— Теперь тебе легче его ненавидеть? Амара видит страстное выражение на его лице. Она знает это состояние не хуже, чем собственный пульс, — всепоглощающая ненависть к другому человеку, мучительная, словно желание. Увидев Филоса теперь, Амара понимает, что не одна лишь нежность приводит его к ней каждую ночь. Наверное, то, как ее тело впитывает его ненависть к Руфусу вместе с любовью к ней, должно вызвать в Амаре отвращение. Но это не то, что она чувствует. Вместо этого Амара вспоминает бордель, те случаи, когда она обманывала Феликса и как это доставляло ей наслаждение столь пронзительное, что она готова была рискнуть всем, что имела. — Покажи мне, как ты ненавидишь его, — говорит она. Глава 22 Ведь претор не должен позволять вчерашнему рабу, сегодня получившему свободу, жаловаться, что господин его выбранил или что он слегка его ударил либо наказал. Ульпиан, римский правовед — Этим ты хотела впечатлить меня? — Феликс презрительно поднимает вверх кошелек с суммой больше той, что она должна. — Почему ты решил, что я хочу впечатлить тебя? — Амара откидывается назад на стуле, словно это ее кабинет, а не его, а ее улыбка резко контрастирует с холодным тоном слов. Этому приему она научилась у Феликса. Последний не улыбается в ответ, что только сильнее веселит ее. — Ипстилла сказала мне, что Виктория была у Корнелия в доме. — Конечно, — отвечает Амара. — Почему бы мне не обратиться к старым знакомым? Теперь, когда я не заперта в клетке и у меня есть патрон, все это только увеличивает мою прибыль. Подумай только, — говорит она с резкой ноткой в голосе, — ты мог бы разделить все это со мной. Воздух в кабинете спертый, и одежда Амары липнет к коже. Феликс больше не предлагает ей вина во время этих визитов. Но она отмечает, что его волосы зачесаны назад, а кожа гладкая после бритья. И уж не запах ли помады она чувствует? В попытке подавить улыбку она слегка дергает губами. Прищурившись, она смотрит на Феликса, изучает его. Он враждебно смотрит в ответ: — Если ты пришла сидеть здесь и хвастаться, то у меня есть дела поважнее. — Новая таверна? — Ты очень наблюдательна. — Я подумала, что это хороший способ расширить дело. Вполне логичный. — Рад, что смог произвести на тебя впечатление, — отвечает он с неприкрытым сарказмом. На этот раз Амара смеется и может лицезреть его ответную улыбку. Она преображает его лицо, создавая иллюзию доброжелательности. Он опирается на стол и кладет подбородок на руки. — Всякий раз, когда мы встречаемся, ты говоришь как женщина, у которой есть предложение, но до сих пор ты его не сделала. Чего ты от меня хочешь? «Филос стоит за дверью», — думает Амара, и это вселяет в нее дикую радость. Она подозревает, что Феликс разъярился бы не меньше Руфуса, узнай он об ее обмане, о том, что она смеется над его попытками очаровать ее. Эйфория от того, что теперь она каждый день живет в любви и риске, стала накладывать оттенок безумия на все ее действия. Однако не только измена придавала ей смелости. Старое, знакомое чувство: опьянение от того, что завладела вниманием хозяина, от возможности им манипулировать. Было бы неразумно рассказывать Феликсу слишком много, она это знает, но не может противостоять искушению слегка подразнить его. — Патроны не вечны, — говорит она. — Если только не женятся на тебе, — отвечает Феликс, и в тот миг Амара по его лицу понимает, что просчиталась. — Или этому пижону не хватает романтичности? Амара пытается парировать: — Ты знаешь, что мужчины его положения не женятся на шлюхах. Феликс улыбается, и стороны в беседе меняются так быстро, что сердце Амары подпрыгивает, точно тележка, наехавшая на камень. — Ты хочешь вести дела со мной, когда пижон тебя покинет. Дело только в этом, так? — Возможно. Феликс снова поднимает кошелек на ладони и разглядывает его: — У тебя определенно есть талант делать деньги. Этого я не отрицаю. Но вести дела с женщиной — это глупость. Он роняет кошелек, который звонко падает на столешницу. — Что, если ты выйдешь замуж? Все мои инвестиции в тебя, все, что ты мне приносишь, — как не бывало. — Он щелкает пальцами. — Ты принадлежишь кому-то другому, и твой заработок вместе с тобой. То, как Феликс поработал над своей внешностью, запах