эгвиве, то там, конечно, поработал тот, кто в деле разбирается. Жанс встал и подошел к металлической картотеке. – Поскольку я ожидал вашего визита, я для вас приготовил вот это. Он протянул им картонную папку. – Здесь вы найдете список всех взрывчатых веществ и всех детонаторов, которыми мы пользуемся, со всеми характеристиками, номерами по регистру, учетом использованного количества, а также учет прибытия-убытия материалов на складе. У нас все строго выверено. Ничего не пропало. Вы можете сравнить следы наших взрывов и взрывов на месте происшествия, которые вы наверняка обнаружили. Я тут еще приложил список всех моих сотрудников, их квалификацию и должности. Вы можете их вызвать и допросить. Мне скрывать нечего. Циглер на ум пришел центр дистанционного разминирования в Равнинных Пиренеях, в сорока километрах от Байонны, который в данный момент привлекли к работам на осыпях. Центр располагал роботами со специальными захватами, множеством камер и водяной пушкой на случай обнаружения несработавшего детонатора. В ходе разминирования самыми опасными бывают детонаторы, содержащие около грамма взрывчатки. – Сколько ваших сотрудников работают со взрывчаткой?