– Это – моя лечебница, – Урсула кивнула в сторону дома. – На десятки миль ни души. Моим пациентам здесь хорошо. А тут являетесь вы и своим возмутительнейшим и крайне эгоистичным поступком собираетесь растревожить их покой. – Я приношу свои извинения, – растерянно сказал Томпсон. – Всё дело в этой открытке. Он спешно полез во внутренний карман в надежде оправдать своё недостойное джентльмена поведение. – Видите – утёс Морган. Аж дух захватывает, правда? Урсула взглянула на снимок голой скалы, напоминающей нос воспарившей над водой акулы. – Это где? Томпсон не поверил ушам. – Прямо у вашего порога! Мы с вами сейчас стоим как раз вот здесь, – он ткнул в макушку скалы на снимке. – Никогда бы не подумала, – Урсула перевела взгляд на сигареты. – Утёса не видно, когда стоишь на нём. Вот в чём дело. – Итак, вы решили прыгнуть? Томпсон дал себе минуту, прежде чем ответил: – Глупо выходит. Понимаете, моя жизнь, как бы лучше выразиться… не была яркой. – Это легко понять, – согласилась Урсула. – Последние годы были несладкими. – Моя причина не в войне. Началось это гораздо раньше. Впрочем, не важно. Я хотел выпить яд. Не поверите, пошёл за ним в аптеку – она у нас в почтовом здании находится, – а там, на стенде, она – эта открытка. Чем-то меня зацепила. Такая дикая красота… – Вы надеялись купить яд без рецепта? Томпсон моргнул, облизал губы. – Я надеялся украсть яд… Вернее, ограбить. Хотел запугать аптекаря игрушечным револьвером… Урсула кивнула и сухо сказала: – Теперь понимаю. – А глядя на открытку, решил: жизнь была серой. Что, если смерть будет яркой? Уж на это я могу повлиять. Мысль так очаровала меня, что я не смог себе отказать. Купил открытку, разузнал, где это место. Оказалось оно, правда, на другом конце острова. Но что я терял? Меня буквально захлестнули эмоции, я ждал эту поездку… – Так и не закурите? – Что, простите? – Сигареты! Я говорю… – Урсула! Они обернулись в сторону дома. – Урсула! – донеслись раскаты грубого голоса. Джеффри Томпсон ничего не успел понять, кроме того, что лицо его собеседницы резко перестало быть официальным и строгим. На него глядела теперь другая, смертельно испуганная, женщина. Её глаза будто стремились вылезти из орбит. – Дайте сигареты! – Что? – Сигареты! – Урсула бросилась вперёд, едва не столкнув Томпсона с обрыва. – Что вы делаете?! – Отдайте! – Вы спятили, док! – Летите ко всем чертям! Оставьте сигареты! Мужчина побежал. Урсула, отбросив чемоданчик, пустилась следом. – Вы – ненормальная! Догнав, она кинулась на Томпсона и потянула за собой в сугроб, вцепившись руками и ногами мёртвой хваткой. Томпсону не было жалко сигарет, но даже на пороге смерти его не оставила привычка защищать свою честь. Он крепко сжал пачку в кулаке и прижал к груди. Сильный укус в шею заставил его вскричать от боли и на секунду лишил сил. В этот момент ей удалось его перевернуть. Томпсон нырнул лицом в обжигающий снег, Урсула налегла сверху. Но вдруг всё прекратилось так же внезапно, как началось. 4 Джеффри Томпсон почувствовал, как навалившееся на него тело обмякло. С тяжким стоном ему на плечо упала голова нападавшей, из-под свалившейся шляпы посыпались длинные желтоватые локоны. Томпсон поспешил высвободиться. Он скинул с себя руки и ноги женщины, те скатились с него, как дрова. Укус на шее горел адским пламенем. Томпсон взял пригоршню снега и приложил к полыхавшему месту, стиснув зубы. Взглянул на тело, распластавшееся рядом – Урсула была явно в отключке. И только после этого сообразил, что рядом кто-то есть. Кто-то затмевал собой небо. Томпсон поднял голову. Первое, что разглядел, было тёмное платье из грубого материала, обтягивающее обширное тело, похожее на бесформенную глыбу. Открытые щиколотки в шерстяных чулках, оказавшиеся у Томпсона прямо перед носом, напоминали прочные сваи, уверенно державшие крупную женщину. Наконец, в руке её он заметил шприц. Уже пустой. – Поможете донести её до дома? Голос – низкий и до того объёмный, что будто выходил прямиком из грудного резонатора, – не оставлял шансов на церемонии. Томпсон встал и отряхнулся. – Конечно. Они подхватили Урсулу за руки и ноги. – Но если что, я и сама справлюсь. В том у Джеффри Томпсона не было никаких сомнений. Такая и его запросто утащила бы на своём массивном плече. – Без проблем. Ей было под пятьдесят. Заплывшее рыхлое лицо без косметики. Сухие губы, маленький круглый нос, тёмные с проседью короткие волосы, небрежно зачёсанные набок. Глаза, казалось, не двигались, веки не моргали. Томпсону показалось, что она и затылком могла видеть. – Погодите. Женщина опустила ношу на снег, подняла брошенный чемоданчик, отряхнула снег с откатившейся в сторону шляпы и нахлобучила её себе на голову. Затем развернулась к Томпсону спиной, взяла Урсулу за ноги и двинулась напролом через снег, как танк. Томпсон – высокий, крепкий, хоть и худощавый мужчина, – поддерживая плечи Урсулы, с трудом поспевал, спотыкаясь о снег. Его мучил вопрос – почему они несли живого человека вперёд ногами. Был ли это ещё живой человек? Что ей вкололи? Томпсон не решился спросить. Вместо этого сказал: – Доктор набросилась на меня из-за сигарет… – Доктор? Томпсон хмыкнул. – Доктор Майкл Джейкобс сейчас в процедурной. – А это кто? – Его сестра, – сказала женщина. Погодя она спросила: