- Иди сюда. Вовка поманил меня к себе на диван. Я послушно присела рядом и прильнула к мужскому боку. - Что ты думаешь обо всем этом? - Пока не знаю, - честно признался он, поцеловав меня в макушку. - Если ты не против, я бы побеседовал с этой твоей бабой Дусей. Что скажешь? - Не уверена, что она захочет с тобой разговаривать, - засомневалась я. - И все же стоит попробовать. Еще ни одна женщина не устояла перед моим сногсшибательным обаянием! - совсем другим тоном. Я невольно улыбнулась. - По-моему, кое-кто слишком много мнит о себе. *** Но застать бабу Дусю на следующий день нам не удалось. А после обеда мы отбыли провожать Павла и позволили себе задержаться на одну ночь в Саратове. Не только мне хотелось сменить обстановку, Вовке тоже. Кому-то подобное поведение может показаться недальновидным, но жить в постоянном напряжении невозможно. Человек должен отдыхать: и физически, и эмоционально. Мы устроили романтический тет-а-тет в уютном кафе, до полночи гуляли по набережной, а затем предавались любви, открывая неизведанные стороны друг друга, даря и принимая наслаждение, отдаваясь без остатка. Единственный вопрос, который я за эти сутки позволила себе задать о произошедшем, касался Павла. Мы вышли на балкон полюбоваться на ночную Волгу, когда я вспомнила о требовании Владимира. - Почему ты не захотел, чтобы Пашка остановился у нас? - Сейчас, когда тот не слышит, я позволила себе сократить его имя, а до этого называла, как представился, или же вовсе предпочитала не обращаться. Мы так и не нашли общего языка. - Думал, ты догадалась, - ответил Владимир, приняв меня под свое крыло: с воды веяло прохладой. - Одно дело догадываться, другое знать наверняка, - отозвалась я. Вовка молчал некоторое время, прежде чем заговорить. - Пашка - неплохой человек, преданный друг, отличный товарищ, но его отношение к женщинам с некоторых пор... кхм... по меньшей мере специфическое. - Почему? - Обжегся. Что называется, влюбился не в ту женщину, - просветил меня Владимир. - Она ... - хотела сказать "изменяла", но Вовка опередил. - Использовала, чтобы обеспечить себе безбедную, комфортную жизнь: Пашка вполне себе высокооплачиваемый специалист. Ну и гуляла, конечно, но он долго отказывался в это верить, предпочитал быть слепцом, хотя многие пытались открыть глаза. А потом ушла, хлопнув дверью и прихватив с собой приличный кусок совместно нажитого. Даже на адвокатов бывает проруха, - с сожалением. - Так он что... озлобился? - поняла я. - Очень. И изменился с тех пор сильно. Ты, возможно, не поверишь, но когда-то это был очень открытый, общительный человек. Обожал компании, травил анекдоты, а теперь разве что на мальчишник вытащишь, и то не всегда. - Ясно. - Не то, чтобы после этих слов я прониклась симпатией к Павлу в свете нашего с ним общения, но пожалела однозначно. - И все равно не понимаю, почему в гостиницу, - вернулась к тому, с чего начали. И получила исчерпывающий ответ. - Не хотел, чтобы он тебя обидел. Он мог. Услышав, я не стала делиться впечатлениями от нашей встречи, а потянула Вовку обратно в номер, придя к умозаключению, незачем портить такую замечательную ночь. Мою инициативу поддержали. И не раз. А перед отбытием мы, точнее я, решили навестить тетю Любу, и, как выяснилось, этим походом поставили точку в незапланированном и столь отрадном "отпуске". Начиналось все предсказуемо. Тетя Люба, хоть сейчас готовая на передовую, с искренним возмущением жаловалась на врачей: - Не отпускают, Ярочка! Представляешь, не отпускают! А у меня огород бесхозный! Зелененькие, пикули, капустка! Останемся на зиму без закаток. Как будем?! - Нормально будем, мам. Нормально, - Ольга закатила глаза. - Сейчас не девяностые. Пошел в магазин и купил все, что нужно. - Тебе бы только в магазин, отраву всякую есть! - возмутилась Любовь Андреевна. - Мама! - сестра сокрушенно покачала головой. - Теть Люб, да не переживайте вы так. Выпишут скоро. Я вот только с доктором разговаривала, говорит, что