- Можем продолжать. Он очнулся, - раздалось откуда-то справа, и физические мучения отступили на задний план. Меня затопил ужас. Я дернулась в путах, но не смогла пошевелиться. Пыталась кричать, но не сумела разомкнуть губ. Мне оставалось только слушать - заунывный, молельный напев, разбавляемый экзальтированными выкриками на незнакомом языке, и смотреть, как смыкаются фигуры с возведенными к небесам руками, как поблескивают заточенные, искривленные в свете свечей ножи, чтобы в итоге, следуя команде кого-то неизвестного, опуститься. *** Словно вопреки моему нетерпению день никак не желал заниматься. Отказывались гаснуть звезды, бесконечно медленно светлело небо. Я металась по комнатам, точно загнанный зверь, гонимая прочь из дома, но не в состоянии высунуться на улицу. Ночь стала моим заклятым врагом. Отныне, без сомнения, никогда не оставлю открытой дверь, никогда не надумаю прогуляться под луною, ибо точно знаю, где-то в темноте скрываются они: творят свои черные дела, обрывают чужие жизни. Сложно сказать, почему раньше я не воспринимала свои сны настолько близко. Возможно, потому что не умирала в них? Не видела тех, кто стоит за всем этим ужасом? Людей! Обычных людей! Таких же как я! Как знать... Наконец утро окончательно утвердилось в своих правах, и я, совершенно не задумываясь о приличиях, о раннем часе, устремилась за ответами к Евдокие Петровне - запомнила! На этот раз меня не только не встречали, но и не абсолютно не ждали: только Зубок проводил от калитки. Я подняла хозяйку настойчивым стуком в дверь. Баба Дуся приветствовала недовольным: - Чего в такую рань? Невтерпеж? Но я сдаваться не собралась. Понимала, если стушуюсь, опять ничего конкретного не узнаю. - Вы обязаны рассказать мне все, что знаете! - безапелляционно, продавливая хозяйку в дом. - Я не уйду, пока вы не объясните, почему Это происходит со мной! - Таки и не уйдешь? - Баба Дуся подобрела. - А ежели Зубка кликну? - Не кликнете, - ответила уверенно. - Коли так - воду грей. - И засеменила в комнату, путаясь в подоле длинной рубашки. Обернулась она быстро. Вошла в кухню в привычных юбке и кофте на пуговицах, с волосами, прибранными под косынку, и не глядя на меня, направилась к шкафчикам. - Евдокия Петровна, мне нужно знать все! Расскажите! - тотчас накинулась я, вскочив со скамьи. - Сядь, сядь... Нечего сверху зыркать! Не испужаешь! - отозвалась баба Дуся. - Стряслось-то чего? - когда я послушалась. - Они парня убили! Я видела! Закололи! - зачастила, не отрывая пристального взгляда от горбатой спины. - Я их видела! Их много! Они... - Так уж и видела? - не оборачиваясь. - Видела! - взвилась я и тут же поправилась. - Но не узнаю. Они в масках были. - В масках, говоришь? Боятся значится, - поставив на стол две чашки. - Кого боятся? - не поняла я. - Тебя, милочка, тебя. Раньше Раиску уважали, а нынче ее преемницу, - присаживаясь напротив. Я ахнула: - Так они что... знают обо мне?! - Может, и так, а может - догадываются. Почем мне знать, - не обрадовала баба Дуся. - Больно уж любопытный у тебя друг. - Причем тут Владимир?! - я даже привстала. - Лез, куда не следует твой Владимир. Воду мутил. К тебе внимание привлекал, - ответила колдунья, вновь отвернувшись от стола. - Хотите сказать, что его за это... арестовали? - буквально подавившись последним словом. - Я ничего не хочу сказать, - отрезала баба Дуся. - На вот... - поставив передо мною тарелку с сушками: неслыханная щедрость с ее стороны. Но я только разозлилась: - Зря пришла! Опять вы ничего не говорите - сплошные двусмысленные фразочки! - поднимаясь. - Сядь и помалкивай! Ишь, какая... Голос повышать удумала, - видимо, для острастки стукнув кулаком по столу. - Бабку свою суди, Раиску! Ей должно было открыть тебе все, не мне! - Но не открыла. Что теперь об этом? - Я хоть и не испугалась, но гонор поубавила. Также как и Зубок, его хозяйка перестала наводить на меня страх. - Бабушку не вернешь. - И то правда... Не вернешь. Баба Дуся успокоилась. Отхлебнула чаю. - Значится, говоришь - видела? И сколько их нынче? - Не знаю. Много. Я не считала, - обхватив руками чашку. - Раиска сказывала, что не боле семи. - Мне кажется больше. Какая разница? - Какая-какая... Коли так, плохо дело, - отозвалась баба Дуся. - Да ты кушай, кушай. Не робей. Исхудала совсем, - вполне себе радушно. Опасаясь очередного взрыва в духе "Раиска себе такого не позволяла", я потянулась за сушкой. - Так вы мне расскажете? - просительно. И чтобы окончательно задобрить, откусила кусочек. Баба Дуся кивнула. - А как иначе, коли спрашиваешь... *** Как выяснилось, баба Дуся знала не так уж много. Что обосновались они в наших краях еще при царе, а с их появлением возникли и "видящие". Из снов те узнавали о грядущем жертвоприношении, вот только разоблачить членов секты (так я определилась для себя) никак не получалось. Ближе всех к этому была Аксинья, но и ее заставили замолчать, забрав для очередного убийства одну из дочерей. А потом была Гражданская война, НКВД, ВЧК, ГПУ, Великая Отечественная - люди то и дело бесследно пропадали. Совершались ли в этот период убийства, Евдокия Петровна сказать не могла. Так вплоть до шестидесятых. Тогда секта вновь напомнила о себе. С тех пор каждые десять лет выбирается по три жертвы. Всегда женщина, мужчина, ребенок. Сперва они опасались и скрывали следы своей деятельности. Сейчас же наоборот, стали выставлять напоказ. Почему так, баба Дуся сказать не могла. Я тем более. - Совсем страх потеряли, - закончила свой рассказ хозяйка, но я еще некоторое время смотрела на нее, ожидая продолжения. - Откуда вам все это известно? - поняв, что таковое не последует. - Как должно, - с усмешкою. - Из уст в уста. В моем роду тоже были "видящие". - Так вы... - Нет, я нет, - перебила баба Дуся. - Иссяк дар. Не достался. - Но если бабушка все это знала, почему не поделилась? - Так боялась она, что и тебя как прабабку на тот свет. Да и непросто это, с даром-то. Некие из ума выживали. - И вы поэтому молчали? - предположила я. - А ты бы сдюжила разве? Приняла? Это нынче сговорчивая стала, а по первой... - покачала головой баба Дуся. Я же задумалась. - Мы должны пойти в полицию и все им рассказать. - И чего ж ты им такого сказать изволишь? - Как что? Что Вовка невиновен. Что совершено еще одно убийство. Что эти не первые, - воодушевилась я. - Ведь должны же сохраниться записи, отчеты, дела... Поднимут и во всем разберутся! - Ну, сходи, сходи, коль хочется... - Старуха поднялась, чтобы подлить чаю. - Зачем вы так! - обиделась. - Они обязаны все проверить. Это их работа, - уже не столь убежденно. - Так они и работают. Вон, душегуба изловили, - согласилась баба Дуся. Из меня аж дух вышибло от таких слов: