В это время один из валонгцев принес отыскавшийся ключ, и беседа прервалась. Замок заскрипел, что-то клацнуло. Несколько ударов сердца - и к Мудрейшему вернулась свобода. Яр осторожно пролез сквозь открытую дверь и, спрыгнув с повозки, застыл, не зная, что делать дальше. С одной стороны этот Малкольм своей откровенностью вызывал доверие, с другой же два трупа, уроком лежащие в нескольких шагах от фургона, вселяли опаску. Как Яр не старался, а не мог разобраться в своих ощущениях: друзья перед ним, или все же враги? Как понять? Как решиться на что-то? Бежать? Драться? Слушать?.. Из раздумий Мудрейшего вывел блеск лезвия. Малкольм протягивал Яру меч одного из убитых дружинников. - Вот, возьмите. - Оружие отдавалось легко, без какого-либо намека на страх или сомнения. - Бывшему хозяину он больше не нужен. Жаль, конечно, служак, но по-другому было нельзя. Малкольм опустил голову, помолчал малость и сновал вернулся к прошлому: - Приношу извинения. Я не закончил рассказ о нашем трагичном походе. Ну так вот. В поселке Орлов, вместо вас, нас встречали чудовища - и потом понеслось... Нас гнали, как зайцев. Не раз приходилось сражаться. Из двадцати с лишним воинов в итоге нас выжило трое. Да и то, лишь благодаря везению - наткнулись на Альберта. Трой, к сожалению, тоже погиб. Приношу соболезнования. - А Арил и Ралат? - выслушав исповедь Зорди, спросил Яр с надеждой. - Они были с Альбертом. - Сегодня со мною и Монком вернулось лишь шестеро. Ралат прискакал среди нас. Арил... - Малкольм покачал головой - Увы. Сожалею. - Жаль мальчишек. Особенно Лиса, - опечалился Яр. - Да... Что уж тут сделаешь. Такое вокруг творится - люди гибнут, как мухи. Кто ж знал, что на свете существуют подобные твари. Вас, Яр, народ недаром Мудрейшим прозвал. Умудрились-таки спасти свое Племя. - Я тоже недавно так думал. Теперь сомневаюсь. - Яр намекал на арест. - Ах, вы про это? - Магистр кивнул на тюремный фургон. - Не бойтесь. Имперцы нормальные парни. И Монки - не худший из благородных домов. Ничего вашим людям не сделают. Альберт свои обещания сдержит. Я хорошо его знаю. Да и барона Августа тоже. Яр вздохнул с облегчением. Судьба Племени волновала его превыше всего остального. - А что же со мной? - вспомнил он о вторичном. - А вот с вами - беда. - Голос Малькольма изменился. Стал выше и злее. - В Империи Вечных ждет только одно - плаха. Если бы я сейчас не поспел, то дня через три палач отрубил бы вам голову. А без головы даже мы не живем. - Господин, мы готовы, - доложил один из валонгцев, подводя лошадей. - Ну тогда отправляемся, - распорядился Малкольм. - Яр, вы еще не сидели в седле? Справитесь? - Подождите, - всполошился Мудрейший. - Куда отправляемся? - В Валонг. Куда же еще? - неподдельно удивился яров спаситель. - Я же вам объяснил: в Империи Проклятых ловят и убивают. Вам тут нельзя оставаться. А теперь и мне тоже. Двадцать лет конспирации к Зарбагу под хвост отправились. Ну и черт с ним! Меня здесь уже ничего не держит. - А меня держит! - перебил Яр Валонгца, собиравшегося сказать что-то еще. - Как я в такое время оставлю людей?! Орда на подходе. Северянам, как выяснилось, доверия мало. Ничего еще не закончилось. Я нужен родичам. - Эх, Яр, - поучительно начал Малкольм, - Ваши чувства мне вполне понятны. Но вы же Вечный. Думайте головой, а не сердцем. Ваша смерть никому не поможет. А другого ожидать не приходится. Что вы предпримете? Уведете своих обратно на юг? Или, может, в другую страну? Вы не знаете этого мира. Вокруг нас Империя, на сотни и сотни миль. Тут вам ничего не исправить и не переделать. Будьте мудры. Отправляйтесь со мною в Валонг. Там свобода и знания. Вам многому нужно учиться. Боюсь, что орда угрожает не только Синару и вашему Племени, но и всему огромному миру людей. Нужно срочно придумывать, как бороться с этой напастью. А думать, Яр... Думать - это наша работа! Кому, как не нам, Детям Бури, по силам такая задача! Решайтесь, Яр! Времени мало! Его почти нет! Бессмертный замолк, выжидающе глядя на Яра, а тот, разрываясь на части и чувствуя, как закипают