Нина Ее смена закончилась час назад, но Нина все еще на работе. Снова листает папку в поисках того, что могла пропустить. Сложно искать, когда не знаешь, что ищешь. В комнате для персонала любят шутить о сценах из фильма «Изгоняющий дьявола», когда сами сталкиваются со слишком резкими перепадами настроения и личностными изменениями, внезапно возникающими воображаемыми друзьями и подступающей рвотой. Так откуда же ей знать, что есть деменция, а что – что-то другое? На первый взгляд в отчетах за это лето нет ничего необычного. Но все, конечно, зависит от того, как посмотреть. Нина долго копалась в памяти, пыталась прочертить временную шкалу. Она понимает, что сделанные в тетради записи выглядят как рассуждения сумасшедшего. И все же вырисовывается схема. Некоторые испугались, когда Моника переехала сюда. Вера завешивала зеркало в ванной полотенцами. Говорила, что кто-то пытался похитить Дагмар. А Анна перестала ходить на прогулки. Хотела, чтобы лампа всегда была включена, а то придет новое привидение и заберет ее. Новое привидение. Он пытается всех напугать. Другие же обрадовались новому человеку. У Лиллемур появился ангел. У Будиль – ухажеры. Родители Виборг наконец ответили на звонок. А потом ангел и ухажеры исчезли. Нина не сомневается, что в телефоне Виборг снова воцарится тишина. Ничто не делает человека таким несчастным, как получить то, о чем так долго мечтал, а потом лишиться этого. Чем бы ни было то, что появилось в «Соснах», оно систематически терроризировало стариков. Нина не находит ничего похожего в отчетах других отделений. И у них не было проблем с системой вентиляции в начале лета. Лампы не мигали. Не появлялись жирные пятна. Нина возвращается к отчетам о Монике за первые дни ее пребывания здесь. Смотрит на свой собственный почерк. Вспоминает, как обрадовалась в первый раз, когда Моника ее узнала. Как же я рада тебя видеть. Ты достаточно сделала для нас. Ты всегда была так добра и умна. Моника говорила в точности, слово в слово, то, что Нина хотела услышать. Тебе не за что просить прощения. Ты делала то, что была вынуждена делать. А потом Моника ополчилась на нее. Больше, чем Нина могла себе представить. Кукушонок! Стала ее пугать. Юэль тоже испугался. И Юханна. И Сукди до определенной степени. Может, и еще кто-то здесь, в «Соснах». Они испугались настолько, что начали сомневаться в себе и окружающей действительности. Они испугались потому, что их тайны раскрыли. Словно Моника читает их мысли, знает их болевые точки. Все началось с Моники. Но, по словам Юэля, только после приезда сюда ее спутник обрел силу. Моника и сама следует схеме. Она была счастлива потому, что ее любимый Нильс к ней вернулся. А потом стала его бояться. Отчаянные каракули в журнале – Моника пыталась их предупредить, пыталась сопротивляться. Просто они не поняли. Тебя не должно здесь быть. Моника, которая поцарапала себе щеку. Исчезни. Исчезни, исчезни, исчезни! Убирайся! Она говорила не с Ниной. А с тем, что у нее внутри. Пыталась это остановить. В другой раз: Уходи отсюда. Моника смотрела на свой гипс. Ты должна. Пока… Пока он не вернулся. Она знала: что-то приближается, и это заставит ее говорить то, что она говорить не хочет. Нина все пишет и пишет. Наконец заканчивает и откидывается на спинку стула. Голова идет кругом, и все же схема почти готова. Но это же еще и форма безумия, разве нет? Когда