Джулиан все еще стоял к ней спиной, и единственным признаком того, что он ее услышал, был поворот головы. – Я знаю, что большинство предпочитает мрамор, – сказала девушка, осматриваясь вокруг. – Но думаю, и гранит прекрасно подойдет. Его использовали южные короли. Джулиан по-прежнему не двигался, так что Рен решила сделать все сама. Она нашла достаточно большой камень и повернула его так, чтобы он выступал из земли. Она осмотрела свое оружие, задаваясь вопросом, может ли оставить один из клинков воткнутым в землю перед памятником, но тут появился Джулиан, предлагая один из своих. Извлеченное из многочисленных ножен на его поясе, оружие было коротким и простым. Рен задумалась, не являлось ли лезвие семейной реликвией. Если так, Джулиан уж точно никогда не стал бы спорить на него, как сделала она с Гибелью призраков. Как только лезвие глубоко вошло в землю, Рен опустилась перед ним на колени. Джулиан неуверенно топтался рядом. Казалось, он не знал, куда деть руки. Сначала он вытер их о брюки, словно пытался стряхнуть невидимую грязь. Затем повозился со своими доспехами, а после – сжал в кулаки и опустил по швам. Нетерпеливо, но не совсем равнодушно, Рен закатила глаза и, взяв его за правую руку, рывком усадила на колени рядом с собой. Он пошатнулся, прежде чем занять нужную позицию, но когда попытался отдернуть руку, Рен сжала ее крепче и посмотрела ему в глаза. Иногда люди делали это – держались за руки на похоронах и во время погребальных обрядов. Она предполагала, что это был способ почувствовать себя менее одиноким, и решила, что здесь, на краю поля, где прошел столь безжалостный бой, подобный жест поможет Джулиану. Возможно, поможет им обоим. Он опустил взгляд на их переплетенные пальцы, удивление на его лице сменилось отчаянной, щемящей благодарностью, и Рен, неожиданно для нее самой, пришлось отвести взгляд. Она глубоко вздохнула и произнесла ритуальные слова. Никогда раньше Рен сама не совершала погребальных обрядов, но присутствовала на них бессчетное количество раз. – Смерть так же неизбежна, как рассвет, и с новым днем восстанут и новые мертвецы. Тогда мы придем. Чтобы найти. Сразиться. И освободить. Тогда живые смогут процветать… – она взглянула на Джулиана, и он произнес вместе с ней последние слова, которые были ему более знакомы: – а мертвые покоиться с миром. Глава 22 Несмотря на протесты Джулиана, Рен перед уходом собрала немного костяной пыли с трупов кузнецов. Она и сама была не в восторге от этого, но ее запасы заметно истощились. Кроме того, в Доме Костей не существовало таких условностей, как у кузнецов. Случись Рен погибнуть в этом путешествии, она бы с радостью позволила любому костолому использовать ее труп. Как и сказал Джулиан, она оставалась прагматичной. Когда поле боя осталось позади, впереди замаячил мост – близко, но в то же время слишком далеко. До переправы оставалось по меньшей мере час пути, и, взглянув на небо, Рен подумала, что темнота наступит раньше, чем они доберутся. Тучи, тяжелые и низкие, висели над их головами, пророча дождь и закрывая солнце, чей свет мог бы даровать им хоть какую-то защиту. Они как раз приближались к цели, когда чувства Рен обострились. Она всмотрелась в сгущающуюся темноту и резко остановилась, выставив руку, чтобы Джулиан тоже замер. Впереди, примерно в двадцати шагах от Рен и Джулиана, стояли трое ревенантов, с разной степенью разложения. Дальше виднелся едва различимый за холмом мост. Рен потянулась к мечам. – Уходите, – сказали все трое призраков в унисон. Совсем как те ревенанты из леса, эти говорили без помощи губ и легких и обращались к Рен и Джулиану с той же простой просьбой. Пронзивший Рен страх тут же сменился гневом. Она напрягла пальцы, свободно лежавшие на рукоятях мечей. Они находились в мире живых, а она была костоломом, валькирией, призванной защищать живых от нежити. Она не позволит этим ревенантам запугать ее и уже точно не будет подчиняться их приказам. – Нет, – твердо ответила Рен. Джулиан резко повернул голову, словно подумал, что она обращается к нему. – Уходите. Сейчас же. – Нет, – повторила Рен, крепче сжимая мечи. – Почему мы должны уйти? – Уходите. Потому что она так хочет. А он так приказывает. Потому что она так хочет? Возможно, они имели в виду Королеву трупов… Но тогда кто же этот он? – Что ты делаешь? – спросил Джулиан с озадаченным выражением лица. – Разговариваю с ними, – ответила Рен, полагая, что все и так очевидно. Но глаза Джулиана были широко раскрыты от замешательства. – И они отвечают? – уточнил он. Разве… разве он ничего не слышал? – Они… – начала Рен, затаив дыхание. – Разве они не сказали нам уходить? Как и те, прошлой ночью. Джулиан непонимающе покачал головой, и Рен с трудом сглотнула. Она отвела взгляд от кузнеца, вместо этого уставившись на ревенантов. Три – это не так много. С тремя призраками она могла справиться. Но потом она вспомнила слова Джулиана. Важно было не то, могла ли она их одолеть, а то, что она не должна была с ними сражаться. Так у них с Джулианом оставалось больше шансов сбежать. Поэтому, как бы сильно ей ни хотелось поразмахивать мечами, Рен оставила их в ножнах и вместо этого взяла Джулиана за руку. – Пошли, – сказала Рен, ныряя между камнями, которые стояли на обочине. Если будут двигаться достаточно быстро, возможно, смогут оторваться от ревенантов или заманить их в ловушку и пробраться к мосту. – Держи. – Она бросила один из своих мечей Джулиану. Теперь, когда чувства Рен обострились, она была уверена, что в этом месте прячется еще больше нежити. Джулиан хоть и ловко поймал ее меч, уставился на него, как на какой-то странный, инородный предмет. – Я не… – неуверенно начал кузнец. – Меч есть меч, – коротко отрезала Рен. – Советую целиться в сердце, потому что там чаще всего прячется дух. Хотя любой контакт с лезвием причинит призракам боль и позволит тебе выиграть время. Глаза Джулиана расширились, и он кивнул, крепче взявшись за рукоятку. – Поторопись, – подгоняла она, продолжая путь между валунами и кустарниками. Пусть они и отдалялись от дороги, но все еще направлялись в сторону моста. Рен не знала, пустились ли ревенанты в погоню, но им следовало продолжать двигаться несмотря ни на что. Они уже огибали большой выступ скалы, когда магия Рен предупреждающе вспыхнула. Появлению призрака предшествовал мягкий зеленый туман, настолько неуловимый, что она едва его заметила, а Джулиан в спешке вообще чуть не врезался в духа. Рен вскрикнула и попыталась схватить кузнеца за плечо, но не успела. Тут она вспомнила, что одолжила ему один из своих мечей. С помощью магии Рен потянулась к лезвию, которое ощущалось так же знакомо, как и ее собственная рука, и ударила духа в грудь, достаточно сильно, чтобы остановить его. Остальная часть тела призрака отделилась от камня слева и материализовалась там, где только что стоял Джулиан. Либо кости духа лежали достаточно близко, позволяя ему так легко передвигаться, либо он был так слабо привязан к этому миру, что месторасположение останков не играло для него никакой роли. Призрак постепенно становился все более сформированным, так что Рен уже могла разглядеть выражение его лица, его черты… и ярость. Хотя о последнем свидетельствовало скорее ощущение – то, как дух сгущался, готовясь к удару, – чем какой-то физический признак. – Ложись! – проревела Рен за мгновение до того, как призрак атаковал. Джулиан рухнул на землю, как мешок с картошкой, предоставив Рен самой разбираться с нежитью. Призрак устремился к ней, и у девушки оставался только один прием, который она никогда не осмеливалась использовать вне занятий. Это говорило о многом, потому что Рен редко не могла на что-то решиться. Она планировала выставить мечи лезвием вперед, чтобы встретить приближающуюся атаку. Это помогло бы разделить призрака надвое, рассечь его, как нос корабля рассекает волны. Проблема заключалась не в силе удара, а в осложнениях, которыми грозил подобный прием. Если призрак будет двигаться слишком медленно, обрывки его духа, которые в идеале должны остаться по обе стороны от Рен, на самом деле замрут, ослабнут и опутают ее тело. Подобный прием срабатывал только в случае быстрой и сильной атаки, когда инерция призрака проходила мимо нее и гарантировала, что нежить уже не сможет поменять направление. Рен всегда предпочитала рубить своих противников двумя мечами, но когда призрак несся прямо на нее, сработать мог только этот маневр. Она подняла меч двумя руками, сгруппировалась и приготовилась к удару. Призрак налетел на ее клинок, и от яркой вспышки света у Рен заслезились глаза, а Джулиан прикрыл голову руками. У Рен такой возможности не было. У нее текли слезы, напряглись мышцы, но девушка не сдвинулась с места, пока призрак не разделился надвое, проносясь по обе стороны от нее, ослепляя зеленым светом. Порыв холода грозил обжечь кожу, но так и не коснулся ее. Призрак растворился, превратившись в струйки ледяного пара. А после исчез окончательно. В наступившей темноте Джулиан уставился на нее с благоговейным трепетом на лице. – Это было… Ты… – Он сглотнул и покачал головой: – Просто потрясающе. Рен дышала так, словно пробежала милю, но от слов Джулиана у нее на мгновение перехватило дыхание. Неужели он только что назвал ее потрясающей? С бешено колотящимся сердцем она наконец опустила клинок и взглянула на свои руки, чтобы убедиться, что не пострадала. Джулиан поднялся на ноги и посмотрел на Рен в ожидании указаний. Она собралась с мыслями: – Нужно двигаться дальше. Больше на их пути призраков не было, так что они сумели подобраться к мосту с другой стороны. У моста толпились призраки, поджидая их. Как и нежить в лесу, эти ревенанты знали, что такое командная работа. Неправильность происходящего беспокоила Рен. В любом другом случае нежить, привлеченная пламенем живых, последовала бы за ними. Вместо этого ревенанты терпеливо ждали своего врага, как будто знали намерения Рен и Джулиана. Эти духи думали, принимали решения и, судя по тому, что они сказали ей раньше, выполняли чьи-то приказы. Эти призраки отличались от всех, с которыми Рен приходилось сталкиваться раньше. Теперь, когда они подошли ближе, стало очевидно, что в некоторых местах мост проржавел, а где-то и вовсе обвалился. Сооружение, построенное в спешке и предназначенное для быстрой переправы кузнецов, не было долговечным. За ним и под ним широкой пропастью раскинулся Пролом. Теперь он ярко светился, окрашивая пейзаж и открывая взору клубящиеся завитки тумана. Были ли это призраки, парящие так высоко в воздухе? Рен могла бы сказать, что подобное невозможно, но она уже ни в чем не была уверена.