мозги, пытался найти хоть какой-нибудь выход, отличный от бегства в Валонг. Перебрав в голове все возможности, прокрутив варианты событий, тот, кого называли Мудрейшим, проиграл этот мысленный бой. Шесть веков с небольшим, прожитых в простой и понятной Долине, не дали ему необходимых для решения этой задачи знаний и опыта. Яр тяжко вздохнул и, сдаваясь во власть своего вновь обретенного собрата, обреченно сказал: - Похоже, выбора у меня нет. Едем к вам. Только я не умею скакать на лошади. Вам придется меня научить. Малкольм как будто и не ждал другого ответа. Расплывшись в довольной улыбке, Валонгец добродушно пообещал: - Не переживайте. Я научу вас не только этому. Ставьте левую ногу в стремя. Вот так. Запрыгивайте. Теперь берите поводья... *** Непроглядная ночь покрывала каньон пеленой темноты. Дальше десятка шагов ничего не видать - только далекое эхо гоняет глухие удары копыт по разлому. Четверо всадников продолжали неспешно трусить на юг, справедливо опасаясь погони. Мысли Яра метались, на сердце лежала печаль, но тяжелый, навязанный выбор был сделан. Впереди ждал Валонг. Ждали новые знания, новые люди и новая жизнь. И борьба. Только с кем и за что?.. Нет! За что - Яр знал точно. Верней, за кого. За своих людей! За народ! За Племя! Пока жив, он будет бороться! Эпилог - Пленник пустого кургана Тинто любил свою работу. Не так, конечно, как тот же сапожник, или портной, что ценят свое ремесло не только за возможность творить, но и за сам результат их труда. Что может быть лучше, чем создавать полезные и нужные вещи? Такая работа важна и почетна. Всяк должен вносить свою лепту в большое общее дело. Каждый должен трудиться на благо страны во имя Богини. Крестьянин - серпом, шахтер - киркой, кузнец - молотком, воин - крепкой рукой и мечом. В его случае все обстояло иначе. От работы Тинто пользы для общества не было никакой. По крайней мере, он сам так считал. Удовольствие от процесса тоже едва ли получишь. Ведь чего интересного может быть в отупляющем просиживании зада на каменной лавке, намертво приделанной к полу у окна караулки? С утра до вечера плюешь в потолок - даже поболтать не с кем. Пишешь пустые отчеты, распределяешь довольствие, дремлешь, зеваешь. Даже проверка постов, регулярно проводимая им дважды на дню, не вносила особого разнообразия в унылое течение службы. Но то хоть какая-то радость - прогуляться по живописной тропе. В четырех стенах торчать хуже. А вот важность, пожалуй, в его работе имелась. Недаром же каждый год сам областной голова лично являлся с ревизией в эту дыру. Отчего-то руководство считало охрану того, что и так невозможно украсть, нужным и ответственным делом. В общем, работа начальника стражи "Пустого кургана" была скучной, унылой и совершенно бесперспективной в плане карьерного роста. Но Тинто Кинтару она все равно нравилась. Во-первых, своей стабильностью: должность существовала уже чуть ли не тысячу лет, и отменять ее никто не собирался. Во-вторых, безопасностью: отродясь, ни один злоумышленник не пытался проникнуть на вверенный ему объект, и у предшественников Тинто на этой должности, насколько он знал, таких случаев тоже в практике не встречалось. В-третьих же, он просто любил тишину и покой глубинки, в которой нес службу и куда переехал уже целых четырнадцать лет назад вместе с семьей. Это с лихвой перевешивало все минусы. Сидя у открытого настежь окна, Тинто наслаждался утренним пением птиц, разливавшимся веселым многоголосьем по окрестной степи. Пряный ласковый ветерок шевелил прореженные сединой волосы. Карие с желтинкой глаза застыли на круглом лице, никуда не смотря. Сейчас было время приятных раздумий. По утрам Тинто всегда прибывал в приподнятом настроении. Вот к вечеру, когда дневной жар высосет все силы, в голове зачастую всплывают совсем невеселые мысли. Пока же все хорошо. Старый солдат потянулся. Глаза ожили - что там со временем? Большие солнечные часы, установленные в центре двора, подсказывали, что скоро настанет пора отправляться в обход. Кинтар встал, размял плечи, широко зевнул и, накинув на спину