– Похоже, я должен угостить тебя мороженым, – уступил психолог. – Но я все равно хочу, чтобы ты делала дыхательные упражнения для следующего раза. – Как, разве этого раза не хватило? Вы правда хотите попробовать снова? – Давай опять поспорим, и, если тебе угодно, удвоим ставки. – Я за! – воскликнула девочка. Они пожали руки в знак согласия, и доктор вручил ей листок, на котором записал, как выполнять дома расслабляющие упражнения. Джербер пока не стал сообщать Саре, что она провела в трансе последние семьдесят две минуты. Пускай она продолжает думать, что полностью контролирует ситуацию. Он подождал, пока девочка соберет вещи, и проводил ее к выходу. В приемной сидела Майя и читала книгу. – До свидания, доктор Джербер, – попрощалась Сара в дверях, намеренно не замечая ее. Потом привстала на цыпочки и чмокнула психолога в щеку. И побежала вниз по лестнице. Поцелуй застал Джербера врасплох. Он хотел было крикнуть вслед, что она забыла взять из корзинки яблоко, но воздержался. А Майя за его спиной расхохоталась. – Похоже, девчонка здорово на тебя запала, – заметила она. – Как тебе такое в голову пришло? – Ты бы видел, как она на тебя смотрит… и как не смотрит на меня, – добавила Майя. Пропустив это мимо ушей, Джербер уселся рядом. – Что читаешь? – спросил он, забирая у нее книгу. – Автобиографию Элизы Мартиньш, – неохотно отвечала Майя. – Знаю, что ты об этом думаешь… Джербер прикинулся дурачком: – Откуда? – Я с тобой говорила об авторе, а ты теперь делаешь вид, будто слышишь о книге в первый раз. – Та самая женщина, которая утверждает, будто поддерживает телепатическую связь с сыном, пропавшим тринадцать лет назад?[7] – Да, она. Через час у нее встреча с читателями в одном из центральных книжных магазинов: ментальные следы мальчика привели ее в Тоскану. Она хочет выяснить, в самом ли деле Дариу побывал здесь и не бродит ли он до сих пор в этих краях. – Очень интересно, – проговорил Джербер с иронией. Майя шлепнула его по руке. – Зубчатый пирог. Они договорились, что могут сколько угодно подшучивать друг над другом и друг друга провоцировать, пока кто-то из двоих не произнесет волшебной фразы. Упоминание о коронном блюде их первого ужина при свете луны клало конец шуткам. Джербер склонился к ней и запечатлел на ее щеке поцелуй, такой же, какой сам недавно получил от Сары. Он по большей части не разделял теорий, выработанных парапсихологией, но тем не менее устроил Майю в университет ассистентом профессора Бенедетто Эллери. Каждое утро она вставала ни свет ни заря и помогала нейропсихиатру развешивать разноцветные плакаты с фигурами, буквами, символами и цифрами в пунктах скорой помощи по всей Флоренции. – О, чуть не забыла. – Девушка наклонилась к сумке, стоявшей у ее ног, и вытащила конверт. – Только что забрала из фотоателье. Джербер знал, что в конверте. В конце концов, только по его вине они теперь тратили кучу денег, отдавая проявлять десятки роликов пленки. Все потому, что он подарил Майе свой старый «Рефлекс». С тех пор она придумала некий фотографический проект и упорно претворяла его в жизнь. А именно отправлялась в исторические места, где на протяжении веков фиксировались появления призраков. В действительности это служило лишь поводом вволю гулять и любоваться красотами, которые были ей недоступны, пока она жила безвылазно в имении Сан-Джиминьяно. – Скажи, как они тебе, только честно, – попросила она, протягивая Джерберу недавно отпечатанные фотографии. – С чего бы мне не быть честным? – С того, что ты без ума от меня и хочешь видеть меня счастливой, – заключила Майя с легкой улыбкой. Потом посмотрела на часы. – Ну все, мне пора. Они обменялись еще поцелуем, на этот раз в губы. Потом Майя ушла, а Джербер с конвертом вернулся к себе в кабинет. Стоял жаркий день конца весны, уже несколько недель не было дождя. Психолог распахнул окно, чтобы проветрить комнату. Заодно полюбовался видом на крыши Флоренции, над которыми носились стаи ласточек. Взгляд достигал площади Синьории, полной народу, снизу, с улицы, доносились голоса прохожих. Других