Сейчас полдень, и тяжелое солнце давит на парковку «Сосен», преследует Юэля, пока он идет к входным дверям. Он проснулся всего час назад. У него не просто похмелье, а настоящее отравление. Но он принял душ, побрился, как следует причесался. Купил маме журналы. Сделал все, чтобы показать, что в дверь отделения Г звонит спокойный и заботливый сын. Нормальный трезвый человек! На этот раз дверь ему открывает Сукди. – Здравствуйте, – говорит она и отходит в сторону. – Проходите. – Спасибо. Юэль украдкой наблюдает за женщиной, пока они вместе идут по коридору. – Наверное, вчера я показался вам странным, – неуверенно начинает он. – Было безумно тяжело перевезти сюда маму, и я принял успокоительное, но… оно оказалось сильнее, чем я думал. Я только хочу, чтобы вы, кто здесь работает, знали, что обычно я так себя не веду. Теперь уже нет. – Понимаю, что это нелегко, – говорит Сукди. – Но вы правильно сделали, что перевезли ее сюда. Юэль кивает. Очень хочет, чтобы его в этом убедили. К нему подходит пожилая женщина в синей униформе «Сосен» и представляется Ритой. У нее седые волосы стального оттенка, прическа паж и типичный западно-шведский глубокий загар. Скорее всего, ей недалеко до пенсии. Юэль задумывается, каково работать с пациентами, которые ненамного старше тебя. Они пожимают друг другу руки, и Рита исчезает в комнате отдыха, где подает поильник одной из старушек. – Как мама провела ночь? – спрашивает Юэль и снова оборачивается к Сукди. – Вам что-нибудь известно? – Я читала в отчете, что она немного волновалась, но это нормально. А сегодня утром она была веселой. Юэль пытается переварить это. Веселой? Мама была веселой? И, только почувствовав невероятное облегчение, он понимает, насколько был настроен на очередную катастрофу и насколько малы сейчас его собственные резервы. Из зала в коридор выходит женщина. На ней коричневые брюки с вшитыми стрелками, на кофточке блестящая брошь. На голове набекрень надет красный берет. – Слушайте, напомните, пожалуйста, где тут я живу, – просит она. – Здравствуйте, Анна, – приветствует ее Сукди и показывает рукой в коридор: – Вам в ту сторону. Квартира Г7. Я могу вас проводить. – Подумать только, здесь постоянно перекрывают дороги, – жалуется Анна, добродушно качая головой. – Нелегко найти собственный дом, когда они тут вовсю постарались. – Да уж, понятно, – соглашается Сукди. Ни конспирологических подмигиваний Юэлю, ни смеха в голосе. – На улице холодно, – сообщает Анна. – Вот оно что, – улыбается Сукди. – Я не выходила на улицу с самого утра. Юэль смотрит на них. Здесь, в «Соснах», маму будут окружать люди, которые понимают все, что настолько непонятно ему самому. У них есть знания, есть протоколы. Для них все, что касается мамы, всего-навсего обычная работа. Юэль замечает, что Анна с любопытством смотрит на него. – Какой симпатичный мужчина, – замечает она. – Берегитесь, чтобы не попасть в руки Будиль. – Не отпугивайте его, – весело говорит Сукди. Юэль улыбается. Интересно, кто такая Будиль и почему ему надо ее остерегаться? – У вас дома есть пианино? – спрашивает Анна, прежде чем Юэль успевает задать свой вопрос. – Надо позволять себе немного радости в этой жизни. – Нет, – отвечает Юэль. – Но я подумаю об этом. – Не думайте слишком много, – улыбается Анна. – Надо просто начать играть. Старушка продолжает болтать, и вместе они направляются к квартирам. Из Г1 выходит беременная женщина. На этот раз Юэль, постаравшись встретиться с ней взглядом, здоровается. Она улыбается в ответ. Держит руку на копчике. К щеке прилипли несколько комочков туши. Юэль останавливается у квартиры Г6. Раздумывает, надо ли постучать, но не хочет будить маму, если она уснула. – Вот мы и пришли, Анна, – говорит Сукди у двери Г7. – Хотите, чтобы я зашла с вами внутрь? – Да, пожалуй, так будет лучше, – отвечает Анна. – Кажется, яблоко опять выкатилось. Но у меня нет кофе, чтобы вас угостить. – Ничего страшного, – заверяет ее Сукди. Юэль машет им рукой. Открывает дверь в мамину квартиру. От сквозняка развеваются шторы. Мама сидит за столом. Широко ему улыбается, когда он заходит в комнату. У Юэля появляется чувство, что он что-то прервал. Разговор, который только что смолк… Слова как будто повисли в воздухе. – Юэль! – восклицает мама. – Наконец-то! Сейчас я тебе что-то расскажу! Глаза ясные, улыбка бодрая. Когда Юэль видит маму такой, можно легко убедить себя в том, что она снова здорова. Что все это просто какое-то недопонимание, что-то временное, и теперь все позади. Она может снова переехать домой, а я могу вернуться в Стокгольм, но в этот раз я выучил урок и буду поддерживать отношения и… Юэль напоминает себе, что, как ребенок, пытается выдать желаемое за действительное. Он разувается и садится напротив мамы. Кладет на стол журналы, но мама на них даже не смотрит. – Нильс нашел это место. – Да ну? – Это единственное, что Юэль может произнести. Мама энергично кивает. Ее улыбка становится еще шире и, наконец, превращается в какую-то маниакальную. – Ты не видел его, когда вошел? – спрашивает она. Юэль вынужден отвести глаза. Он смотрит в окно на парковку, где стоит ее машина. Пытается определить, что все это значит. Ему надо порадоваться за маму? Это что-то хорошее? Надо ли ему подыграть ее фантазии или лучше попробовать вернуть ее к действительности? Он знает только, что не хочет сказать что-то не то. Разрушить волшебство и опечалить, разозлить или напугать маму. Она смеется и кивает чему-то за его спиной. – Да, – говорит она. – Теперь вы наконец можете узнать друг друга. Ты должен знать, Юэль, что папа тобой очень гордится. Юэль улыбается, но чувствует себя совершенно обессиленным. Папа был чернорабочим и наверняка человеком своего времени. Юэль сомневается, что он гордился бы таким сыном. Мама морщит лоб. Смотрит в прихожую и снова на Юэля. Впивается в него взглядом: – Нильс говорит, ты мне не веришь. Шторы колышутся. Юэль колеблется. – Но ты же мне веришь? – спрашивает мама. – Ты ведь тоже его видишь? Он стоит прямо за тобой. Надежда, которой светятся ее глаза, так сильна, что у Юэля перехватывает дыхание. – Хотя бы посмотри на него, – прости мама. Юэль оборачивается. Кажется, перед дверью он видит тень, но это всего лишь пальто на крючке в прихожей. Никого, естественно, нет. И все же такое ощущение, словно что-то смотрит на него. Дуновение из окна ласкает его затылок. Я схожу с ума, как и она. Придется им поставить здесь дополнительную кровать. Юэль снова поворачивается к маме. Встречается с ее напряженным взглядом. Если сейчас мама думает, что папа к ней вернулся, то это подарок. Было бы жестоко отобрать его у нее. – Да, – говорит Юэль. – Конечно же я тебе верю. Нина