вы умница. На днях домой отправитесь, - чуток приукрасив. С врачом я не общалась, но слышала, как сестра на посту говорила о готовящейся выписке пациентки из двенадцатой, где лишь одна койка занята временным постояльцем - тетей Любой. - Выписать-то выпишут, - согласно закивала Любовь Андреевна. - Куда денутся? Что положено отлежала, дольше держать не станут. Так вот другой Цербер! - ткнув пальцем в дочь. - Не пускает до дому! - Мам, мы это уже обсуждали! - возмутилась Ольга. - И чего? Я своего согласия не давала! - отрезала тетя Люба. - Мама! Мне на работу нужно! Я место потеряю! - Подумаешь! Было б чего терять! - взглядом ища у меня поддержки. Я невольно попятилась, не желая принимать участие в семейных разборках. Благо Вовка остановил, всучил пакет с гостинцами. - Теть Люб, нам пора. Таксист ждет, - умудрившись опередить сестру и недалеко от истины: до заранее оговоренного времени отъезда осталось менее часа. - Мы вам тут вишневый рулетик принесли, соломку сладкую и фрукты. Покушаете, - пристраивая пакет на тумбочку возле кровати. - Заберите! Не нужно мне ничего, - воспротивилась тетя Люба. - Но... - Святику отдай. Худющий, недокормыш. А матери дела нет! Я с сочувствием глянула на сестру. Та покачала головой, мол, не настаивай. Послушалась. - Как скажете, теть Люб. Отдам Святу, - пятясь обратно к Вовке. Тот внешне невозмутимый стоял в пяти шагах от кровати и делал вид, что его здесь нет. - Ну, мы пойдем? Выздоравливайте, - поравнявшись. - Конечно идите. Спасибо, что навестили, - сменила гнев на милость Любовь Андреевна и даже заулыбалась. - Рада была тебя видеть, Ярочка. Ты приезжай ко мне в Лопуховку. Навещай. И друга своего бери. Я вас таким супчиком накормлю, с домашней-то курочки. Не то, что Ольгин с магазинной! Сплошные антибиотики! - А ты чего передумала? Хотела же к матери? - спросила я у сестры, когда мы вышли из палаты. - Ты же видишь, Яр. Ее здесь в постели не удержать, а там что делать? Привязывать? - с раздражением отозвалась Ольга. - Она мне всю плешь проест своим огородом, - оправдываясь. - Да и на работу надо. Не уволят, конечно, но пора и честь знать. Я молча посочувствовала, думая о том, что где бы тетя Люба не оказалась после больницы, сестре придется несладко. - Ну а ты как, мучитель невинных девиц? - Ольга временно переключилась на Владимира. - Вы вообще знаете, что у вас совести нет? Позвонить, обрадовать не судьба? - Лель... - Да ладно. Шучу! Понимаю, не до меня было, - подмигнув обоим. - Кстати, очень рада за вас. Наконец-то перестали ходить вокруг да около. - Спасибо, - Вовка приобнял меня. - И за свидание тоже. - А-а-а, ерунда, - Ольга направилась к выходу из отделения. - Но ты все же расскажи, как тебя угораздило-то? - обернувшись перед лестничным пролетом. Владимир плечами пожал. Ольга усмехнулась. - Отличный ответ, - начав спускаться. - И как только тебя выпустили? - Найденная рядом с телом вещь не доказательство убийства, - ответил Вовка. - Конечно-конечно... - Может, объясните, о чем спич? - встряла я. - Как о чем? Об улике из-за которой твоего ненаглядного замели, - Ольга глянула на нас с нижнего пролета. - Она что, не знает? - Вовке. - Видимо, нет, - отозвался тот. - Ну вы даете! - Сестра возвела очи к небу, прежде чем зашагать дальше. - Эй! Я, кажется, спросила! - ухватив Вовку за руку. Он остановился. - Я часы потерял, - ответив на мой вопросительный взгляд. - Отцовские, именные. Подарок матери на юбилей. У них застежка слабая, собирался починить, но руки так и не дошли. - Ага. Удачно так потерял, - продолжила за него Ольга, уже выходящая в холл первого этажа. - Ты прям везунчик! - Часы? - Да. Их нашли рядом с телом. Яр, я сотню раз бывал на этом кладбище! - И поэтому тебя арестовали? - пропустив мимо ушей его настойчивость. Пыталась вспомнить что-то важное, но вместо этого воскресила слова сестры - зовет тебя с собой, даже не попробовав. Почему - стало ясно, когда расслышала ответ Владимира. Уже не мне - Ольге: