– Дверь заперта, – заявила Лавиния, едва они подошли. – Но в замочной скважине ключ, видишь? – подбодрил ее психолог. Лавиния никак не решалась. – В чем дело? – спросил он, хотя уже знал ответ. Перед ними не просто дверь, а граница. Запретная комната. Если Лавиния войдет, ее жизнь изменится навсегда. А к этому она не была готова. Пока. Она заговорила резко, почти злобно: – И что же случится там, внутри: вы попробуете гипнотизировать меня, как раньше? Может, примените какой-то новый трюк… – Я уже объяснял тебе, как это работает: у меня нет никакой власти, ты все решаешь сама. Если ты не захочешь, я не смогу проникнуть в твой разум. Ее дыхание участилось. Она не спускала глаз с запертой двери, Джербер это знал. – Я не хочу здесь оставаться, пойдем отсюда, – решительно заявила она. – Рано или поздно ты должна будешь открыть эту дверь, Лавиния. Тебе самой это известно. – Не сегодня, не сейчас. Но Джербер настаивал: – Что там, в той комнате? Чего ты так боишься? – Не сейчас, прошу вас, пожалуйста. – Теперь она умоляла. – С тобой ничего не случится, я рядом, – попробовал Джербер вселить в нее уверенность. Помолчав немного, девочка спросила: – Это правда, что вас называют улестителем детей? – Да, – признал гипнотизер. – То, что вы хотите сделать, точно не причинит мне вреда? Девочка спрашивала, можно ли ему доверять. Ощутимый шаг вперед. – Я открою тебе один секрет, хочешь? – Хочу, – ответила она, чуть расслабившись. – Какое сегодня число? Вопрос застал ее врасплох. – Точно не помню… – смутилась она. – Какое-то февраля. – Вот именно, – подтвердил Джербер. – Тебе не кажется странным, что в феврале стоит такая жара и что ты даже искупалась в море? – Да, в самом деле, – признала девочка. И вдруг поняла. – Мы не в домике в Форте-деи-Марми… Мы у меня в голове… Джербер промолчал. – Невероятно, – продолжала Лавиния, все еще не веря. – Все такое… настоящее. – Твой разум сейчас – самое безопасное место в мире, Лавиния. Верь мне, здесь с тобой не может случиться ничего плохого. – Вы это имели в виду, когда недавно сказали, что мы должны начать все сначала? – Да, – признался он. – Не нравится мне тут, не нравится мне это начало. – Девочка уже задыхалась. – Я хочу уйти, как мне отсюда выбраться? К сожалению, эксперимент не принес ожидаемых плодов, и Джербер не мог принудить ее остаться. – Хорошо, как пожелаешь, – проговорил он мирно. – Сейчас ты услышишь звук, не пугайся. – Уже слышу, – подтвердила девочка. То был размеренный металлический стук. Он все время служил фоном, только с какого-то момента исчез в подсознании Лавинии вместе с ощущением реального мира. – Давай вместе посчитаем от десяти до нуля… Ты готова? – Да. 3 Обратный отсчет еще не закончился, а Лавиния уже открыла глаза. Перестала раскачиваться в кресле-качалке и недоумевающе огляделась вокруг. Кабинет на мансардном этаже. Книжный шкаф. Красный ковер, усеянный игрушками. Огонь в камине. Балки на потолке. Серый свет дождливого дня просачивается сквозь задернутые шторы: в щелочку видна, в отдалении, площадь Синьории. Джербер протянул руку к столику, стоящему рядом, и выключил электронный метроном. Стук, который вернул их обратно, будто канат водолаза, прекратился, уступив место потрескиванию дров. – Не вставай, погоди, – посоветовал психолог: вдруг у девочки закружится голова. – Как ты себя чувствуешь? – Хорошо… Да, я чувствую себя хорошо… – повторила Лавиния, будто убеждая саму себя. Потом, все еще опираясь о спинку кресла-качалки, повернулась к Пьетро и несколько секунд пристально вглядывалась в него. Коралловый пуловер, очочки, взъерошенные волосы. Может, хотела понять, настоящий ли он. – Как так вышло? – спросила девочка. – Я даже ничего не заметила… Лавиния в первый раз полностью поддалась гипнозу. – В этом и дело, важно, чтобы ты ничего не заметила, – подтвердил Джербер. – Но это случилось не в единый миг, понадобилось время. Ты сама к этому пришла: с каждым сеансом на ступеньку выше. – И что теперь будет? – робко осведомилась она. – Ты увидела дверь. Рано или поздно найдешь в себе силы открыть ее, – заверил гипнотизер, вставая с кресла, чтобы распахнуть шторы: там, за стеклами, матовыми от влаги, Флоренция играла в прятки. – А если не получится? Этот вопрос Джербер не желал себе задавать, ведь, если у Лавинии не достанет мужества повернуть ручку двери, злобная сущность, обитающая за порогом, так и останется с ней на всю жизнь. – Мы что-нибудь придумаем, – утешил он девочку, избегая прямого ответа. Лавиния посмотрела на часы. – Мама скоро придет за мной, может, уже и ждет внизу. У меня сегодня плавание, и домашнее задание надо сделать. Джербер заметил, что девочка быстро пришла в обычное расположение духа, мягкое и с виду спокойное. Дети обладают невероятно мощной способностью к самовосстановлению. Но она не всегда срабатывает, часто это лишь видимость. Психолог протянул девочке руку и помог подняться. Такая легонькая, как воздушный шарик, который вот-вот улетит. – Увидимся в четверг, после школы, согласна? Девочка кивнула, надела куртку, оставленную на вешалке, подобрала с пола рюкзачок с книгами и, улыбаясь, направилась к двери. – До свидания, доктор Джербер. Он видел, как девочка выходит в коридор, оставляя позади дверь в кабинет напротив: Лавиния не знала, что и у ее доктора есть своя запертая комната. Джербер редко входил в кабинет синьора Б. За последние пять лет даже не нашел в себе силы вынести оттуда вещи или найти ему другое применение. Он отрекся от отца, но после его смерти оставил там все, как было. – Возьми яблоко из корзинки, – крикнул он девочке вслед, слыша, как та вприпрыжку бежит к выходу. В приемной всегда лежали свежие фрукты для маленьких пациентов. – Ладно, – отозвалась Лавиния. Когда по наступившей тишине Джербер понял, что остался один, он снова сел в свое кожаное кресло с палисандровой отделкой, уже настолько принявшее форму его тела, что никто другой не мог бы удобно устроиться в нем. Взял авторучку, черный блокнот, отведенный под историю болезни Лавинии, и принялся писать: Сеанс 23 февраля 2021 года ЗАМЕТКИ