Испустив вибрирующий вздох, он утыкается лбом в изгиб моей шеи и становится совершенно неподвижным. Облегчение, которое я испытываю в этот момент, такое сильное, что я вздыхаю. Когда он обмякает внутри меня, я опускаю руки ему на поясницу и провожу кончиками пальцев по гладким бусинам, вплетённым в его шершавые косички, по его сильным плечам и вверх по бархатистым раковинам его элегантных ушей. Он делает глубокий вдох, а затем поднимает голову, чтобы посмотреть на меня. — Я буду помнить этот день до конца своей жизни, Заклинательница Фэллон. Он сжимает пальцами мою руку и целует костяшки моих пальцев, точно джентльмен, которым он и является, когда не одержим своей похотью. Мои мысли переносят меня к Антони и к тому, каким мог быть секс с ним? Но я отгоняю эти мысли подальше. Разве могу я опорочить это знаменательное событие размышлениями о другом мужчине? — Я тоже навсегда запомню сегодняшний день. Я, молча, благодарю бабушку за тот ужасный тоник, который она заставила меня принять. Возможно, я и захочу детей от Данте когда-нибудь, но только в далёком будущем. Он целует меня в подбородок, после чего выходит из меня и подходит к раковине. Пока он моется, он обводит взглядом моё тело и задерживается на простынях, которые прилипли к моей спине. Я смотрю вниз. Несмотря на то, что я ожидаю увидеть там красное пятно, я закусываю нижнюю губу, увидев, что я запачкала его белоснежные простыни. Я уже готова извиниться, но его лицо светится гордостью. Сибилла предупреждала меня, что некоторые мужчины почитают за большую честь лишить женщину девственности. Я не знаю, почему это так, но если Данте доволен, то и я тоже. Когда я сажусь, у меня в ушах начинает звенеть предупреждение бабушки о том, чтобы я нигде не оставляла следы своей крови. Я хватаю простынь, плотно оборачиваю ее вокруг себя и встаю. К счастью, моя кровь не просочилась дальше первого слоя белого хлопка. Пока мой любовник натягивает штаны, я подхожу к раковине, мочу угол простыни, после чего вытираю им внутреннюю часть своих бёдер и сминаю простынь в комок. Прежде чем я успеваю бросить её в таз, Данте кладёт руку на моё предплечье и говорит: — Оставь, Фэл. Я обо всём позабочусь. Только вот я не могу её оставить. Даже если Данте не имеет злых намерений, они могут быть у кого-то из его подчиненных. И прежде, чем он успевает меня остановить, я погружаю грязное бельё в таз. Данте сжимает губы, но не ругает меня за то, что я его ослушалась. Я поднимаю с пола свои панталоны, продеваю в них ноги, после чего беру своё платье. Данте помогает мне застегнуть пуговицы, наблюдая за мной так пристально, что я начинаю волноваться. Я начинаю тереть щёку, боясь, что там могла остаться засохшая кровь или другая биологическая жидкость, но мои пальцы ничего не обнаруживают. — Что такое? — Я просто задумался о том, как сильно я буду по тебе скучать. Опьяняющая дрожь пробегает по моей спине. — Тогда пригласи меня во дворец. Мы не только сможем провести время вместе, но я также буду находиться в непосредственной близости от ворона из трофейной комнаты. Так я смогу убить двух зайцев. Он как будто начинает раздумывать над этим, но затем обхватывает моё лицо руками и вздыхает. Я понимаю, что мне придётся найти другой способ попасть на остров. — Ты будешь слишком меня отвлекать. Он, и правда, так думает, или его беспокоят мои намерения? Он наклоняется и нежно меня целует, после чего отпускает мою руку и распахивает вход в палатку. — Гастон, приведи Габриэля. Я хочу, чтобы он проводил синьорину Росси домой. — Мне не нужны сопровождающие, Данте. Только лодка. — У тебя будет и то, и другое. Я вздыхаю. Габриэля, должно быть, не предупредили о деталях его поручения, потому что его глаза расширяются, когда он входит в палатку. — Фэллон, — произносит он вместо приветствия. Мне мучительно расставаться с Данте, но это необходимость, потому что мне надо закончить свои поиски сокровищ, а Данте нужно учиться управлять королевством, которое скоро будет принадлежать ему. Нам. Когда я выхожу из палатки, я вижу капитана, который стоит на другой стороне мощёной дороги. Его руки сжаты за напряжённой спиной, и он не сводит с меня своих прищуренных глаз. Из него сочится ненависть, прямо как моя кровь, просочившаяся на простыни Данте. О, как же этот мужчина меня ненавидит. А особенно теперь, когда ему не удалось бросить меня в Марелюс и посмотреть на то, как я утону. Мне придётся действовать крайне осторожно, потому что этот отвратительный мужчина будет следить за каждым моим шагом, ожидая возвращения своего суверена. ГЛАВА 34 Громкие и пронзительные рыдания эхом отражаются от покрытых фресками стен нашего дома, заставляя меня забыть о тупой боли между ног. Я понимаю, что это плачет мама, и бегом поднимаюсь по лестнице. Сердце стучит о рёбра из-за страха того, что я могу там обнаружить. Если ворон вонзил свои когти в бабушку. Если… Когда я добегаю до порога, я обнаруживаю бабушку, которая сидит на корточках рядом с маминым креслом-качалкой. — Посмотри, Агриппина. Она вернулась. Она в безопасности. Наша Капелька в порядке. Я становлюсь на колени рядом с маминым креслом, беру её руки в свои и осматриваю каждый миллиметр её кожи в поисках открытых ран. — Мама, я здесь. Посмотри на меня. Я здесь. Я в порядке. — Фэллон. Уходи. Фэллон. Уходи. Это наблюдение или предупреждение? Она считает, что я ушла или просит меня уйти? — Я здесь, мама. Она качает головой, её медные волосы волнами рассыпались по опущенным плечам, покрытым веснушками. — Фэллон, уходи. — Я уходила, но вернулась. — Уходи. Уходи. Уходи. Волнение, которое слышится в её голосе, и яркий блеск её голубых глаз, выбивают воздух из моих лёгких. — Ты хочешь сказать, что мне надо уйти, мама? — шепчу я, как будто бабушка может не услышать моих слов. Она стоит рядом с нами, её изумрудные глаза взволнованно блестят. Мама перестаёт качать головой и начинает кивать. Я в недоумении смотрю на бабушку. — Как долго она уже в этом состоянии? — Придя домой с рынка, я обнаружила её на коленях. Она колотила руками в дверь. Она доползла до неё. Хвала Котлу, что дверь была закрыта. Неужели я заперла дверь перед уходом? Я помнила только, как проверяла маму, и что она спала, но больше ничего, так как я сильно паниковала из-за птицы и своего «ареста». Что если она сама себя заперла, так как испугалась птицы в моей комнате? Что если птица дематериализовалась и прошла сквозь стену, разделяющую наши комнаты? Что если она пропала? Мурашки бегут по моим ключицам и распространяются на грудь. — Что такое? Я отрываю взгляд от стены. — Ч-что? — Ты покраснела. Я хватаюсь за шею, прижав липкую ладонь к горячей коже. — Денёк у меня был ещё тот. Бабушка прижимает кружку с отваром из ягод рябины к маминым губам. Мама качает головой.