- И? Каждый день кто-нибудь попадает в больницу. Почему не она? Мне ничего не оставалось, как перейти к аргументам. И все же начала издалека. - Почему не носишь мой подарок? Разонравился? - В ушах сестры поблескивали купленные мужем гвоздики. Ольга вздрогнула, и от меня это не укрылось. Но ответила уверено: - Почему сразу "разонравился"? Просто решила имидж сменить, - даже улыбнулась. - Да и жалко его на каждый день, - видимо, задабривая. - Понятно. - Интересно, ощущение, что голос дрожит - правдиво? Не хотелось бы! - А я подумала - потеряла. - Нет, что ты! Я... Я разжала ладонь, в которой до сего момента прятала сережку, и сестра, побледнев, смолкла. Реакция мне совершенно не понравилась. - Лель... - Теперь, судя по всему, еще и охрипла. - Да, Яр, да! Была я у твоей старухи! - Сестра вскочила на ноги. Я вслед за ней. - Дальше что? - Зачем? Зачем ты к ней ходила? Мы смотрели друг на друга через стол, связанные воедино нитями взаимного напряжения. Смотрели долго, каждая решая что-то для себя. Первой определилась Ольга. - Зачем? - с вызовом. - Потому что ты не оставила мне выбора! - впечатав ладони в стол. - О чем ты?! - Мой жест был зеркален. Не специально, так получилось. - О том, что суешь свой нос туда, куда не следует! Подставляешь нас со Святом! Делаешь мишенью! - Не понимаю, о чем ты! - Не понимает она! Сейчас поймешь! Круто развернувшись, сестра выскочила из кухни, чтобы через несколько секунд вернуться и бросить на стол знакомый зеленый ежедневник. - Так это ты его взяла... У меня в буквальном смысле подкосились ноги. Я рухнула обратно на стул. - Я! Я! И благодари Бога, что ни кто-то другой! - Сестра в сердцах рубанула рукою воздух. - Ну, видишь ты сны - смотри на здоровье! Зачем делать их достоянием общественности?! Я не нашлась, что ответить. Только подумала: дневник - это не газета, и что никогда не видела Ольгу настолько возбужденной. - А еще к бабке этой поперлась! Да ты буквально объявила всем - вот она я - вся такая "видящая" вышла на охоту! - всплеснув руками. - Лель... - Что "Лель"?! Ты хоть представляешь себе, чего мне стоило заставить всех забыть о наследии нашей семьи?! Да я только и делаю, что убеждаю всех и каждого в своей нормальности! - Откуда мне было знать? - вдруг ощутив за собой вину. - Здесь все, кто не с ними, только этим и занимаются! Жить хотят, - на последних словах как будто сдувшись. - Права была бабушка, когда отослала тебя. А я - дура, не сдержала слово, пустила обратно. Сама виновата, - добив меня окончательно. *** Когда задаешь вопрос стоит помнить о том, что ответ может не только не удовлетворить, удивить или озадачить, но и того хуже - совершенно не понравиться. Я оказалась не готова по всем статьям и, забившись в угол, безмолвно глотала слезы, после вываленных сестрой обвинений. - Ну, ладно, Яр. Хватит. Откуда тебе было знать? - Ольга уже успокоилась и пыталась привести в чувство меня. - Никто же не предупредил. Я в том числе. Она сидела рядом со мной на полу и по мере необходимости снабжала влажными салфетками. - Я бы на твоем месте вообще с ума сошла - видеть такое. Даже когда читала - волосы стояли дыбом. В очередной раз утерев слезы, я громко всхлипнула. - Это все бабушка... Она обязана была нам рассказать. Глядишь, и я бы за тобой в Питер рванула. На Колькины грабли не наступила. Жили бы - не тужили. - Не думаю, что получилось бы... - выдавила я. - Постоянно там тосковала, даже когда с Толиком проблем не было. Домой хотелось. - Это потому, что меня рядом не было. А так жили бы на одной улице, дружили семьями, в гости ходили. Красота... - вздохнув над прелестями нарисованной картины. - Мать с бабушкой к себе забрали... - Она бы не поехала. - Кто? - Бабушка. - А мы бы не спрашивали. За хвост и в сумочку, - усмехнулась сестра. - Помнишь, дедушка так говорил? - Помню. - Я потихоньку успокаивалась и даже смогла улыбнуться. - И эту... Оторвать бы вам руки, и гармошку под порог. - Точно, - Ольга хихикнула. - Мы всегда с визгом прятались. - Хорошие были времена. Беззаботные. - И не говори. Некоторое время мы предавались воспоминаниям, а потом Ольга спустила обеих с небес на землю. - Бежать тебе надо, Яр. И чем скорее, тем лучше. Можно прям сегодня. Вовчик же звал к себе? Вот и соглашайся. С хорошим мужчиной в новую жизнь. Подальше от нашего гадюшника. - А ты как же? - Я? А что я?.. Моя жизнь здесь, я к ней привыкла, - после паузы. - Да и не готова к поискам лучшей доли. Поздно уже, паровоз ту-ту... - Но... - Не переживай, ты уедешь, и у нас все устаканится. Они местных не трогают. - Полину же тронули. - Полину? Так-то папаша ее виноват. На приближенных мэра стал бочку катить, во взяточничестве обвинять. Вот его и наказали. Другим в назидание. - Господи! Хочешь сказать... - Я ничего не хочу сказать, Яр! Ничего! - в голосе сестры появились металлические нотки. - И тебе настоятельно советую ни с кем ничего не обсуждать! Здесь это небезопасно! Вспомнив о Валерии Павловиче, я виновато потупилась. - Что? Покачала головой, не представляя, как в свете всего вышесказанного сестра отреагирует на нашу беседу. - Темнишь, мать. Темнишь. - Ольга поднялась с пола и теперь смотрела на меня, сидя на корточках. Пришлось признаться: - Я уже... - Что "уже"? - Рассказала. - Кому?! - Отцу Полины. Он приходил сегодня. - Яря! - Это был взрыв. Вскочив, сестра заметалась по комнате. - Дурья твоя башка! Что ты наделала?! Ты представляешь, что теперь будет?! - Что? - Ты приговор нам подписала! Себе, мне, Святу, Вовчику! Всем нам!