помады, — все это больше не веселит Амару. Только сильнее нервирует. — Может быть, я не заинтересована в браке. — Значит, моя прибыль основывается на предположении, что ты до конца жизни останешься бессердечной сучкой? — Раньше тебе этого было достаточно. — Единственный способ заполучить активы свободной женщины — жениться на ней. Ты это мне предлагаешь? На красной стене за его спиной она видит черные подставки с бычьими черепами на них, пустые глазницы смотрят на нее. Было безумием воображать, будто она когда-нибудь сможет забрать у него это место. — Нет, — говорит Амара и поднимается с места. Феликс слишком быстр. Он встает перед ней, преграждая путь к двери: — За дурака меня держишь? Держишь меня за одного из своих клиентов, потаскуха, которых можно задобрить намеками? Его лицо перекошено от гнева. Амаре отчаянно хочется убраться от него подальше, и она пытается протиснуться к двери. — Не смей уходить от меня. Он хватает ее за руку. — Филос и Ювентус стоят за дверью, — говорит она, повышая голос, чтобы скрыть страх. — Они услышат, если я закричу. Феликс не отпускает ее, но и не пытается притянуть ближе: — Не следует предлагать, когда ты не готова давать. — Я ничего тебе не предлагала, — говорит она, и в ней тоже понимается гнев. — Разве? — Феликс вскидывает брови. — Тем хуже для тебя. Чем больше я думаю об этом, тем лучше понимаю твои маленькие намеки. Однажды Руфус тебя бросит. — Он смакует эти слова. — И кому ты будешь принадлежать тогда? Другому патрону? Возможно. Или, может быть, ты окажешься одна и тебе потребуется защита. Феликс сильнее сжимает ее запястье: — Это тебе нужно, разве нет? Уговорить меня вести с тобой дела, использовать меня и при этом держать на расстоянии. Хоть ты и знаешь, что за мою защиту всегда нужно платить. Теперь, когда уже слишком поздно, Амара осознаёт чудовищность своей ошибки. Все время, потерянное в рабстве, она боялась равнодушия Феликса, в то время как его желания опасаться стоило куда сильнее. Только речь идет не о любви и даже не о похоти, с помощью которых она бы еще могла попытаться манипулировать им. Владеть ей — вот что доставляет Феликсу наслаждение. Ее взгляд невольно обращается к двери. Ей не вырваться и не добраться до двери. Вопреки собственной угрозе, Амаре в последнюю очередь хочется втягивать Филоса в потасовку, в которой Феликс, скорее всего, будет вооружен. — Что ты предлагаешь? — Когда Руфус отойдет в сторону, ты будешь моей. Ты можешь зарабатывать столько денег, сколько хочешь, как хочешь, до тех пор, пока ты приносишь их мне. — Ты как-то чересчур уверен в том, что к тому времени я не найду лучшего патрона. — Может, и найдешь. — Феликс пожимает плечами. — А я, может, найду женщину, которая принесет мне больше денег. — Я подумаю об этом, — говорит Амара, пытаясь улыбнуться. — Я знаю, что ты хочешь от меня избавиться. — Феликс улыбается в ответ, как будто они друзья и смеются общей шутке. — Возможно, «предложение» не самое подходящее слово. «Обещание» будет лучше. Он притягивает ее чуть ближе; поскольку она не пытается сопротивляться, его уверенность только возрастает. Тело Феликса так близко, что она чувствует его жар. — Ты шлюха, которая приглянулась богатому человеку, у которой своего нет ничего. А прежнему хозяину ты должна несколько тысяч сестерциев. Ты не в том положении, чтобы отвергать чье-либо великодушие, в особенности мое. Феликс смотрит ей прямо в глаза, и у Амары нет выбора, кроме как смотреть в ответ: она боится, что спровоцирует его, если отведет взгляд. — Мы одного поля ягоды, ты и я. И знаю, что ты это понимаешь. — Он притягивает ее совсем близко, и ее накрывает волной запаха помады, смешанной с его потом. — Так что я не возьму тебя сейчас, хоть мы оба и знаем, что тебе со мной не совладать, ты просто позволишь мне взять то, что я хочу. Потому что это безопаснее, чем объяснять пижону, откуда взялись синяки. Гнев Амары наконец пересиливает ее страх, и она вырывается из хватки Феликса. — Я должна поблагодарить тебя за это? — Да, — отвечает Феликс, позволяя ей пройти. — Именно так. Он смеется и взмахом руки отпускает ее: — Давай просто добавим это на твой счет, к тому моменту, когда пора будет вносить последний платеж.