Келли вытерла слезы, которые покатились по щекам, когда она поняла, что он попрощался с ней уже в тот упомянутый вечер. Сегодня был финальный аккорд. – И это все потому, что ты испугался моей реплики о создании семьи? Пристыженность, которую она увидела в его глазах, подтвердила ее слова. – Ты не представляешь, каково это – заботиться о ком-то и понимать, что ты не можешь дать им то, что они хотят, – сказал Блейк. – А ты понятия не имеешь, что значит, когда кто-то, кого ты любишь, решает, что он не хочет дать тебе то, что нужно тебе, – парировала она, а затем замерла, когда слова о любви упали между ними, как гильотина на шею приговоренного. – Ты любишь меня? – Я справлюсь с этим, не волнуйся. То, что изначально было слабостью, превратилось в ошибку. Ей следовало промолчать. Но она этого не сделала, и теперь в наказание ей остается лицезреть выражение лица Блейка. И все равно ей хотелось молить его остаться. Ее любви хватило бы на них обоих. Удивление от ее слов сменилось печалью, и стало понятно, что Блейк не отпустит то, что их разделяет. Келли почувствовала опустошение. Со слезами на глазах она подошла к двери, но затем остановилась – огонь внутри ее был еще достаточно сильным, чтобы она могла вернуться и договорить. – Ты, должно быть, не расслышал, что я люблю тебя, хотя и было ошибкой сказать тебе это. И все же я повторю – я люблю тебя. Ты думаешь, что благородно уходишь, потому что не сможешь дать мне то, что я хочу. Но мне нужно то, что и тебе, – семья. Поэтому не используй меня как оправдание, Блейк. Настоящая проблема в тебе самом. – Келли… Я пытался стать отцом и потерпел неудачу. – Блейк процедил эти слова сквозь стиснутые зубы. – Теперь я предпочитаю уйти, чтобы не разочаровать тебя. Она подавила всхлип, который угрожал вырваться наружу, и почувствовала себя совершенно беспомощной. – Хорошо, что я привыкла к тому, что люди, которых я люблю, оставляют меня. С этими словами она вышла через дверь, захлопнув ее и разбив то немногое, что оставалось от ее сердца. Глава 17 Блейк стоял, глядя в окно офиса, который он делил с Коннором, и чувствовал, как груз принятого решения давит на плечи. Груз, который он ощутил в тот момент, когда Келли закрыла дверь в офис – и в их будущее. Он провел рукой по лицу, пытаясь привести в порядок мысли. Первый день переговоров прошел хорошо – Блейк уже предполагал, кто станет соинвестором, хотя предстояло еще четыре переговорных дня. После этого он сможет уехать и управлять делами из любой точки мира. Но почему-то все его существо хотело остаться в Кейптауне. Впрочем, это был самообман. Он прекрасно понимал, почему хочет остаться. Но зачем? Он порвал с Келли – все, что у них было, полностью и бесповоротно разрушено. При этом Блейк не мог вспомнить причины, которые приводил самому себе, почему они не могли быть вместе. А ведь недавно они казались абсолютно очевидными. – Ты должен быть дома и отмечать сделку, которая вот-вот будет заключена. Блейк повернулся и увидел Коннора, который стоял позади него. Он кивнул, не в силах выдавить из себя улыбку. – Я не в настроении. – Я вижу. Похоже, вы с Келли выпили из одного фонтана. Она такая же несчастная, как и ты. Блейку тяжело было слышать это, но какая-то его часть возликовала. – Если ты не понял, фонтан был метафорой. Реальность же такова, что у вас были отношения, а теперь вы расстались. Верно? Блейк удивленно уставился на Коннора. – Как ты узнал? Коннор хмыкнул. – Блейк, ты, может, и хорошо скрываешь свои чувства, но моя сестра – нет. Блейк улыбнулся. – Я понял. Она тебе сказала? – Ей и не нужно было. Я видел, как она смотрела на тебя. Блейк, ты знаешь, сколько времени мне понадобилось, чтобы заставить Келли хотя бы подумать о свидании? – Коннор покачал головой. – Это было похоже на разговор с камнем. Она выслушивала меня, а затем с улыбкой заявляла, что ей это не интересно. Как бы я не хотел лезть в дела моего босса! Тот факт, что Келли открылась тебе, говорит о том, что она к тебе неравнодушна. Что случилось? – Это не имеет значения. Мы не можем быть вместе. – Он пожал плечами, чтобы показать, что он смирился с этим. – Судя по всему, имеет. Для вас обоих. – Кон-нор замолчал, давая Блейку возможность возразить ему, но когда этого не произошло, он кивнул. – Кто разорвал отношения? Блейк задумался на мгновение. – Полагаю, это был я, хотя Келли ушла сама. Коннор покачал головой: – Так я и думал. Тогда ты в безопасности. – Не понял? – Ты в полной безопасности, – повторил он. – Ты бываешь здесь наездами, и ты ее босс. Не нужно ей было влюбляться в тебя, потому что ты никогда не ответишь Келли тем же. – Это не… – На самом деле она, вероятно, никогда не говорила тебе, что она чувствует. Возможно, она не может скрывать свои чувства, но озвучивать их – совершенно другое дело. Поэтому, если ты сам не видел, а она ничего не говорила… – Стоп. Это слово было сказано так резко, что могло разрезать металл. – Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Она рискнула и призналась мне. – Блейк провел рукой по волосам. – Она сказала мне, что ко мне испытывает. Она вела себя безупречно. Проблема во мне. Он повторил слова, сказанные Келли во время последнего разговора, и на него словно снизошло озарение. Проблема в нем! Он оттолкнул ее, потому что считал, что так будет лучше для них… для нее. Блейк повернулся к Коннору, увидел выражение его лица и понял, что его спровоцировали. – Как ты справился? – спросил он Коннора, который смотрел на него невинными глазами. – Как ты справился со смертью родителей? Вступил в серьезные отношения с женщиной? – Он увидел удивление на лице Коннора и понял, что нет смысла делать вид, что не знает. – Келли сказала, что вы ждете ребенка. Поздравляю. – Спасибо. – Коннор помолчал немного, как бы собираясь с мыслями, а затем сказал: – Я уверен, ты знаешь, что гибель родителей надломила нас обоих. – Он потер ладонью затылок. – Когда я узнал, что Элизабет беременна, меня это испугало. Я не знаю, как быть отцом, и я был напуган необходимостью заботиться о ней, о нашем ребенке. И я едва не потерял их. Но вдруг понял, что жизнь в постоянном страхе – это не жизнь. Я решил вернуться домой к Элизабет, нашему ребенку, и уверен, что мои родители хотели бы этого для меня. Они хотели бы, чтобы я жил полной жизнью и был счастливым. – И страхи рассеялись? – Частично. – Коннор сунул руку в карман. – Я все еще боюсь потерять их. Я до сих пор не знаю, каким буду отцом. Но мысль о том, что их у меня не будет, что я не стану отцом, пугает меня больше. В голове Блейка словно что-то щелкнуло, когда он понял, что чувствует то же самое. И страдания, которые он испытывал сейчас из-за того, что потерял Келли, тому доказательство. Но он все еще не мог избавиться от одной мысли… – У тебя был отец, чтобы научиться. – У нас у всех он есть. Даже если он не идеален. – Блейк открыл рот, чтобы возразить, но Кон-нор решил закончить мысль. – Мы учимся у них. Мы узнаем, что нужно делать, а иногда, что более важно, мы узнаем, чего делать не стоит. И у нас должен быть партнер, чтобы помочь нам пройти наш жизненный путь. – Он слегка улыбнулся. – Это не так страшно, когда ты понимаешь, что не один. Если, конечно, одиночество – не твой собственный выбор. Он замолчал, а затем кивнул Блейку. – Пожалуй, я поеду домой. И кстати… – Блейк вопросительно посмотрел на Коннора. – Мне все равно, что ты мой босс. Если ты снова причинишь ей боль, я надеру тебе задницу. Блейк в ответ слегка улыбнулся, а затем тяжело уселся за стол. В чем-то Коннор был прав. Блейк старался как можно больше быть с Брентом и считал, что все в порядке, практически до развода. И сейчас он все еще переживал, что не может быть рядом. И собственная несостоятельность именно в этом вопросе заставила его думать, что он не сможет дать Келли семью, в которой она нуждается. «Келли была бы удивительной матерью, – подумал он. – Она такая заботливая. Она без колебаний пожертвует своим собственным счастьем, прежде чем позволит чему-нибудь случиться с людьми, которых она любит». Блейк мог только представить себе, на что она способна ради своего ребенка, ради своей семьи. Она никогда не оставит их – ни на мгновение… Блейк вдруг осознал, что Келли никогда бы не ушла на его месте. Если бы у нее был выбор, она бы никогда не оставила людей, которых она любит. А он сделал это. Он оставил ее, подвел, разочаровал, потерял. Да, он хотел защитить ее – и себя, а получилось так, что он просто-напросто оставил женщину, которую любил. Озарение оказалось сродни взрыву бомбы, и Блейк даже наклонился вперед, прижав руки к коленям. Он любил ее. И он причинил ей боль. Он отвернулся от нее первым. Он сделал именно то, чего боялся. Он показал ей, что довериться ему, открыться было ошибкой. Убедить ее вернуться означает заставить ее поверить, что он больше не оставит ее. Но ведь именно это он уже и сделал! Груз, давивший на плечи, готов был расплющить его. Сердце Келли снова и снова начинало ныть, стоило ей подумать о Блейке. То есть ныло оно каждую секунду.