– Эй! – кричит он. – Эй, нам нужна помощь! Виборг прикладывает сухой костлявый палец к губам и качает головой. На секунду Юэль думает, что она что-то знает, осознает, что происходит. Но потом он смотрит в стеклянные голубые глаза кошки и понимает, что сам сходит с ума. Из общего зала выбегает Сукди, за ней следом бежит Нахаль. – Что-то с мамой?! – кричит Юэль. – У нее припадок. Женщины заходят за ним в квартиру. Мама лежит на боку к ним спиной. Она тяжело дышит. Одеяло так и валяется на полу. Ноги такие худые, что между бедрами образовалась широкая щель. – Моника? – обращается к ней Сукди. – Как вы себя чувствуете? Юэль наблюдает за матерью. – Моника? – повторяет Сукди. Мама что-то бормочет и неторопливо поворачивается. Смотрит на них так, словно только что проснулась. – Я же сплю, – жалуется она. – Оставьте меня в покое. – Еще минуту назад она не спала, – говорит Юэль. – Она, черт возьми, почти мостик сделала в кровати. И ее трясло. – Что за чушь ты несешь? – возражает мама. Нахаль смотрит на Юэля, затем наклоняется и поднимает одеяло. Интересно, что они думают? Ведь его утверждения звучат совершенно абсурдно. Или нет? С сомнением в том, а не привиделось ему ли все это, к Юэлю приходит ощущение головокружения. Вдруг он уснул и ему все приснилось? – Что мы будем делать с вашими губами, Моника? – спрашивает Сукди. С прикроватного столика она берет вазелин и бережно смазывает старухе губы ватным шариком. В месте, где чешуйка кожи оторвалась от нижней губы, блестит мокрое красное пятнышко. Это не сон. Юэль видел, как это происходило. – Уже пора обедать? – спрашивает мама и садится в постели. – Скоро, – отвечает Сукди и кладет руку ей на лоб. – Во всяком случае, температуры у вас, похоже, нет. – Разумеется, нет, – говорит мама. – Здесь что, уже и вздремнуть нельзя, как тут же начинается такой переполох? – Конечно же можно, – кивает Нахаль. – Вечно вам надо со мной возиться. Лучше я, пожалуй, встану. Моника дергает бортик кровати. Он трещит, но держится. – Подождите минутку. – Сукди кивает Юэлю на дверь. Они выходят из комнаты. Юэль оборачивается в последний раз и видит, как мама показывает зубы. То ли это улыбка такая, то ли что-то еще. – Я понимаю, что вы мне не верите, – тихо говорит Юэль в коридоре. – Но это было похоже на эпилептический припадок или что-то в этом роде. – Мы вам верим, – заверяет его Сукди. – Да? – Конечно. – Сукди как-то странно смотрит на Юэля. – Почему бы нам этого не делать? – Не знаю… – Юэль проводит пальцами по волосам. – Все так чертовски странно. Взгляд Нахаль за очками полон сочувствия. – Я должен поговорить с Элисабет, – говорит Юэль. – Она у себя? – Да, – соглашается Сукди. – Я пойду с вами. А Нахаль пока присмотрит за Моникой. Юэль благодарно кивает. На потолке над ними звенят люминесцентные лампы, Юэль идет вслед за Сукди по коридору и поворачивает за угол. Женщина стучится в дверь кабинета начальницы и заходит, не дожидаясь ответа: – Мы по поводу Моники из квартиры Г6. – У нее только что случился какой-то припадок, – войдя в кабинет, сообщает Юэль. Здесь лампы светят не мигая. – Припадок? – переспрашивает Элисабет, наклонив голову набок. – Что-то вроде эпилепсии, – поясняет Юэль. – Я был с ней в этот момент. – Когда это случилось? – Только что. Я бы не стал тянуть, чтобы рассказать о таком. – Конечно нет. Голос Юэля абсолютно спокоен, но по его груди расползаются красные пятна, пока он описывает дугу, которой выгнулось тело матери, и хруст суставов. – Как она себя чувствует сейчас? – спрашивает Элисабет. – Как обычно, – говорит Юэль. – Значит, это не эпилептический припадок, – заключает Элисабет. – Иначе она бы обессилела. Для организма это все равно что пробежать марафон. – Ей надо в больницу. – Юэль явно взволнован. – Не думаю, что это необходимо. Я понимаю, вам сейчас нелегко, но мы сталкивались с подобными случаями и раньше. Да, Сукди? Иногда такое случается у страдающих деменцией. Для этого достаточно, например, сильного падения или повышенного давления. Она быстро встала? – Нет. Она лежала. – Если сейчас она чувствует себя хорошо, волноваться не о чем. Юэль вынужден сделать над собой усилие, чтобы сохранить спокойствие. – Я хочу поехать с ней в больницу. Дело не только в этом припадке. Она сама не своя… и да, я знаю, у нее деменция, но она совершенно изменилась. Вот это все – она нарочно сломала себе руку, проявляла агрессию… она говорит о себе в третьем лице и заявляет, что она мне не мать, и это… это едва ли можно назвать нормальным. Элисабет кивает, но Юэль знает, что на самом деле она не слушает, а только ждет, пока он выговорится. Может, в этом нет ничего странного. Он даже не знает, что именно говорит. Не может объяснить то, чего сам не понимает. – Возможно, у нее опухоль мозга, – слышит Юэль собственный голос. И, только произнося эти слова, он понимает, что эта мысль родилась не сейчас, просто он не хотел ее принять. Элисабет морщит лоб: – Думаю, вам не стоит волноваться. Как я уже говорила, я понимаю, что вам нелегко. Родственникам всегда тяжело. – Да дело не в этом! Не знаю, как вам объяснить, но она… совсем на себя не похожа. Она не в себе и все равно… дразнится. Юэль пожалел в ту же секунду, что произнес эти слова. – Что значит «дразнится»? Холодный, терпеливый тон, возможно, и обманул бы Юэля, но красные пятна, появившиеся на шее Элисабет, выдают ее с головой. Она просто хочет от него избавиться. Не принимает его всерьез. Знала бы она, чего он ей не говорит. Она знает всякое. Словно видит меня насквозь. Читает мои мысли. Даже если предположить, что Элисабет вызовет санитаров, то заберут они его. Юэль беспомощно смотрит на Сукди: – Разве вы тоже этого не замечаете? Кажется, Сукди колеблется. – Есть врачи, которые с нами работают, – говорит она. – Возможно, стоило бы вызвать сюда кого-то из них. Просто на всякий случай. Элисабет холодно смотрит на нее. – Хорошо, – соглашается она. – Тогда я сейчас же вызову кого-нибудь. Юэль с удивлением смотрит на завотделением. Он не может не думать о том, что здесь происходит с теми стариками, у которых нет родственников, чтобы за них бороться, задавать неудобные вопросы от их имени. Кто будет требовать помощи для Эдит Андерссон, или Лиллемур, или тех странных сестер в глубине коридора Г, которых, кажется, никто не навещает? – Отлично, – говорит Юэль. – Мы позвоним вам, как только врач осмотрит вашу мать, – обещает Элисабет. – Не нужно. Я хочу присутствовать при осмотре и сам задавать вопросы, так что я останусь.