Говорили мы в основном о магии, и из разговора я почерпнула очень многое, за что была дивному лорду весьма благодарна. В отличие от Айкена, он охотно и подробно объяснял нюансы и дал несколько полезных советов. Например, что вовсе необязательно при чтении некоторых заклинаний надевать на обе ноги левые башмаки. Достаточно надеть носки от разных пар! – Беа… А ты ничего-ничего не чувствуешь? – спросил вдруг Кэйр, принимая от брауни очередную чашку с чаем. – В смысле? Он засмеялся, а я в очередной раз залюбовалась ямочками, появлявшимися от смеха на его щеках. – Я вообще-то стараюсь! – объявил дивный. – Не так чтобы всерьез, но зато непрерывно. Так ничего? – Да нет… – растерянно сказала я, прислушиваясь к себе. – А что я должна чувствовать? – Гламор, – склонив голову набок, пояснил зазеркальный гад. – Любая человечка на твоем месте уже бы таяла, как первый снежок под утренним солнцем. – Это ты, что ли, солнце? – фыркнула я. – Нет, не чувствую. Ну то есть… ты очень красив, это бесспорно. – Интересно – почему? – задумчиво спросил король. Похоже, сам себя. – Конечно, ты владеешь магией, и в твоей крови течет капля нашей, но я настолько тебя сильнее… Странно! – Ничего странного, – буркнул Айкен. – Хозяин ведь видел рисунки хозяйки. Кэйр вскинул брови и… вот честное слово, смутился. Даже легкий румянец на скулах проступил. – Да, пожалуй. Это может многое объяснить… Я мог бы и сам догадаться! – сказал он с досадой. – Видимо, это и позволяло тебе так легко сбрасывать мое воздействие. Но теперь ты его даже не замечаешь… Твой талант, ну конечно! – Что – талант? – с огромным любопытством уточнила я, одновременно припоминая свою реакцию на дивных лордов. А ведь действительно… Сначала я таяла, но почти сразу научилась именно что сбрасывать этот их гламор. А теперь, кажется, делаю это автоматически, без каких-либо усилий! – Ты необычна даже как человечка, – пояснил король. – Твои картины… даже в набросках, даже карандашом – они живые. И они несут в себе особую магию. Магию творчества – дара, что дан тебе от рождения. Среди моего народа этот дар встречается настолько редко, что его носителей можно перечислить по пальцам. – То есть ваше превосходство над людьми все-таки слегка дырявое, – усмехнулась я. – Как сказать! – Кэйр покачал головой. – Я никогда не интересовался этим вопросом, но думаю, что в родословном древе каждого одаренного смертного можно отыскать кого-то из бессмертных. Вот как. Значит, в крови великих писателей, художников, скульпторов торчат длинные эльфийские ушки… Не слишком приятное известие. Но это ведь только предположение! Пока я думала, стоит ли обидеться на такое предположение, Кэйр совершил крутой изгиб в теме разговора, и об обидках я мгновенно позабыла. – Беа… Среди твоих рисунков есть мой портрет. – Ну да, – согласилась я. – И даже не один. – И пояснила: – Я вообще-то работаю художником. И у меня сейчас как раз заказ рисовать вашу братию. Я вас всех уже так-то нарисовала… Айкена, тебя, Элроя, Тинси… А то подумает еще, что я втайне в него влюблена! – Я имею в виду тот портрет, где ты меня изобразила с игрушечным медведем в руках. И в такой странной обуви с треугольными ушами и глазками. В тапочках-котиках!.. О боже… Разумеется, он видел все мои рисунки! Зеркала-то по всему дому висят! Румянец, покинувший лицо Кэйра, кажется, выступил на моем. И вовсе не потому, что зазеркальный гад увидел шарж на себя прекрасного! До меня, наконец, в полной мере дошло, что он вообще видел много чего! В ванной, к примеру… Занавешу зеркала! А лучше – поснимаю! – Подари, а? – Кэйр скорчил умильную рожицу, и я откровенно растерялась. Зачем ему?! – Ну пожалуйста, Беа-а-ата… Просто по-соседски! А хочешь, я его куплю? Или обменяемся? Я покажу тебе драгоценности, выберешь, что по душе… Нет, все-таки годы, просиженные в тюрьме, однозначно сказываются на рассудке! Или у него настолько отличное чувство юмора? Не верю… чтобы надменный фейри был способен посмеяться над собой? Вот ни капельки не верю! Но ответить своему узнику я не успела. Айкен, хлопотавший у плиты, вдруг с громким стуком поставил на огонь сковороду с очередной партией плюшек и застыл, словно прислушиваясь к чему-то. – К маленькой хозяйке приехал гость. – Именно приехал? – уточнила я, вспоминая, есть ли у пастора машина. Больше вроде бы и некому меня навестить, тем более уж ночь скоро… – На машине, – подтвердил брауни. – Пускать? Я пожала плечами. – Ну пускай… Погоди-ка. А что, можно не пустить? – Можно, – кротко подтвердил Айкен. – Не зайдет в сад даже. – Круто, – оценила я. – А ты видишь, кто? – Мужчина. Да ты в окно выгляни, идет