– Иди ко мне, – говорит Маркус и притягивает жену к себе, обнимает ее. Только сейчас Нина понимает, что плачет. – Тебе приснился кошмар? – шепчет Маркус. Нина кивает. Закрывает глаза, пока муж обнимает ее. Бежать некуда. Нина не знает, как долго они продолжают лежать. Она встает первой. Вытирает глаза и смотрит на Маркуса: – Пойду поставлю кофе. – Еще даже не утро. – Знаю. Засыпай. Нина легко целует мужа в губы и встает с их общей кровати. – Почему ты вчера поздно пришла? – спрашивает Маркус. Нина удивленно смотрит на него: – Я же говорила: работала сверхурочно. Маркус внимательно изучает жену, и его глаза становятся уже. – Ты опять была с Юэлем? Ты поэтому так странно себя ведешь? Не говоря ни слова, Нина выходит из спальни. Идет по красивому дому, наполненному вещами, которые она подбирала с большой заботой. Все рухнуло. В точности так, как она всегда предполагала. «Сосны» К обеду квартира Лиллемур пуста и убрана. Тело уже увезли. Нахаль сложила ее вещи в коробку, которая теперь стоит на продезинфицированной кровати. Книга псалмов и Библия. Пудреница и засохшая помада. Очки для чтения. Фотографии до жизни в «Соснах». Нахаль плохо знала Лиллемур и размышляла в основном о Доггласе, пока здесь убиралась. Пес все еще не пришел в себя после визита сюда. Он почти не ест, вздрагивает от малейшего звука, скулит ночи напролет. Новый молодой человек Нахаль хочет отдать его в приют. Нина приходит на работу ближе к вечеру и узнает, что Лиллемур умерла. Идет в квартиру Г5. Смотрит на гвоздики, на которых висели картины с ангелами. Думает о том, как Лиллемур боялась того, что доносилось из соседней квартиры, и о том, что она умерла у двери Моники с подушкой в руках. Мы со всем разберемся ради вас, Лиллемур, громко говорит она и надеется, что старушка превратилась в одного из своих любимых ангелов. Фредрика взяла с собой младенца в комнату Виборг. Сигге таращится на потолок, пока мама и ее бабушка пьют кофе. Они перестали отвечать на звонки, говорит Виборг. Они снова злятся на меня. Фредрика кивает. Чувствует то, чего чувствовать нельзя: желание отделаться от бабушки. Больше сюда не приходить. Не слушать постоянно одно и то же. Но Фредрика отгоняет от себя эту мысль. Иначе угрызения совести становятся невыносимы. После всего того, что для нас сделала бабушка, это самое меньшее, что могу сделать я. Фредрика берет ребенка из коляски. Пытается заинтересовать им Виборг. Но бабушка только плачет. Взгляд отсутствующий. Когда я звоню, теперь мне отвечает только та ужасная женщина. Она не слушает, что я говорю. Никто не хочет мне помочь. Когда наступают сумерки, Дагмар с трудом подходит к кровати Веры. Вера слушает шаркающие шаги и вспоминает, что в молодости Дагмар бегала быстрее ее. Всегда на ногах, всегда неугомонная, Дагмар и минуты не могла усидеть спокойно. Сейчас Дагмар похрюкивает. Поднимает руку, показывает на Верину корзину с вязанием. Виборг злобно всматривается в Нину, когда та вместе с Сукди заглядывает на вечерний обход. Старушка гладит свою кошку. Теперь она знает, что Нина – та самая злая женщина, которая треплет ей нервы по телефону. Ей рассказали мама и папа. Петрус в ужасе смотрит на Нину, пока она чистит ему зубы. Послушно выплевывает пену от зубной пасты в пластмассовую коробку, которую женщина держит у него под подбородком. Ни на что другое у калеки не хватает духу. Ему кажется, что у женщины лицо сирены, и его искажают волны, плещущиеся вокруг. Повсюду капает вода. Ты должен был умереть в море, говорит она, не открывая рта. Кажется, Улоф тоже ее боится. Даже Эдит молчит, когда ей меняют подгузник и вынимают вставную челюсть. Что это с ними сегодня? – спрашивает Сукди, и Нина качает головой. Они заглядывают в квартиру Г6 и констатируют, что Моника уже спит. Нина дала ей дополнительную таблетку оксасканда, не сказав об этом Сукди и не записав в список лекарств. Она собирается поддерживать Монику в максимально спокойном состоянии до прихода Юэля. Смотрит на часы. Скоро Горана позвонит в отделение. Скажет, что заболела, и Нина возьмет ее смену. Юэль Юэль проезжает кольцевую развязку в Скредсбю. Освещенная заправка похожа на яркий островок в море темноты. Юэль едет дальше мимо площади, пустынного футбольного поля. Кислотно-желтый свет от мелькающих фонарей заливает салон машины, то усиливаясь, то ослабевая. Наконец совсем исчезает, когда Юэль въезжает на парковку «Сосен». Юэль не спал с тех пор, как Бьёрн разбудил его вчера вечером. Он должен чувствовать невероятную усталость, но на самом деле бодр и собран как никогда. Каждая клеточка тела напряжена. Всю ночь Юэль пролежал в постели с ноутбуком на коленях. Гуглил экзорцизм, одержимость и околосмертные переживания. Находил цитаты на латыни, противоречивые советы, инструкции со словами «соль» и «шалфей». Ничто не убедило его настолько, чтобы вооружиться специями. Юэль вытаскивает ключ зажигания, и машина становится такой же тихой, как и мир за ее пределами. Он первый раз видит «Сосны» ночью. Слабый свет ночника освещает опущенные жалюзи в маминой комнате. Юэль сглатывает подступающую волну тошноты. Думает о том, что Нина рассказала по телефону. Если она права и эта штука в мамином теле способна читать их мысли, то все его тайны становятся похожими на неоновые вывески. Произошедшее тем утром больше шести лет назад с ним останется навсегда. То, что это действительно происходит, кажется невообразимым. Это похоже на плохую шутку, ожидание панча, которое все не заканчивается. Нина стоит внутри у входных дверей и ждет Юэля. Кажется, весь пансионат его ждет. Затаив дыхание! Юэль поднимается по лестнице, и Нина открывает двери. Они ничего не говорят друг другу, только кивают. Холл погружен в полумрак. Свет исходит лишь из коридоров А и Г и одинокого светильника на лестнице на пол-этажа ниже. Интересно, что находится в подвале под «Соснами»? Пока Юэль смотрит туда, кажется, что свет трепещет, но Юэль не уверен в этом. Нина прикладывает пропуск, и они вместе заходят в коридор Г. Здесь сейчас зловеще тихо. Совсем иначе, чем в дневное время. Юэль смотрит на люминесцентные лампы. Они горят, не мигая. – Давай сначала поговорим, – предлагает Нина и проходит в комнату для персонала. Они садятся, и Нина, не спрашивая, ставит перед Юэлем чашку кофе. Он берет ее, хотя в кофеине не нуждается. – Смотри. – Нина достает из кармана сложенный кусок бумаги. – Вот о чем я говорила. Когда она разворачивает бумажку, Юэль видит, что это тетрадная страница. Нина ее аккуратно вырвала. Страница полностью исписана. На полях слева подчеркнуты даты и некоторые указания на время. Когда видишь это, все кажется более реальным, несмотря на то что остается непостижимым. Мама заразила и других стариков в «Соснах». И Лиллемур, и Анна боялись того нового, что здесь появилось. Здесь, у них дома. – Это я виноват, что они мертвы, – говорит Юэль. – Это я привез ее сюда. – Откуда тебе было знать? И старушки могли умереть от естественных причин. Они были очень пожилыми женщинами, которые… – Но ты же так не думаешь, да? Потому что и я не думаю. Нина долго смотрит на Юэля. – Нет, – в конце концов произносит она. – Анна и Лиллемур раскусили его. – Оно уже знает, что и мы его раскусили, – добавляет Юэль. Его собственные слова оседают в теле. Возникает чувство, что его сейчас вырвет. – Мы все еще можем отказаться от этой идеи, – говорит Нина. – Мы же даже не знаем, что можем сделать. Юэль смотрит на глубокие круги у нее под глазами. Видимо, она тоже почти не спала. – Ты хочешь отказаться? – спрашивает он. Нина опускает глаза: – Нет. Я не могу бросить стариков. Особенно Монику. Мы должны выяснить, чего оно хочет. Должен же быть хоть какой-то ответ на этот вопрос. – Разве? Может, оно просто так развлекается. Нина пытается улыбнуться: – Мне все равно слишком поздно давать задний ход. Я не собиралась об этом рассказывать, но оно… оно было у меня дома сегодня утром. Я видела тень. Юэль сотрясается от рвотных позывов. Отставляет чашку с кофе: – Она была и у меня сегодня ночью. Нина и Юэль смотрят друг на друга. – Если она пытается нас напугать, значит, сама нас тоже боится, – говорит Нина. – И хочет нас ослабить. Юэль кивает. Хотел бы он в это верить. Он встает. Ноги трясутся, покалывает в кончиках пальцев. – Если она в состоянии залезать к нам в головы, больше нет смысла это обсуждать, – говорит Юэль. – Чем больше мы стараемся подготовиться, тем лучше для нее. Так ведь?