Нина пытается ослабить хватку мужчины. Длинные пряди волос Нахаль закрутились вокруг его скрюченных пальцев. На бледной коже головы женщины видны ярко-красные следы от ногтей Петруса. – Волосы на месте? – спрашивает Нахаль и всхлипывает, пока Нина распутывает пряди. – Кажется, он что-то выдрал. – Ничего страшного, – успокаивает ее Нина. – Просто стой спокойно. – Вот черт, я просто собиралась дать ему инсулин, думала, что все делаю осторожно… Нахаль чуть не плачет. Нина шикает на нее – не хочет делать подарок Петрусу. – Эта потаскуха сосала мне весь день, – ухмыляется Петрус. – И все ей мало, еще и бесплатно. Он смеется, и Нине хочется его ударить. Сильно. Она бы никогда этого не сделала, но сама мысль наполняет ее глубоким удовлетворением. – Я отпущу, если вы обе залезете сюда ко мне, – заявляет Петрус. Хватка становится сильнее. Он сжимает в руках пряди волос. Но его руки начинают дрожать. Еще немного, и он не сможет держать их на весу. Наконец Нине удается разжать руки мужчины. Нахаль отходит от кровати. Ее глаза покраснели и опухли. Она поднимает с пола очки. Отряхивает рабочую блузу, и Нина задумывается, удалось ли Петрусу добраться и до ее груди, пытается ли она стряхнуть ощущение его прикосновения. – Тут хватит на всех, – ухмыляется Петрус, дергая свой вялый член. Нина сыта по горло. Петрусом. Всем. – Раз так, – говорит она, – тогда начнем. Нахаль уставилась на Нину во все глаза. – Покажите, на что вы способны. – Нина садится на край кровати. – Я больше не могу сопротивляться. – Что ты делаешь? – шепчет Нахаль. Нина заглядывает Петрусу глубоко в глаза. Замечает проблеск страха. Наклоняется над матрасом, словно собирается лечь на Петруса. Ее лицо приближается к его лицу. – Давайте же. Покажите, что вам нравится. Петрус отворачивается. – Трахните меня, – говорит Нина. – Начинайте. – Оставь меня в покое. – Петрус закрывает глаза. – Я не хочу. – Так я и думала. – Нина встает с кровати. Она поднимает с пола одеяло и накрывает калеку. Чувствует на себе взгляд Нахаль. Триумф опьяняет. Нина смеется. Она уже предчувствует угрызения совести, которые скоро накроют ее с головой, но сейчас ей наплевать. – Много разговоров, а дела мало, – усмехается она. – Все потому, что вы такие уродины! – орет Петрус вслед женщинам, когда они выходят из квартиры. – Мерзкие шлюхи! Нина закрывает дверь. Слышит, как Петрус продолжает кричать внутри, но уже не может разобрать слов. Юэль В поле зрения Юэля танцуют черные точки. Сливаются, расходятся. Дышать. Нужно не забывать дышать глубоко, до самых легких. Нужен воздух, но кажется, что в квартире нет кислорода. Мама уснула сразу же, как только легла в постель. Глазные яблоки быстро двигаются под тонкими веками. Что она видит во снах? Кто она в них? Юэль встает и идет в ванную. Ополаскивает лицо холодной водой. Кто ей рассказал? Как раз после того утра он завязал с наркотой. Шесть лет и два месяца. Уже почти три. Она расскажет кому-нибудь? Но кто ей поверит? Юэль возвращается в комнату. Смотрит на мамино умиротворенное лицо. Кажется, она только что закрыла глаза. Ничего не сходится. Ничего! Но одно Юэль знает. Осознание приходит к нему очень быстро. Ему нельзя здесь оставаться. Надо убираться. Прочь из «Сосен». Прочь из дома. Прочь из деревни. Персонал позаботится о маме. У риелтора есть дубликат ключей. Бьёрн обещал приехать завтра. Юэлю не нужно здесь оставаться. Если он уедет сегодня вечером, уже к ночи будет в Стокгольме. Теперь пусть всем занимается Бьёрн. Он свой долг выполнил. Через несколько дней Юэлю покажется, что он напридумывал себе, что маму навещают мертвецы. Точнее говоря, он наконец поймет, что все выдумал. Ведь это, должно быть, лишь фантазия. Но на самом деле Юэль просто пока еще не осознает, что уже остался здесь навсегда, что он тоже виноват в маминой болезни. Когда Юэль выходит из квартиры и оставляет маму позади, облегчение чувствуется в каждом его шаге. Он уходит, не оборачиваясь. «Сосны» Нина заходит в квартиру Г1, несет Виборг ужин. Ставит поднос на прикроватный столик. Виборг сидит в постели, прижав к уху телефон. Слезы текут, повторяя линии морщин. Но Нина этого не замечает. В голове вертятся мысли о Монике. Она похлопывает Виборг по плечу и выходит из квартиры. Виборг ждет, хочет удостовериться, что снова одна. Обещаю, говорит она. Сделаю. В другом конце коридора Г Дагмар буравит взглядом Веру из своей постели. Голос Дагмар не громче шепота. Она уже давно не использовала голосовые связки для разговора. Ты должна согласиться. Тогда я смогу вернуться к тебе той, которой была раньше. Вера мотает головой. Брови Дагмар хмурятся над переносицей. Ты должна. Разве ты не понимаешь? Почему ты не хочешь мне помочь? Юэль Юэль знает, что ему это снится, но это не важно. Возвращение, осознание того, что произойдет дальше, и невозможность это предотвратить не становятся менее ужасными. Ноги запутались в простынях, еще немного, и Юэлю покажется, что постель пытается его удержать. Он обнимает теплое тело. В точности такое же, как было в действительности. Во сне за пределами кровати ничего нет, только отрывистые картинки, которые, кажется, свободно парят над ним: волна грязного белья, обрушивающаяся из шкафа, комнатные растения с пыльными листьями, диван, обитый вельветовой тканью в широкую полоску, переполненная пепельница на журнальном столике, окруженная черными чешуйками. В нем два Юэля. Один знает, что его ждет, а другой – нет. Тот, который не знает, садится в постели. Смотрит на тело, лежащее на боку рядом с ним. Верхнюю половину лица покрывают темные волосы. Рот открыт. За полными губами виднеются белые зубы.