– Дом не любит, когда смотрят, – буркнул фейри и, махнув рукой, захлопнул дверь сразу, как я вышла. Ух! Солнце светит, а вокруг никого сверхъестественного. Критическое мышление сразу поставило под сомнение все то, что видело собственными глазоньками минуту назад. Сейчас же не видит? Отмахнувшись от навязчивых мыслей, я отправилась к дому, правда, подходила к нему, уже изрядно оробев. Но, вопреки ожиданиям, встретил он меня весьма радушно. Искрился словно отмытыми кем-то за ночь окнами, а черепица, казалось, стала на пару тонов ярче. Дверь тоже поддалась легко и с первого раза. Подойдя к зеркалу, через которое выпала ночью, я сложила руки в замок и подалась вперёд, рассматривая зазеркальный мир. Он был точной копией моего. За исключением одной детали. По ту сторону лежала гора ткани, а по эту нет. Выходит, чудище ночное тоже было. Ну, как тебе такое, Илон Ма… эм, мой скептицизм. Ох уж эти интернетные приколы. Убедившись, что среди бела дня дом тих и спокоен, я быстро позавтракала, собрала вещи и отправилась в деревню, искать нотариальную контору мистера Коннелли. Спускаясь с холма, я задумчиво смотрела на серое небо и зелёные холмы под ними. Такое ощущение, что ирландская погода уже выдала все солнечные лучи и больше делиться не планировала. Я шла и думала. Что мне мешает плюнуть все всю эту чертовщину и уехать куда подальше, пока не стало слишком поздно? Я всеми фибрами души ощущала, что старые сказки правы и чем дольше ты рядом с Фейри – тем больше теряешь себя. Но… покажите мне человека, у которого чувство самосохранения победило бы любопытство. Что меня ждёт после побега в город? Пустая квартира, сочувственные взгляды друзей и снисходительный от НЕГО. Вернулась с поджатым хвостом. А ещё нельзя забывать о том, что заказ на рисование фейри выдали мне, и в этом я на вираже обошла мужчину, которого считала своим. Я должна нарисовать так, чтобы ни у кого даже язык не повернулся сказать, что компания сделала неверный выбор! А потому я останусь. Контору я нашла быстро. В деревне было лишь несколько улочек, потому буквально через десять минут я оказалась в небольшом кабинете, выдержанном, как ни странно, в стиле хай-тек. Почему-то я всегда считала, что степенные юристы обязательно принимают среди антиквариата. В кресле напротив нотариуса сидел… пастор. Он крутил в худых руках, обтянутых желтоватой кожей, чашку с чаем и когда поднял на меня взгляд, я невольно вздрогнула. – Добрый день, Беата. Я вижу, у вас все хорошо. – Да, спасибо, – немного подумав, кивнула я, решив, что бросаться к священнику на шею с жалобами сейчас немного неуместно. Да и не хотелось. Он был откровенно неприятен. – Мисс О’Рейли, располагайтесь, – засуетился нотариус и, кинув взгляд на пастора, с нажимом сказал: – Мой брат уже уходит. Брат? Я не удержалась и выгнула бровь. Раньше я посчитала, что они просто однофамильцы, так как более непохожих людей отыскать сложно. Что общего у скелета, обтянутого кожей, и упитанного юриста в расцвете сил? Да и священник выглядел на несколько десятков лет старше брата. Но пялиться было невежливо, потому я послушно села в свободное кресло и сразу перешла к сути дела. – Вы говорили, что вторая часть наследства хранится в ячейке. Священник со стуком поставил кружку на стол и с нажимом сказал: – Если вы это сделаете, то обратной дороги не будет. – Что сделаю?.. – Джиллиус, – в голосе нотариуса было столько усталости и снисходительности, что я даже посочувствовала несчастному. – Ты говорил, что у тебя есть дела. Так позволь мне заняться своими. Пастор встал и, не оглядываясь, вышел. – Простите, Беата, – со вздохом вдруг сказал мистер Коннелли, перебирая бумаги. – У моего бедного младшего брата редкая болезнь и много навязчивых идей на фоне изменения мозга. Но в целом он безобиден, потому не переживайте. – Младшего?! – Я же говорю, Джиллиус болен. Но вернёмся к нашему вопросу! Ячейка располагается в камере хранения здесь же, так что после того, как мы уладим все формальности с бумагами, вы сможете забрать ее содержимое. Я подписала несколько документов, и мы прошли в заднюю комнату. Тут по-прежнему было много, очень много металла. – У вас странное убранство. – Люблю холодное железо, – бледно усмехнулся нотариус и передал мне ключи, добавив: – Ваша ячейка номер тридцать. – Спасибо. Мистер Коннелли вышел из комнаты, и я, быстро отыскав взглядом нужную ячейку, открыла ее. Внутри оказалось неожиданно много предметов. Первым я вытащила самый крупный, завернутый в бархатную ткань цвета спелой брусники. Положила на столик и осторожно развернула. Да, точно – большая книга. На поверхности лежало письмо в конверте из плотной, жёлтой бумаги, и на нем значилось: «Беате от Джона О’Рейли. Открой дома, Айкен Драм поможет». Я покрутила в руках конверт и отложила, вернувшись к изучению упитанного томика. – Домовая книга, – с лёгким удивлением прочитала золотом тисненное на обложке название. И все? А как же «Ужасная книга, которая посвятит тебя во все секреты дивного народа»? Или нечто ещё более эпическое. Открыв том, я с удивлением обнаружила, что все страницы, кроме первой, совершенно пустые. А на первой опять же название и небольшое дополнение: «Домовая книга в помощь молодым Хозяевам светлой стороны». А ниже – список имён, написанный от руки. Длинный, штук пятнадцать пунктов. Я быстро, поверхностно дышала, узнавая фамилии родственников. Тут не было никого не из нашего рода. А ещё я знала эти имена. На семейном древе под ними были одинаковые надписи: «Пропал без вести». Получается, все они стали хозяевами дома на холме?! Рядом с именами стояли даты вступления в «должность». И тут меня ждало ещё одно удивление. Между, так сказать, назначениями проходило много десятков лет. Минимум три, максимум… девять. Ничего не понимаю. Я решительно завернула книжку обратно в бархат и сунула в рюкзак, решив, что разбираться стану дома. Также в сейфе было несколько мешочков. Один большой, заглянув в который, я увидела какие-то странные украшения и мешочки поменьше. И ещё два. Дернув за тесемочки, я ожидала очередную ерунду, но сразу потрясенно ахнула, потому что на ладонь посыпались ограненные драгоценные камни. Несколько секунд я зачарованно смотрела на них, но, стряхнув с себя оцепенение, быстро затянула тесемочки. Лишь два камня сунула в карман. Не знаю почему. А вот во втором… во втором была смесь соли и металлической стружки.