форменный желтый плащ, отправился в соседнюю комнату, где находился выход наружу. Проходя мимо большого обеденного стола, над которым в дорогой позолоченной раме висел на стене портрет невероятно красивой черноволосой женщины, Тинто слегка поклонился, пробормотал еле слышно обращенные к богине слова благодарности и только потом взялся за ручку двери. На улице стояло прекрасное летнее утро. Солнце с небес радостно поливало землю лучами тепла и света, но жары еще не было. Желто-зеленая степь в своем разнотравье расстилалась на многие мили вокруг, и лишь на востоке, не так далеко отсюда, виднелась небольшая тенистая роща - за ней прятался в ложбинке поселок, где проживали охранники со своими семьями. Природа дышала спокойствием, и даже как-то не верилось, что буквально на днях мир содрогнется под первыми ударами Великой бури. О грядущем катаклизме, предшествующем началу нового цикла, в Сарии знал каждый. Еще бы, ведь для бессмертной Богини, повелевавшей народами великой страны, предстоящее стихийное бедствие, разрушавшее горы раз в шестьсот двадцать девять лет на протяжении всей истории человечества, было уже неизвестно каким по счету. Предупрежденные люди давно подготовились к этой страшной неделе, и потому каких-либо серьезных последствий будущей Бури в подвластных Богине землях не намечалось. Тинто еще раз скользнул взглядом по далеким деревьям, вспоминая приятный вечер, проведенный в кругу семьи накануне, и зашагал в сторону первой заставы. Ближайший секрет находился в трех сотнях ярдов отсюда. Всего же постов, вкруговую охранявших подходы к "кургану", насчитывалось ни много, ни мало, а целых восемь штук. Прогулка предстояла неблизкая, но Кинтар с удовольствием шел по узкой тропе, наслаждаясь свежестью утра. Скорая Буря не волновала его совершенно. Пузырь, как еще называли объект охранения многие, находился вдали от опасных предгорных районов. Сюда отголоски стихии едва ли докатятся даже в малых своих проявлениях. Вот у стен, хоть у внешних, окружавших страну с трех сторон пятимильным отвесным барьером, хоть у внутренних, таких как Сарийские горы, находиться всю эту неделю не стоило - там-то будет трясти ого-го! Как он слышал, жители тех регионов уже перебрались подальше от скальных массивов. Все производство закрыто: каменоломни свернули деятельность, шахтеры вывезли оборудование из своих рукотворных пещер, металлурги разобрали огромные печи и тоже на время ушли. Все последние месяцы основные работы в стране кипели у стен. А как же? Самые доходные отрасли к горам жмутся. Там вся добыча, там материалы, руда. Суета, говорят, была знатная... И тем удивительнее показалось Кинтару послание, доставленное из центра на днях. В письме, закрепленном печатью арасской охранной комендатуры, сообщалось, что из столицы со дня на день к "пустому кургану" явится не кто-нибудь, а сам Ангел Даниэль. Вот это был сюрприз, так сюрприз! Таких гостей здесь не ждали, уж точно. Старший сын Богини, по сути второе лицо в государстве, объект поклонения смертных не меньший, чем его великая мать, был птицей уж слишком большого полета, чтобы лично явиться всего лишь с проверкой. А, значит... Значит, цель высочайшего визита крылась совершенно в другом. В чем именно? Даже относительно вразумительного ответа на этот вопрос у Тинто не находилось, сколько бы он не ломал голову. На первом посту все спокойно и тихо. Впрочем, как и всегда. Необычной была лишь серьезность солдат, разом вскочивших, заслышав его приближение. Также Кинтар обратил внимание на слишком уж чистую и опрятную форму четверки охранников - казенные плащи выстираны, сапоги блестят жиром. На лицах служак неприкрытый вопрос. - Еще не приехал, - вместо приветствия сообщил Тинто своим подчиненным. - Можете расслабиться. Служивые облегченно вздохнули, а Кинтар уже шагал дальше. На остальных заставах дела обстояли таким же образом, и, за неполные полтора часа завершив свой обход вокруг 'пузыря', Тинто очутился с другой стороны караулки, которую недавно покинул. Следующая прогулка теперь предстояла лишь вечером, перед самым