- Что верно, то верно, теть Варь. Как вы? - пристраивая гвоздики рядом с красными розами. - Жива, как видишь. - Так хорошо же. Я присела рядышком, невольно вспомнив наши практически такие же летние посиделки, закончившиеся походом к церкви. Тогда все только начиналось. - Не скажи. - Зачем вы так? Радоваться нужно. - Чему радоваться-то, Ярочка? Для таких, как я, смерть - счастье. Жду - не дождусь. - Глупости. Жизнь у человека одна, ее любить нужно. - Новая моя философия, пришедшая с годами счастливой замужней жизни. - Любить? - старушка грустно усмехнулась. - Да за что любить-то? Зла, жестока... кусается, беззубая, - хохотнув. - Тебя разве ль не покусала? - Было дело. Но сейчас я ей благодарна, - без каких-либо сомнений. Любящий муж, благодарный сын, двое очаровательных дочек - чем ни счастье? - Благодарна она, глупая... - Варвара Ильинична глянула исподлобья. - Забыла что ль, как слезы лила. - Ну почему же - помню. - А че благодаришь-то? Я не стала развивать тему. - Теть Варь, приходите завтра к нам. Ольга возвращается. Посидим все вместе за столом. Ей будет приятно. - Так даже... - Варвара Ильинична покачала головой. - А не боишься на порог пускать-то? - С чего вдруг? - не поняла я. - С чего? Так скажу "с чего". Давно пора, - со вздохом. - Это ж я твоего щенка воронью скормила. И каргу дохлую на порог тоже я. И... - Теть Варь! - Ты прости меня, Ярочка. Связала Раиска словом - хранить тебя от беды, а я - дурная, как умела, так и держала. Натворила дел - хоть со стыда помри, да только не ждут меня там. Гонют. Здесь стану каяться, в ноги тебе падать, - поднимаясь. Чего-чего, а такого я даже предположить не могла. Смутно помню, как поднимала старушку с колен, как уводила с кладбища, как отпаивала чаем. А потом рыдала на груди у Вовки, жалея и ее, и себя, и бабушку, чтобы, в конце концов, заснуть и проснуться посреди ночи с твердой уверенностью в том, что отныне и всегда сундук на чердаке в доме у озера будет стоять незапертым. Конец