уже. Я последовала совету. Но сразу отшатнулась от подоконника и застыла. И в лице, видимо, изменилась. Потому что мои эльфы мгновенно напряглись. – В чем дело, Беа? Кто это? – спросил король, поднимаясь из-за стола. – Потом расскажу. Кэйр, ты иди, наверное, к себе? Стук в дверь. Потом гость отыскал звонок, который я и сама-то удосужилась заметить только на днях, и то случайно. И по дому разлилась громкая бравурная мелодия. Очень подходящая к моменту. Наверное… Я выпрямила спину, молча вышла из кухни, ощущая недоуменные взгляды в спину, и неторопливо прошествовала по холлу. Эмоции бушевали, да. И я даже не могла толком разобрать – какие сильнее… Удивление. Злость. Растерянность. И где-то совсем глубоко – отголосок прежней, большой, светлой и чистой… дури. Потому что по дороге я таки посмотрела на себя в зеркало. Мельком, но посмотрела, привычно обегая отражение взглядом – не растрепана ли, правильно ли одета… Рефлексы так быстро никуда не деваются, это факт… Глубоко вдохнув и облизав пересохшие губы, я распахнула дверь и холодно произнесла: – Здравствуй, Патрик. Не буду врать – эта картина приходила мне в голову не раз. Ровно до того момента, как я провела первую ночь в этом доме. Точнее, в норе брауни… Ну а какая женщина не будет представлять, как ОН стоит у ее двери с повинной головой, поджатым хвостом и букетом роз? Как ОН умоляет вернуться, кается в грехах и с болью сообщает, что не может жить без тебя, единственной и незабвенной… ну и так далее. Хотя в случае с Патриком Кларком такие мечты были нереальны уже потому, что этот человек никаких грехов за собой не ощущал по определению. Слишком великолепен. И при этом отличный манипулятор. Никому и никогда до Патрика не удавалось меня подмять! Мы прожили вместе больше года, и все это время я была такой зайкой, что собственные родители бы не узнали. Великолепный мужчина принимал заботу и восхищение как должное, снисходительно чесал меня за ушком и даже признавал, что я не совсем бездарна… Так что о поджатом хвосте не шло и речи. – Здравствуй, Беа. А вот поджатые губы – это да! На лице моего бывшего мужчины было буквально написано: ради тебя, идиотки, я, великий и прекрасный, был вынужден ехать в эту глушь, а ты держишь меня на пороге и не падаешь в обморок от счастья! Ну вот так, да. Не падаю. Патрик окинул меня оценивающим взглядом и уже открыл было рот, но воздержался. Только губы еще сильнее поджал. Да, дорогой, я в шортах! Хотя, конечно, должна была ждать тебя каждый день в приличном платье и с накрашенными губками. И не помнить ни единого твоего слова из того скандала, который ты устроил, узнав, что заказ отдали мне. Особенно высказывания о том, каким именно путем я, полная бездарность, этого добилась… – Я хотел написать тебе, но решил, что лучше поговорить в реале. А ты забралась в такую глушь… Еле нашел! Выверенное движение головы, отбросившее со лба прядь волос. Обаятельная улыбка. И в глазах растет недоумение. Ну извините. Расцветать от счастья и кидаться на шею у меня и в мыслях нет. – Понимаю, ты удивлена… Но видишь ли, Беа, я ведь приехал по делу! Думаю, ты будешь удивлена еще раз, причем приятно удивлена! – заявил он, протискиваясь мимо меня в дом. – Ужасная дорога! Я успел проголодаться! – Чай будешь? – ровно спросила я, страшно сожалея о своем хорошем воспитании. – Конечно! – облегченно отозвался Патрик и заозирался. – Какой прелестный старый дом… Но жизнь затворницы не для тебя, дорогая. Согласись, в этой глуши… Продолжая разглагольствовать, он прошел вслед за мной на кухню и резко умолк. Сюрпри-и-из! Впрочем, я и сама испытала изрядный шок. Кэйр, разумеется, никуда не ушел. Но с первого взгляда я его и не узнала. За столом сидел молодой человек самого обычного вида. Джинсы, черная футболка с изображением какой-то рок-группы, собранные в хвост волосы… Очень симпатичный, но не более того. Я хмыкнула и широким жестом указала столбом стоявшему Патрику на табуретку. – Доброго вечера, мистер! – радушно сказал мой узник и представился: – Я сосед Беаты, Кэйр. Ваш визит прервал наш ужин. Присоединяйтесь, прошу! – Патрик Кларк, – сообщил Патрик, отмирая. – Сосед, говорите? Очень… приятно. – И я рад знакомству! – покивал король Неблагого двора, всем видом демонстрируя дружелюбие. – Ох! Что ж вы так неаккуратно… Я подскочила к севшему мимо табуретки бывшему и, помогая ему подняться, краем глаза заметила Айкена, отпрыгнувшего от стола. Хм… А мой гость явно не понравился брауни… Сконфуженный Патрик отряхивал штаны и косился на мнимого соседа. Хотя почему мнимого… Он ведь действительно сосед! Моя половина светлая, его половина темная…