концом его смены. Начиналась пора дневного безделья. Остановившись, чтобы сорвать травинку, пригодную для ковыряния в зубах, начальник охраны бросил задумчивый взгляд на 'курган'. По виду тот не имел со своим названием ничего общего, являя собой круглый кусочек пустыни, чудесным образом перенесшийся в самый центр степей. Но это была лишь видимость. Хотя визуально вверенный Тинто объект и казался всего лишь плоским пятном иссохшей земли, Кинтар, как и каждый его подчиненный знал правду - безжизненный желто-бурый круг почвы накрыт сверху невидимым колпаком, имеющим форму обрезанной сферы. Неведомые непонятные силы воздвигли эти незримые стены прорву веков назад, и те продолжают стоять по сей день, охраняя секрет 'пузыря'. Четко в центре 'кургана', никак не увязываясь с эпитетом 'пустой', на высоте около ярда над землей недвижимо висел небольшой серый камень, на верхней покатой части которого красным цветом светились какие-то символы. Служивый народ называл его 'сердце кургана', или просто 'летун', в зависимости от настроения. Среди солдат ходило множество толков и пересудов по поводу сущности магического предмета. Тинто же, на правах командира, был поставлен в известность, что именно 'летун' и создает тот незримый барьер, что защищает останки покойника, лежащие на мертвой поляне, от любых внешних сил и воздействий. В трех шагах от прозрачной стены, на восточном краю 'кургана' навечно застыла, единственным уродливым экспонатом собственного музея, сморщенная древняя мумия. Любой из имеющих допуск к 'пузырю' мог запросто разглядеть подробности экспозиции, подойдя к барьеру. Правда, желающих полюбоваться необычным зрелищем находилось немного. Солдаты побаивались иссохшего мертвяка, веря в глупую сказку о запертом внутри купола призраке, что жаждет вырваться на свободу. Кинтар страхов своих подчиненных не разделял и наоборот любил время от времени подойти к 'пузырю' и попялиться на застывшую древность. Сделал он это и сейчас. Облокотившись на незримый барьер, Кинтар заглядывал внутрь 'кургана'. Сквозь чудесным образом затвердевший воздух на Тинто смотрели пустые глазницы. Желтые зубы скалились из-под высохших губ. Серая кожа обтягивала торчащие скулы. И не поймешь, улыбается, или корчится в муках. Время начисто стерло эмоции с вытянутого лица. Доказывая высокое положение мертвеца при жизни, рядом с трупом лежала изогнутая сабля, каких давным-давно уже никто не носил: рукоять богато отделана золотом, на гарде блещут каменья - явно не боевое оружие. Одежды усопшего, судя по всему, тоже выделялись когда-то своей красотой и нарядностью. Сейчас же костюм мертвеца превратился в однотонное нечто - даже и не поймешь, камзол, или плащ за спиной. Только бляха ремня неизменно желтеет рифленым квадратом. По бытующему среди охранников мнению, этот ныне иссохший мертвец когда-то в далеком прошлом осмелился выкрасть волшебного 'летуна' у самой Богини. Умудрившись сбежать из Араса, ловкач был настигнут в здешних степях, на удивление далеко от столицы. Представляя ждущее его наказание, вор предпочел запереться под куполом, где впоследствии и умер от жажды. Ни угрозы, ни уговоры, ни обещания на святотатца действия не возымели. Прозрачные стены остались не убраны, а магический камень навечно потерян для бывшей владелицы. А, может, все было не так - Тинто точно не знал. Преодолеть волшебный барьер было решительно невозможно, и даже всесильное время не имело здесь власти, ничуть не ослабив защитный пузырь за века. Как подозревал Тинто, охрана 'пустого кургана' неслась исключительно в угоду старинной традиции и не имела реального смысла - разве что любопытных отваживать. Какие дела могут привести сюда самого Первого Ангела, Кинтар даже представить не мог. Может быть, просто взглянуть на диковину хочет? Так небось видел уже, при его-то годах. Начальник бесполезной охраны выплюнул изо рта пожеванную травинку и отправился к себе в караулку, очередной раз просиживать форменные штаны. *** Гости явились на следующий день, сразу после полудня. Огромная, лишенная каких бы то ни было украшений карета походила скорее на некую передвижную крепость, чем на достойный возить высочайших особ экипаж. Обитое железом шестиколесное чудище по заросшей травой колее, заменявшей собою дорогу, кое-как притащила к 'кургану' четверка могучих коней. Подтверждая великую значимость находившегося внутри пассажира, карету сопровождала верхами целая сотня Бесстрашных. Подняв в воздух облако пыли, диковинная повозка остановилась возле самых дверей караулки. Охранники 'пузыря' во главе с Кинтаром выстроились в шеренгу и навытяжку замерли, прижав левые руки к груди, как того требовал строгий устав. Высокие козлы прыжком покинул один из возниц и, потянув за железную ручку, распахнул тяжелую деревянную дверь экипажа. На мгновение взглядам встречающих открылись вполне комфортабельные внутренности странного транспорта, но тут же, заслонив собой мягкие кожаные диваны, в проеме возникла человеческая фигура. Спустившись на землю, облаченный в черный костюм Даниэль метнул быстрый взгляд на охранников Тинто и сразу же перевел взор своих ярко-голубых глаз на 'курган'. Внешность 'Холодного' Ангела ничем не выдавала в нем сына Богини. Выше среднего роста, но отнюдь не гигант. С виду стройный и крепкий, но силачом небожителя вряд ли бы кто-то назвал, не ведая истинной сути светловолосого коротко стриженного мужчины. Тонкие губы, плотно сжатые в ровную линию, не знали, что такое улыбка, как, впрочем, и безжизненные льдины глаз. Свое негласное прозвище Даниэль получил не случайно, ибо каких-либо эмоций, проявленных Ангелом на людях, отродясь никто не видал. Не предвиделось их и сегодня. - Мой Ангел, - замер в поклоне Кинтар, привстав на одно колено, как и все остальные охранники. - Ваша любовь заполняет наши сердца, - торжественно произнес Тинто ритуальную фразу. - Ваша вера придает мне сил, - небрежно бросил в ответ Даниэль. - Можете встать. Люди поднялись с земли, и Кинтар, подбежав к Ангелу, доложил: - Великий, я начальник здешнего гарнизона - мое имя Тинто Кинтар. Жду приказаний. Даниэль отмахнулся от Тинто, как от назойливой мухи, и, ничего не ответив, двинулся к краю барьера. Огромный Бесстрашный, поспешивший за своим господином, коротко сообщил на ходу: - Занимайтесь своими делами и не мешайте. Опешивший Тинто несколько секунд бестолково потоптался на месте и, так и не решив, что ему делать дальше, поплелся в свою караулку. Отослав подчиненных обратно к постам, Кинтар уселся на лавку и принялся обижено поглядывать сквозь распахнутое окно на высокого гостя, бродившего вдоль пузыря в окружении дюжих охранников. Завершив круговой обход, насмотревшись на скрытые в сфере останки и камень, Даниэль отошел от незримой стены и извлек из кармана какой-то предмет. Приглядевшись, Кинтар от неожиданности чуть не упал со скамьи. В руках небожителя, на секунду попав в поле зрения Тинто, мелькнула точная копия их 'летуна'. Такой же серый округлый булыжник, формой напоминающий пряник, только без красных волшебных огней на поверхности. Сын Богини стоял полубоком к Кинтару, и охранник не видел, что именно делает Ангел с магической вещью. Руки Великого пару раз двинулись, будто что-то закручивая. Затем наступила короткая пауза, во время которой Даниэль наблюдал за предметом в своих ладонях, словно ожидая какой-то реакции на совершенное действие. Результат проведенных манипуляций Первого Ангела, похоже, не впечатлил, так как мужчина крутанул своего 'летуна' в обратную сторону и снова спрятал в карман. Дальше Тинто стал невольным свидетелем превращения лучших сарийских воинов, из которых и набирался Божественный полк, в вышколенных заботливых слуг. По одному только взгляду Холодного несколько высоченных Бесстрашных стремглав бросились к странной карете. В задней части громоздкого транспорта располагался обширный отсек для припасов и грузов. В мгновение ока недалеко от 'кургана' на скошенной мечами траве поднялся аккуратный походный шатер, где и укрылся от летнего солнца Великий. Вокруг тут же выстроилась цепочка охраны, а остальные гвардейцы принялись разбивать собственный аскетический лагерь.