– А курит ли прислуга? – Кое-кто из прислуги курит, но вряд ли папиросы такого высокого качества. Насколько мне известно, их нельзя достать в Гонолулу. – Совершенно верно! – подтвердил Хэллет. – Чан сообщил мне, что они упаковываются в герметически закупоренные коробки и рассылаются по всему земному шару. Чарли! Сохраните этот окурок, а теперь мы поедем к мистеру Эгану. – Разрешите поехать с вами? – проговорил Дженнисон. – Пожалуйста! – любезно ответил ему начальник полиции. – Мистер Хэллет! – вмешалась мисс Минерва. – Я хочу, чтобы один из членов нашей семьи постоянно находился в тесном контакте с вами и в случае надобности мог бы оказывать вам возможное содействие. Мой племянник с удовольствием примкнет к вам… – Прости, милая, – прервал ее Джон, – ты ошибаешься. Я не имею ни малейшего желания служить подкреплением для полиции. – Гм, как вам угодно! – заметил Хэллет и, обращаясь к мисс Минерве, сказал: – На вас, сударыня, я рассчитываю во всяком случае. Природа одарила вас проницательным умом. Это сразу бросается в глаза. – Благодарю вас. – Ясным, как ум мужчины! – добавил Хэллет. – Ну, этим добавлением вы испортили весь комплимент. До свиданья! Когда трое мужчин вышли через стеклянную дверь в сад, Джон отправился наверх, чтобы переодеться. Внизу у лестницы он услыхал глухие рыдания, всхлипывания, стоны. «Барбара! – пронеслось в его голове. – Бедная Барбара, которая еще недавно была так счастлива!» Джон почувствовал, как кровь прилила к его вискам. Как смел кто-то поднять руку на Уинтерслипа?! Как смел кто-то причинить страдания его кузине! Барбаре! Он сжал кулаки. В этот момент он был готов на все, даже на убийство. Действовать, действовать во что бы то ни стало! И, повернув назад, он стрелой пронесся мимо недоумевающей мисс Минервы и бросился на аллею, где стоял полицейский автомобиль. – Я еду с вами! – крикнул он им. – Садитесь! И автомобиль покатил по аллее Калиа-Роад. Джон Уинтерслип сидел гордо выпрямившись, с блестящими глазами рядом с толстым, ухмыляющимся китайцем. Глава IX В отеле «Рифы и пальмы» Джон, охваченный жаждой деятельности, вскочил в автомобиль, не надев шляпы, и солнце немилосердно жгло его каштановые волосы. Чарли Чан, бросив на него искоса взгляд, сказал: – Покорнейше прося у вас извинения, позволю себе заметить, что не следует выходить без головного убора; в особенности потому, что вы малихини. – Это еще что такое? – Употребленное мною выражение не содержит в себе ничего оскорбительного. «Малихини» – это значит чужестранец, пришелец. – Ах, вот что! – Джон с любопытством посмотрел на китайца. – А вы тоже малихини? – Ни в коем случае! Я камааина, давно живущий здесь, оседлый житель. Приподнимая далее завесу истины, позволю себе сказать, что я живу на этих островах уже двадцать пять лет. Через несколько минут Хэллет остановил автомобиль у полуразрушенного забора, за которым расстилался сад неземной красоты. Мужчины вошли в калитку, дверца которой уныло болталась на одной петле, прошли по запущенной дорожке и вскоре очутились около старого ветхого дома. Они подошли к одному крылу здания, и Джон увидел, что большая часть отеля стоит на обрыве у самого берега. Это был двухэтажный дом с крытыми балконами по сторонам. На нем все еще лежал отпечаток известного изящества; когда-то он гармонировал с окружающим его великолепным и богатым ландшафтом. Теперь по его стенам вились цветущие виноградные ветки, трогательно стараясь скрыть от мира следы разрушения и упадка. – Настанет день, – торжественным тоном изрек Чан, – подгниют подземные устои, и отель «Рифы и пальмы» с ужасным клокотанием обрушится в море. При ближайшем рассмотрении отеля Джон убедился, что предсказание китайца могло ежеминутно исполниться. Из отеля поспешно вышел какой-то человек. Его когда-то белый костюм пожелтел, лицо выглядело изможденным, глаза смотрели устало и разочаровано. Но на нем, как и на отеле, лежал отпечаток былого изящества. – Мистер Эган! – резко произнес Хэллет. – Здравствуйте! Мне надо немедленно переговорить с вами. – К сожалению, сейчас не могу. Крайне важные дела в городе. Я и так опаздываю. Когда-нибудь в другой раз. – Нет, немедленно! – повелительным тоном сказал начальник полиции. – Входите в отель! Эган побагровел от возмущения: – Черт побери! Как вы смеете так разговаривать со мной! – Нечего представляться! Вы знаете, по какому делу я приехал сюда! – Не имею ни малейшего понятия. – Дэн Уинтерслип найден сегодня ночью убитым! – проговорил Хэллет, не сводя глаз с лица Эгана. Эган снял шляпу и беспомощно посмотрел на Хэллета. – Я читал уже об этом в утренней газете. А я-то тут при чем? – Вы были последним, кто видел его в живых! Ну, не задерживайте меня, идемте. Они прошли через скудно меблированный вестибюль в небольшую комнату, служившую конторой. В ней царил ужасный беспорядок. Повсюду валялись груды покрытых пылью журналов и газет, а пол был усеян старыми разорванными конторскими книгами. Дженнисон разостлал на окне газету и сел. Для остальных посетителей Эган освободил стулья. – Господин полковник, – начал Эган, – если вы изложите ваше дело кратко, я еще, может быть, успею… – Никуда вы не поедете! Слушайте, Эган! Нам известно, что вы вчера около половины восьмого вечера телефонировали Дэну Уинтерслипу о том, что вы не хотите быть у него в условленный час. Он настоял на встрече с вами, и вы пришли к нему около одиннадцати вечера. У вас был с ним довольно крупный разговор. В двадцать пять минут второго Дэн Уинтерслип был найден убитым. Что вы имеете сказать по этому поводу? Джим Эган провел рукой по своим волосам. – Да, я был у него, – проговорил он. – Извините, вы ничего не имеете против, если я закурю? Вынув серебряный портсигар, он закурил папиросу дрожащей рукой. – Да, мы с Уинтерслипом условились встретиться вчера вечером. Но днем я раздумал идти к нему, протелефонировал ему, что не приду, но он настоял на нашей встрече. В одиннадцать вечера я уже был у него. – Кто вас впустил в дом? – Уинтерслип ожидал меня в саду. Мы вошли в дом. Хэллет бросил искоса взгляд на папиросу, которую курил Эган. – Через дверь, которая ведет прямо в гостиную? – осведомился он. – Нет! – ответил Эган. – В большую калитку, которая ведет к веранде. Там мы поспорили в связи с тем делом, которое привело меня к нему. Через полчаса я ушел. Когда я уходил, Дэн Уинтерслип был жив и здоров и в хорошем настроении. – А в какую дверь вы ушли? – Через ту же, в какую вошел. – Хм! – Хэллет на минуту задумался. – А может быть, вы возвращались в дом? – Нет, я пошел прямо к себе и лег спать. – Вас кто-нибудь видел вечером в отеле? – Нет! Лакей уходит спать в одиннадцать вечера, а ночной прислуги у меня нет. – Скажите, Эган, вы встречались раньше с Дэном Уинтерслипом? – Не помню, возможно. – Это не ответ. Да или нет? – Тогда… да! Один раз в Мельбурне. Более двадцати лет тому назад. – И вот вчера, после более чем двадцатилетнего перерыва, вы телефонировали ему? По какому же делу? – Этого я не могу сказать. – Нет, вы обязаны! – Нет и нет! И ничто не заставит меня сказать кому бы то ни было, о чем мы говорили с Дэном Уинтерслипом. Эган раздраженно швырнул окурок папиросы в пепельницу.