- Ну что еще?.. - недовольно. - Где ближайшее отделение Сбербанка? Что-то я не помню. Сестра соизволила отложить свои дела. Обернулась. - Именно отделение или... - Можно банкомат. Денег снять хочу. - Банкомат на почте. Слушай, а ты прям сейчас туда пойдешь? - Да, а что? - Заберешь мои босоножки из ремонта? Неделя как отдала, а вырваться... - Конечно заберу. Говори откуда, - перебила я, сунув кошелек в пакет с продуктами. Сестра просияла. - Рядом с рынком. Там киоск у дороги прямо. Скажешь дяде Вите что мои, с красной подошвой. Он должен отдать. - Хорошо, - я закивала. - Если что - наберу. *** Банкомат на почте не работал, что-то с сенсором. Узнав у сотрудницы где другой, я отправилась к рынку за сестринскими босоножками. Мужчина в ремонтном киоске означенный Ольгой как дядя Витя был мне не знаком, и помучил для проформы - кто, откуда, где квиток, почему сама не пришла? - но в итоге сдался и велел передавать привет. Уже с двумя пакетами в руках я взяла курс на ближайшую сберкассу. Там, слава Богу, все срослось. Отстояв очередь из трех человек, успешно сняла с карточки десять тысяч, с сожалением убедившись в не безразмерности собственных запасов. Прав Вовка, следовало задуматься о заработке. С мыслями о художественной школе я отходила от банкомата, когда услышала недоверчивое: - Ярка? Ярослава Войнова - ты? Признать в крупногабаритной обладательнице двойного подбородка и волос цвета блеклой моркови свою одноклассницу было трудно. И не признала бы, если не глаза васильковой синевы - таких я ни у кого более не встречала. - Люба? Люба Петрова, - произнесла с опаской. Мало ли, вдруг все же ошиблась. - Я, Ярка! Я! - Одноклассница расхохоталась, приглашая меня прижаться к дородным телесам. - Слушай, сколько лет не виделись? Пять? Шесть? - отстранившись, чтобы рассмотреть получше. - А ты совсем не изменилась! В ее словах мне слышится плохо скрываемая зависть, что, впрочем, немудрено. В школьные годы Любаша Петрова слыла писаной красавицей. Рано оформившаяся в женском плане она притягивала взгляды сверстников и не только. Ходили слухи, что ей покровительствовал кто-то из "братков". И вот ведь шутка природы - едва перешагнув тридцать пять, выглядела на сорок с лишним. Не самая приятная метаморфоза. Я не представляла, как ответить на этот комплимент - не возвращать же? - и отозвалась пространным: - Да уж... Годы летят... Люба моей растерянности не заметила, закивала: - Еще как летят - со скоростью паровоза! Скоро на выпускном сына гулять. Вырос - не заметила. А ты куда сейчас? - оглядевшись. - Домой. На Аткарскую, - поправив ремешок сумочки на плече: сполз во время приветствия. - А я вот с работы на обеденный перерыв сбежала. С Администрации, - видимо, для значимости. - Хочу до рынка дойти. Прогуляешься со мной? Поболтаем... Особым желанием я не горела, но отказать было неловко. - Не думала, что увижу тебя после смерти Раисы Александровны - Почему? - Ну как же... Она всегда говорила, что ты хорошо устроилась. Счастлива, замужем. Какой смысл в нашу дыру?.. - У меня здесь сестра, - не видя логики. - Точно! Как я могла забыть?! - Любовь изобразила раскаяние, шлепнув себя ладонью по лбу. - Ольга, да? Я промолчала. Впрочем, ответа от меня и не ждали. - А что ты ее к себе не заберешь? В Питере-то явно лучше, чем здесь. Уровень другой... Зарплата... Да и овдовела она, насколько я знаю. - Овдовела. Я на мгновенье удивилась Любкиной осведомленности, но потом вспомнила, что бабушка четыре раза в месяц ходила играть в лото, и одним из членов клуба лотолюбителей была старшая родственница одноклассницы - по материнской линии, кажется. Не желая вдаваться в подробности жизни своей семьи, я попыталась повернуть разговор в безопасное русло. - А как остальные из наших? Видишь кого-нибудь? Петрова клюнула. - Юрку Игнатьева постоянно. Семьями дружим, - поделилась она. - С Наташкой Медуновой... ой, Сафроновой вместе работаем. С Иринкой Скляровой пересекаемся нет-нет. Кстати! - Любка округлила глаза. - Ты надолго приехала? Второго августа Галине Васильевне семьдесят лет. Мы хотели собраться, поздравить. Ирка с директором школы договорилась, чтобы пустили в кабинет русского языка. Устроим разбор полетов, что скажешь? Я невольно заулыбалась, вспомнив самого строгого, требовательного и отзывчивого учителя моей жизни - классную руководительницу. Для нашего "Б" она была, что мать родная. Мы даже называли ее между собой "мамочка". Воспитывала, поучала, наставляла, наказывала словом