– А вы? – интересуется он. – Ничего особенного. К нам в гости приходили друзья. Кажется, Адриан ждет чего-то большего, но добавить Нине нечего. Она не хочет вспоминать об ужине. Все выходные между ней и Маркусом сохранялось какое-то напряжение. – Выпили немало вина, – добавляет она. – Это понятно. – Адриан ухмыляется. – Кстати о Мидсоммаре, я видел, как вы говорили с тем парнем. Родственником вашей новой клиентки. Вы были знакомы раньше? – С Юэлем? – Нина чувствует, как ее улыбка становится натянутой. – Да? – Какая у вас история? Вы были вместе? Резкий смешок мячиком отскакивает к Нине обратно от стен холла. – Почему ты так думаешь? Адриан пожимает плечами: – Казалось, вы на него ужасно злитесь, и я подумал, что раньше вы точно были вместе. – Мы… нет. Едва ли. Нина мотает головой и говорит, что ей пора идти. Доставая пропуск, молится о том, чтобы за выходные Юэль уехал из города. В комнате для персонала Горана полулежит за столом. Видит Нину, но даже не поднимает головы со сложенных рук. – Доброе утро, – здоровается она, зевая. – Как отметила Мидсоммар? – Нормально, – отвечает Нина. – А здесь как все прошло? Горана закатывает глаза, словно пытается увидеть собственные брови. – Здесь было не до скуки. Моника из квартиры Г6 сломала руку, и я ездила с ней в больницу. Было очень круто провести там праздничный вечер. Какой-то мужик ходил там весь в крови и с ножом в плече и орал, что ему надо покурить, а другой… – Как это произошло? – перебивает Нина. – Как Моника сломала руку? – Она вылезла из кровати. Когда я пришла, она сидела на полу и стучала рукой по кровати. Вот так… Полное безумие. Файзалу пришлось прийти мне на помощь, чтобы мы смогли вызвать «скорую». Они накачали ее успокоительным. – Как она себя чувствует сейчас? – С тех пор как мы вернулись, она в основном спала. Я опустила ее кровать насколько возможно – вдруг эта сумасшедшая старуха решит снова перелезть через бортик? Кажется, Горана заметила, что Нина потрясена, потому что черты ее лица смягчились. – Прости. Я забыла, что вы давно знакомы. – Так выражаться неприемлемо в любом случае. С Юэлем уже связались? – Он не отвечал на звонки все выходные. Нина так и знала. Наверняка он все еще под кайфом. Может, он даже был у Кати. – Попробуй еще раз, – просит она и выходит в коридор. Когда Нина заходит в квартиру Г6, Моника сидит в постели и смотрит в окно. Правое предплечье в гипсе до самых кончиков пальцев. Лицо заливает свет, идущий из окна, и из-за этого серые глаза Моники становятся бледнее. Кажется, она похудела еще больше. Голова выглядит слишком большой на такой тонкой шее. Ночная рубашка немного спустилась вниз, и видны выпирающие ключицы. Будто что-то съедает ее изнутри. – Моника? – обращается к ней Нина. Никакой реакции. Только дыхание Нины и стучащий в окно дождь. Ламинат издает слабый звук, когда Нина делает шаг к кровати: – Можно немного с вами посидеть? Моника глубоко вздыхает, но не отвечает. Нина колеблется, но потом берет стул и садится. Ждет. В конце концов Моника оборачивается к ней. Пристальный взгляд пустых серых глаз. – Что произошло? – спрашивает Нина. – Когда вы сломали руку? Ответа нет. – Сочувствую. Надеюсь, рука не болит. Моника наклоняет голову набок. Смотрит на гипс, словно видит его в первый раз. Потом переводит взгляд на Нину. В ее глазах что-то переменилось. Отсутствующий взгляд исчез. Но и собой она не стала. Это не она, это не Моника. Нина не знает, откуда взялась эта мысль, но понимает, что ей страшно. Это Моника, конечно же это Моника. – Что произошло? – снова спрашивает Нина. – Моника – маленькая сучка, – хриплым голосом говорит Моника. – Но теперь она знает свое место. Юэль Грудь сжимается при первом же вдохе после пробуждения. Юэль открывает глаза и видит рисунок на стене. Слишком зеленый пейзаж под слишком голубым небом. На переднем плане – каменные колонны. За ними – журчащий фонтан и мрачные тучи. Юэль понятия не имеет, где находится, но это беспокойство ему знакомо. Химический процесс, который заставляет каждый синапс в мозгу посылать единственную мысль, единственное слово. Нет… нет… нет… нет… Юэль осторожно садится в незнакомой постели. Констатирует, что он голый. За глазами что-то давит, голова болит. Рядом в спутанных простынях кто-то лежит. Вчерашний парень с прической в стиле рокабилли. Диего? Так его зовут? Юэль ставит одну ногу на пол и чувствует ковровое покрытие. Дышать… дышать… просто дышать… Джинсы валяются на полу, на них лежат трусы. Когда Юэль отбрасывает одеяло, чтобы встать с кровати, он обнаруживает свою майку. Она пахнет застарелым куревом. Юэль наклоняется, чтобы поднять джинсы, и кажется, что череп трещит по швам. На секунду он пугается, что ночью с ним что-то случилось. Поднимает руку и проверяет. Делает вывод, что череп все еще цел. Жалюзи опущены, но за окном слышны звуки города. Сигналит машина. По асфальту стучат каблуки. Очевидно, ночью они в какой-то момент ушли из Катиного дома в лесу. Юэль копается в памяти, но, кроме гамака и маленькой ложки кетамина, не помнит ничего. Юэль снова смотрит на парня в постели. Он лежит неподвижно. Слишком неподвижно. Новая волна тревоги сдавливает грудь Юэля, словно происходит взрыв, направленный внутрь. Он обходит кровать. Осторожно теребит веснушчатое плечо. Задерживает дыхание. Диего бормочет что-то во сне и переворачивается на другой бок. Юэль снова может дышать. Он достает телефон из кармана джинсов. Всматривается в экран. Сейчас утро понедельника. Прошло двое с половиной суток. И у него одиннадцать пропущенных звонков из «Сосен». Три голосовых сообщения. Дышать… дышать… просто дышать… Шатаясь, Юэль выходит из спальни. Попадает в гостиную с золотистыми обоями и черным роялем. На гигантском диване вповалку лежат люди. Сбоку свернулась калачиком Катя. Несколько человек уснули на полу рядом с диваном. Воняет бухлом и куревом. Повсюду пепельницы и бутылки, пустые пакеты с остатками белого порошка. Сколько же занюхал он сам? Юэль видит иглы, и его подташнивает. Он проводит пальцами по сгибам в локте, внимательно изучает их в полумраке. Смотри, мама, все чисто! Юэль осторожно крадется к столу, перешагивая через спящую женщину. Достает запечатанный пакетик, решает, что это спиды. Ему нужна спасительная соломинка, чтобы пережить этот день. Юэль находит ванную и, наклонившись над модной раковиной из цельного куска мрамора, пьет воду. Вытирая подбородок, встречается в зеркале со своими безумными глазами. Быстро отводит взгляд. Высыпает белый порошок на кусок туалетной бумаги, сворачивает из него шарик и проглатывает целиком.