– Я его слышу, и все, – отвечала девочка. Очень удобно, подумал Джербер, не придется его описывать. Он отвел взгляд от кресла, решив его игнорировать. Снова повернулся к Эве. – Почему ты его слышишь, а другие – нет? Ты об этом задумывалась? – Если ты нам не веришь, он не будет говорить с тобой. Реплика Эвы озадачила Джербера: его всегда поражала способность детей к манипуляциям. – Когда ты услышала его в первый раз? Можешь вспомнить? Эва ответила, не задумываясь: – Как-то летом, но я тогда была еще маленькая. – Расскажешь, как это было? – Он открыл мне секрет. – Что за секрет? – Сказал, куда закатился мячик. А я его искала несколько дней. Майя, вспомнил Джербер, говорила, что у нее пропали не особо ценные личные вещи: коралловые бусы, помада, как-то раз одна теннисная туфля. – Думаешь, это он забрал твой мячик? Похоже, девочка согласилась с таким предположением. – Он такой противный. Шизофреники – клептоманы, напомнил себе Джербер. Их ложные ипостаси склонны забирать то одно, то другое и возвращать на место, доказывая всем, что они реальны. – И ты никому не сказала, что познакомилась с новым дружком? Девочка покачала головой: – Потому что он ушел. Но потом то и дело возвращался. – Хочешь сказать, возвращался время от времени все эти годы? Эва с готовностью кивнула: да, доктор не ошибся. – Стало быть, время от времени появлялся его голос, потом ты вдруг переставала его слышать. Я правильно понял? – Да… Но в этот раз он говорит, что хочет остаться. Эва положила куклу, которую баюкала. В эту секунду Джербер разглядел синяк на ее запястье. Не следовало пока намекать на агрессивный характер воображаемого друга. Всему свое время: нужно двигаться вперед постепенно. – Говорят, ты не знаешь, как его зовут. – Я спрашивала, но он, наверное, не хочет мне говорить. – Но ты зато можешь спросить, как он выглядит, – бросил Джербер пробный шар, пытаясь приблизиться к сути вопроса. Эва устремила взгляд на что-то за его спиной. Психолог не стал оборачиваться: он знал, что девочка смотрит на кресло. По выражению ее лица можно было судить, что она внимательно слушает. Будто получает от кого-то инструкции, подумал Джербер. – Он не согласен, – сказала Эва, снова обращаясь к доктору. – Он говорит, что покажется, когда наступит нужный момент. «Какой такой момент?» – спросил себя Джербер. Но решил не углубляться. – Нельзя ли нам хотя бы узнать, сколько ему лет? Та же сцена, что и прежде, но на этот раз Эва ответила: – Он не такой, как другие дети. Он совсем не растет. – В голосе девочки слышалась нотка удивления. – Ему навсегда пять лет. В голову Джербера снова закралась мысль о Дзено Дзанусси, хотя он и поклялся себе напрочь исключить его из беседы. Снова синхроничность. Очередное проклятое совпадение. – Хочу поблагодарить тебя за это, – заявил он, нашарив в кармане письмо, полученное от Майи. – Аримо, – прочел Джербер. – Где ты выучила это слово? Девочка взглянула на него искоса, будто вопрос ее насторожил, и убежденно проговорила: – Письмо писала не я. Джербер не понимал, куда она клонит. – Но Майя сказала, что ты дала ей письмо… – Я только передала, – подтвердила Эва и умолкла. Воображаемые дети не пишут настоящих писем, хотел бы он возразить: очередная выдумка вывела психолога из себя. Но нужно оставаться в игре – не он диктует правила, во всяком случае пока. Джербер положил письмо обратно в карман и задумался над следующим ходом. И вдруг задал совершенно несуразный вопрос: – Может быть, твой друг скажет, как он одет? На мгновение перед его глазами мелькнула картина того июльского воскресного дня. Последний раз, когда он видел юного Батигола в саду виллы в Порто-Эрколе, на нем была футболка цветов «Фьорентины», а на спине – номер его кумира, девятка. Эва вновь стала советоваться с кем-то сидящим в кресле и через какое-то время, которое Джерберу показалось бесконечным, заявила: – Он сказал, у него ее больше нет. – Чего нет? – спросил психолог чуть дрогнувшим голосом. Девочка пожала плечами: – Не знаю. Он сказал только это. Какая-то бессмыслица, но сердце у Пьетро Джербера бешено застучало, он был сражен наповал. Но ни в коем случае не мог допустить, чтобы Эва это заметила. Было бы непростительной ошибкой позволить девочке догадаться о том, как сильно может она затронуть его чувства. Он выждал несколько секунд, чтобы успокоиться, и наконец решился: – Спроси, будет ли он говорить со мной. Девочка передала просьбу. – Да, он согласен. – Хорошо, – кивнул Джербер, поднимаясь с пола, где сидел в неудобной позе со скрещенными ногами. – Завтра я вернусь, и мы поиграем в одну игру. – В какую игру? – заинтересовалась Эва. – Тебе понравится, – заверил ее гипнотизер. – В нее играют, пока спят. 8 К половине седьмого вечера синьора Ваннини уже вернулась в Сан-Джиминьяно, а Майя настояла на том, чтобы проводить доктора до машины, – надеялась узнать, как все прошло с Эвой. – Это вы сообщили девочке о том, что я сегодня приеду? – спросил Джербер. – Да, я. – Как по-вашему, она удивилась? – По правде говоря, никогда не угадаешь, что у нее на уме. Именно так, он сам это испытал совсем недавно. Он распрощался, а девушка осталась стоять на площадке, наблюдая, как «дефендер» удаляется от имения Онельи Кателани. Джербер разглядел ее в зеркале заднего вида: замерзшие руки сцеплены на животе, лицо напряженное. Захотелось вернуться, согреть ее в объятиях, успокоить.