думаешь, что усматриваешь знаки в случайных событиях? Нина сама себе не доверяет. Да и как можно, когда она слышит голоса привидений по телефону? Когда Нина слышит шаги в коридоре, то вырывает страницу из тетради и засовывает ее в карман. Горана вскрикивает, зайдя в комнату для персонала и увидев Нину: – Я думала, ты уже ушла. Я же чуть не описалась. Она наклоняется, чтобы поднять мятые бумажки, которые уронила на пол. – Мне надо было кое-что доделать, но сейчас я поеду домой, – говорит Нина и встает. – Я хотела попросить тебя об услуге. Горана поднимает глаза на Нину и смахивает свисающую на глаза челку. – Можно мне взять твою ночную смену завтра? Нам нужны деньги. Машину придется чинить. – Мне тоже нужны деньги. Хотя было бы приятно избежать ночи в таком месте. – Случилось что-то особенное? – Нет, но ведь вполне достаточно того, что все как обычно? – Горана беззаботно смеется. – Но Элисабет это не понравится, тебе же платят больше, чем мне. – Ну в последний момент ты можешь отравиться, а я окажусь той, кто снимет трубку, когда ты вечером позвонишь и сообщишь о болезни, – говорит Нина. – Я поговорю с Элисабет на следующий день, когда уже будет поздно. Если она и разозлится, то на меня. – Хитрó. Настолько, что даже интересно, что случилось с порядочной Ниной. – Хотела бы я быть такой порядочной, как все думают. – Эта Нина мне в любом случае нравится больше. Нахаль рассказала, что ты сделала с Петрусом. Нина качает головой: – Не надо было… – Надо, – возражает Горана. – Знаешь, сколько раз мне хотелось вколоть ему все уколы инсулина разом, чтобы мы от него избавились? – Это не повод для шуток, – обрывает девушку Нина. Горана закатывает глаза. Протягивает Нине бумажки: – Я нашла их, когда прибралась в комнате отдыха. Кто-то скомкал их и затолкал за картины и забросил на шкаф. Знаешь, кто это может быть? Нина берет бумажки. Сразу же узнает почерк. Она кивает, в то время как сердце колотится в груди и щеки горят. – Это написала Моника. Я НЕ МОГУ НИЧЕГО С ЭТИМ ПОДЕЛАТЬ ПРОСТИТЕ Моника на приеме у врача. Картины Маркуса Ларссона в комнате отдыха – корабли в штормовом море. – Как думаешь, надо упомянуть это в отчете? – спрашивает Горана, пока Нина продолжает читать. МЕНЯ ЖДАЛ НЕ НИЛЬС. ОН ПРОСТО ПРИТВОРЯЛСЯ ТАК ТЕМНО И У МЕНЯ БОЛЬШЕ НЕТ СИЛ Я БЫЛА ТАКОЙ ДУРОЙ ЧТО ВЕРИЛА А ТЕПЕРЬ ОН НЕ ХОЧЕТ ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ ОН ВИДИТ ВСЕ ЧТО ВИЖУ Я КОГДА ОН ЗДЕСЬ Я ДОЛЖНА ПРЯТАТЬ ПОЖАЛУЙСТА НАЙДИТЕ ЭТО ЭТО НЕ НИЛЬС ЭТО НЕ НИЛЬС Очевидно, слова написаны в большой спешке. Бумажки такие мятые, что написанные карандашом заглавные буквы в некоторых местах стерлись. Должно быть, Моника спрятала бумажки в комнате отдыха той ночью, когда Нина нашла ее здесь. Она была так испугана. – Внести их в отчет? – спрашивает Горана. – Не знаю. Да, наверное. Мне пора идти. Горана странно смотрит на нее. Нина с трудом выдавливает из себя улыбку: – Спасибо за завтрашнюю смену. Позвони примерно за час до начала, а я прослежу, чтобы никто другой не снял трубку. И она выходит в коридор. Смотрит на дверь в квартиру Г6. Моника там внутри одна с тем, что держит ее в плену. Объятая страхом, Нина чувствует и облегчение. Это не Нильс. И это не ее мама. Мама тут вообще ни при чем. Эта вещь в квартире Г6 все время врала о том, кто она или что. И завтра они с Юэлем выяснят больше. И все так или иначе закончится.