и никогда, что бы мы не творили, как бы не безобразничали не переходила границы дозволенного. Многим другим стоило поучиться у нее. - Мы ее последние дети. После нас Галина Васильевна не брала классного руководства, - тем временем говорила Люба. - А ее просили, между прочим. Ирка смеется, говорит, с нами намучилась, но я не согласна. Скорее уж ей с нами повезло. Нынешние детки такие фортеля выкидывают - поседеешь! Мы себе такого не позволяли. - Ну, паиньками нас тоже не назовешь, - сочна нужным возразить я. - А на встречу с удовольствием приду. Сообщишь когда, во сколько, что нужно? - Ага, обязательно. Позвони мне туда поближе, - Любка принялась диктовать номер. Обменявшись телефонами, мы перешли через дорогу, хотя в моем случае целесообразнее было повернуть налево, к дому. - Слушай, помнишь Петьку Самойлова? По тебе сох. - Скажешь тоже - сох... - пробормотала я, воскресив в памяти образ кудрявого очкарика с говорящим прозвищем "вундеркинд", закончившего школу с золотой медалью. - Он теперь в Москве. В МГУ преподает! - с гордостью. - Тоже обещал приехать. Такой дядечка стал! Увидишь - не узнаешь! - Петрова рассмеялась. Я же наоборот перестала улыбаться, увидев идущую нам навстречу парочку. Это была та самая старуха, во двор которой я забрела, догоняя пса, ошибочно принятого за бабушкиного Полкана. В чем сейчас смогла убедиться, ибо собака вышагивала рядом с хозяйкой - никакого сходства! - Кто это? - украдкой кивнув, я обратила внимание одноклассницы на колоритную старуху. - Выглядит жутковато. - Жутковато - не то слово. Ты бы поговорила с ней - вот это настоящая жесть. Волосы дыбом, - в полголоса заговорила Любка, словно боялась быть услышанной. - Это баба Дуся. Местная колдунья, или что-то вроде того. - Колдунья? - Я даже не удивилась. Внешний вид располагающий, да и собственные впечатления от первой встречи еще не забылись. - Ну, может не колдунья - ведьма. Не знаю. Стряпает всякие зелья и впаривает доверчивым дурочкам. Знаешь, сколько народу в ней ходит?! - громким шепотом. - Ты тоже ходила? - поддавшись импульсу, поинтересовалась я. - Бог с тобой! Нет, конечно! Мне-то это зачем?! - забыв о конспирации, чересчур спешно и протестно, чтобы поверить. Впрочем, поразмыслить над этим мне не удалось. Старуха неожиданно остановилась, а сопровождающий ее кобель наоборот, вздыбив холку, рванул вперед. И прямо на нас. Испуганно взвизгнув по правую руку от меня, Петрова неуклюже шарахнулась в сторону, освобождая проход. Я же, напротив, приросла к месту, не в силах отвести взгляда от обесцвеченных временем глаз колдуньи: как сейчас помнила их цвет - белесо-серый! А еще этот скрипучий голос из сна, повторяющий: "Теперь ты от них не спрячешься. Теперь они придут за тобой". Почему-то сейчас я точно знала, кто это говорил - она! *** На подходе к дому меня накрыла мигрень, словно кто-то большой и невидимый, решив развлечься, сжал половину черепа в тиски. Явление вошедшее в мою жизнь сравнительно недавно - около двух лет назад и, если верить медикам, спровоцированное длительным стрессом на фоне нарушения репродуктивной функции, а также наследственной вегето-сосудистой дистонией. Моментально позабыв обо всех планах, я, едва переступив порог, откопала в сумочке упаковку с таблетками - благо успела приучить себя всегда иметь под рукой лекарства - и, задвинув шторы на окнах, устроилась на диване в "общей" сражаться с болью. Вовки дома не было. Сколько так лежала сказать не могу. Потерялась во времени. Громко тикали часы, отсчитывая минуты агонии, но сил подняться и прекратить мучение не находилось. В итоге организм сдался сам, погрузив истерзанный разум в забытье. Напрасно! Я вновь попала в плен цепких старушечьих глаз и смотрела, смотрела, смотрела... И не было рядом случайно встреченной одноклассницы, чтобы отдернуть меня к стене. А черный пес несся вперед, и слетала брызгами с языка слюна, оставляя мокрые следы на асфальте, и приближалась оскаленная пасть, и встреча наша была необратима. Я закричала, когда массивные лапы, ударив в грудь, повалили меня на землю. И забилась, спасаясь от зубов клыкастого убийцы. И зажмурилась, проиграв в неравной борьбе, смиряясь с неизбежным - я умру. Но вместо острых зубов моей кожи коснулось что-то теплое, нежное и ласковое. В удивлении распахнув глаза, я увидела склонившегося надо мной Владимира. - Привет... - Что ты делаешь? - с трудом соображая. В горле саднило, видимо, от крика. - Думал, как разбудить спящую красавицу.