сеансов на этот день у него назначено не было. В последнее время он снова начал принимать пациентов, но решил брать лишь немногих. После Эвы, а особенно после Ишио он не мог допустить еще одного нервного срыва. Благодаря Майе Сало скверные времена остались позади. Но последние события оставили в его психике след. Джербер больше ничего не знал о девочке, но надеялся на встречу, стремление к которой он заложил в ее подсознание. А после того как кузен своим необычным посланием сообщил, что идет предавать себя в руки правосудия, Пьетро намеренно прекратил всякое общение с ним. Решил скинуть с плеч тяжкое бремя мира. И не отвечать на зов темноты. Но был уверен, что рано или поздно темнота найдет способ выманить его из укрытия. Тут ничего не поделаешь, это для него в порядке вещей, такова судьба. Он прекрасно знал, чему идет навстречу, когда решил принять наследство синьора Б. Не все, в самом деле, могут стать улестителями детей. Джербер отошел от окна, но закрывать не стал: дул приятный ветерок. Уселся в свое кресло. Для удобства скинул туфли, не нагибаясь, просто наступив носком одной на пятку другой. Потом открыл конверт с фотографиями Майи. Стал их просматривать, внимательно, как и обещал. Она набралась опыта, следовало признать. На этот раз Майя делала снимки в саду палаццо Корсини. Сад этот открыт для туристов и очевидно стоит того, чтобы его посетить. Изящно подстриженные кусты, составляющие геометрический рисунок, центральная аллея, обрамленная прекрасными статуями, которые постепенно уменьшаются в высоте, создавая оптический эффект перспективы… Но главная особенность – сто тридцать черепах, которые свободно ползают среди лимонных деревьев. Майя с особым тщанием выбирала самые впечатляющие виды этого таинственного уголка Флоренции. Хотя по аллеям бродили толпы туристов, ей удавалось поймать нужный ракурс, идеально разместить фигуры в кадре. Джербер скользил взглядом по безымянным, незнакомым лицам, и вдруг чьи-то глаза приковали его к себе. Внезапно все вокруг него замерло, застыло, словно кто-то наслал чары или проклятие. Исчезли крики ласточек, улетучились голоса прохожих. Даже время, похоже, остановилось. И сердце перестало биться. Вещи выцветали. Пропадали совсем. Комната, в которой он находился, перестала существовать. Виной всему фотография белокурой женщины у него в руках. Ее грустный вид, ее темное притяжение. Сомнений больше не было: это не просто видение. Образ запечатлелся на пленке. Как доказательство того, что Джербер не сходил с ума. Более того. Глаза, устремленные в объектив фотоаппарата, передавали послание именно ему. Я тебя нашла. Ты меня нашел. Словно Ханна Холл в этот самый момент и правда могла его видеть. АРИМО: от латинского «arae mortis», алтари мертвых, которые сооружались в честь павших по окончании войны. Возможно, это слово обозначало нечто вроде перемирия на время погребения мертвецов. От автора Приемы гипноза, о которых говорится в книге, действительно применяются при терапии и производят описанный эффект. При сборе материалов для романа меня любезно, не жалея времени, консультировали докторесса Р. В. и доктор Дж. Ф. (по настоятельной просьбе этих лиц я обозначаю их имена инициалами); благодаря их рассказам и моим длительным изысканиям в данной области улеститель детей превратился в реального персонажа. Благодарности Стефано Маури, издателю – другу. И вместе с ним – всем издателям, публикующим мои книги во всем мире. Фабрицио Кокко, Джузеппе Страциери, Раффаэлле Ронкато, Элене Паванетто, Джузеппе Соменци, Грациэлле Черутти, Алессии Уголотти, Партиции Спинато, Эрнесто Фанфани, Диане Волонте, Джулии Тонелли, Джакомо Ланаро, Джулии Фоскати и моей дорогой Кристине Фоскини. Эндрю Нюрнбергу, Саре Нанди, Барбаре Барбьери и изумительным сотрудницам лондонского агентства. Шарлотте Лефевр, Майклу МакКафли и всей команде Калманн-Леви. Вито, Оттавио, Акилле, Антонио Падовано. Джанни Антонанджели. Секте Семерых. Антонио и Фиеттине, моим родителям. Кьяре, моей сестре. Антонио и Витторио, моей «будущей вечности».