Всё-таки навыков верховой езды у Элизы Линтрем было прискорбно мало. Ее двухнедельный опыт не подсказал, как быстро от мерных толчков онемеет место, соприкасающееся с седлом, и заболит спина. Да так, что слёзы наворачивались на глаза. Элиза давно уже полностью доверилась Дирхе, совершенно не различая дороги, и больше всего на свете боялась обернуться и увидеть догоняющего её Мариса. Тогда она точно упадёт с седла, и больше уже никакой чудо-лекарь не соберёт вместе её косточки. Этого же опасался и Марис, с каждой секундой нагонявший беглянку, видя, как отчаянно цепляются её руки за гриву лошади. Поводья давно были ею упущены и волочились по земле. Если Дирха наступит на них мелькающими копытами, упадут они обе. И неизвестно, кто ещё останется жив после этого. У него есть в запасе один приём… Марис поднёс пальцы ко рту, но тут же опустил руку, благодаря Аллаха, что не успел свистнуть. Услышав заложенный в подсознание сигнал, Дирха-то, конечно, остановится. А Элиза перелетит через её голову и продолжит путь туда, куда повлекут её всемирные законы инерции. Риск сломать шею слишком велик при такого рода полётах. И вместо прежнего решения Марис слегка потрепал своего жеребца по шее: – А знаешь что, малыш? Тебе ведь нравится Дирха, правда? Ты 6ы позвал свою красавицу – и понежнее… Марис был уверен, что конь понял его. Малик слегка повернул голову к руке хозяина. И издал такой печальный звук, которому позавидовали 6ы многие трубадуры. В его ржании была и страсть, и одиночество, и соблазнительный призыв. Дирха сбавила темп. Она уже позабыла об опасности, оставшейся позади, и сильно устала, а всадница, вяло покачивающаяся на спине, не подавала никаких сигналов. Элиза даже не поняла, что они останавливаются. В её памяти она снова оказалась в том летнем дне, когда деревенские мальчишки с хохотом усадили её на огромную старую лошадь и напугали несчастное животное так, что оно помчалось через всю деревню, не замечая ничего вокруг себя. Маленькая Лиз приземлилась в наполненной сточной водой канаве и только благодаря этому не погибла. В тот день она навсегда невзлюбила лошадей, хотя следовало, наоборот, возненавидеть мальчишек. Дирха скакала всё медленнее, подчиняясь своим инстинктам, перешла на шаг и остановилась. Преследователь поторопился спешиться, чтобы оказаться у лошади вовремя – как раз в тот момент, когда Элиза начала медленно сползать с седла. Глаза её были закрыты, а изо рта вырывалось жалобное поскуливание. – Понятно, – освободив из стремени вторую ногу девушки, Марис отнес её в сторонку, положил на траву. Очаровательная беглянка явно переоценила свои силы. Жидкий огонь коньяка из запасов Мариса пролился на её губы. Даже в полуобморочном состоянии лицо её исказилось в гримасе. Элиза закашлялась и… – О, чёрт! – раздельно проговорила она. С беззаботным видом Марис присел рядом на траву. Находясь в облике Омара Лалие, он настолько хорошо контролировал себя, что никогда не прибегал к поддержке спиртного. Но сейчас он не без сожаления взглянул на фляжку с коньяком, закупоривая и убирая её в нашитый на попоне чехол. Лиз снова начала кашлять. – Что, – Марис взял её за руку, – понравилась прогулка? Что же ты у меня такая дикая? Но голос его звучал не раздражённо, и Лиз осмелилась открыть глаза, хотя голова у неё всё ещё кружилась. – Мы уже позанимались? – пробормотала она. Омар Лалие засмеялся: – Смотря что ты имеешь в виду, – ответил он по-французски. Протянул руку по-прежнему лежащей на траве Элизе. – Итак, чем займёмся теперь? Поиграем в прятки или… сразу начнём отдавать долги? Ответом ему стал весьма прохладный взгляд. – Не понимаю, о чём ты говоришь. – Правда? – Марис приподнял брови. – А вот Дирха, я уверен, уже понимает. Из-за деревьев неслось пронзительное ржание кобылы. Оно резко оборвалось и сменилось топотом и визгом. – Дирха! – Элиза вскочила. – Ей угрожает опасность, а я здесь… Марис попытался остановить её, взяв за плечо. – Не ходи туда. Ты… не готова. – Что?! – Элиза в бешенстве оглянулась на него. – Мою лошадь обижают, а ты раздаёшь мне советы… Подобрав свою длинную, с разрезами, юбку, приспособленную для верховой езды, Лиз бросилась через прозрачный перелесок, к соседней поляне, откуда и доносился голос Дирхи. Марис последовал за ней, хмуря брови. Он не собирался скрещивать породистую кобылку в этом году. Увиденное потрясло неопытную Элизу. Проклятый, мерзкий, рыжий конь Стронберга молотил копытами по спине и безжалостно кусал огромными зубами её Дирху. Кобыла переступала копытами, опустив голову, и в её влажных глазах было страдание. И боль, которую причинял ей толчками своего крупа гадкий насильник. Раскрыв рот в беззвучном крике, Элиза повернулась, собираясь бежать. И уткнулась прямо в грудь Мариса. Мужчина обхватил её сильными руками. – Я же предупреждал, – с лёгким укором проговорил он, – ты не готова. Сам он не отрывал глаз от сцены на поляне, и Лиз чувствовала, как всё быстрее стучит его сердце. – Если 6ы у тебя был любовный опыт, ты бы сейчас озверела от возбуждения, а не… – Как ты? – Лиз подняла голову, чтобы взглянуть ему в глаза. И убедилась, что Марис не лгал насчёт возбуждения. Его зрачки расширились настолько, что белок перестал быть виден совсем; Марис дышал часто и неглубоко. – Да, – хрипло выдохнул он. – Это же прекрасно. Посмотри! Элиза сопротивлялась, но Марис развернул её, вынуждая смотреть на сцену совокупления лошадей. Ну, тут он ей не хозяин, она всегда может закрыть глаза; но собственное состояние Мариса беспокоило её куда больше. С него станется попытаться напасть на неё, как этот мерзкий Малик напал на бедняжку Дирху. – Неужели тебя это не волнует? – пробормотал над её ухом Стронберг, откровенно удивлённый, что она ещё не содрогается в любовном экстазе у него в руках. – Волнует! – Элиза повернулась, но в глазах её мерцали искры не страсти, а ярости. – Волнует, что ты позволяешь этому буйволу калечить мою лошадь! – Твоей лошадке хорошо, – Марис криво ухмыльнулся. – Только ты её глазам, похоже, не доверяешь. Ладно, дождёмся твоих впечатлений от собственного опыта. – Я получу его не с тобой! – Жаль, у меня любое дело хорошо получается. Впрочем, это будут твои впечатления, и тебе с ними жить, – он взял Элизу за локоть. – Дадим лошадям немного отдохнуть, и поедем обратно. Поедем вместе на Малике, Дирха пойдёт в поводу. Пусть привыкает к мысли о будущем материнстве. Элиза вздрогнула и глубоко вздохнула. – Это обязательно? – Потомство? У животных, как правило, да. Люди уже научились обходиться без последствий. Когда ты придёшь ко мне в первый раз, я буду осторожен. Лиз мрачно посмотрела на него: – Если, а не когда. Марис кивнул: – Это моя забота. Глава 20 Старик в роскошном халате, подбитом песцом, переменил позу, всем своим видом показывая, как ему неприятен этот разговор. – Мой сын выбрал тебя, девушка. Я не хочу это обсуждать. Здесь не о чем говорить. Я уважаю выбор Омара. – Вы уважаете его право выбирать, но не меня! – закричала Элиза, не в силах смотреть, как ещё один путь к свободе стремительно закрывается для неё. Хусейн Лалие улыбнулся уголком рта. А может, Элизе это почудилось, и по его губам всего лишь пробежала нервная судорога… – Мне нет дела до тебя. Ты – только инструмент, вещь, способная доставить удовольствие моему сыну. Сосуд, внутри которого вырастет мой внук. – Разбежался, старый пень, – пробормотала по-шведски Элиза. Потеряв последнюю надежду, она отвернулась от Хусейна. Старик задержал её, взяв за плечо. По смеху, блестевшему в его глазах, было ясно, что об общем смысле ответа Лиз Линтрем он догадался. – Почему? – проговорил своим хриплым каркающим голосом Хусейн Лалие. – Почему ты хочешь покинуть Омара? Мой сын плохо относится к тебе? – Слишком хорошо, – искренне ответила Элиза. – Я боюсь его. Хусейн удовлетворённо кивнул, будто 6ы уяснив что-то для себя. – Чувство любви ты должна взрастить в себе, словно хрупкий цветок белого лотоса… – Вы не поняли меня, – прервала его Элиза. – Я ничего не собираюсь растить для Мариса… Омара. Я не хочу его любви, и мне не нужны его деньги. Только свобода. – Свобода от чего? – мягко переспросил Хусейн. – От самой себя? От страсти, которая тебя пугает? – Да. Ответ на все ваши вопросы – да. Мне просто необходимо вырваться из этого дома, чтобы ещё раз всё хорошенько обдумать. Я буду управлять своей жизнью сама, как захочу; а сейчас Марис всё время вырывает у меня вожжи. – Я понимаю, – Хусейн снова кивнул, машинально поглаживая седую, коротко подстриженную бороду. – Омар нетерпелив, как вся молодость. Ему невдомёк, что бабочка может улететь раньше, чем он успеет схватить её. Ты – красивая бабочка, девушка Феризат. – Спасибо, – дрогнувшим голосом отозвалась Элиза, не совсем уверенная, стоит ли это считать за комплимент. Хусейн пронзительно глянул на неё: – Это похвала не тебе, а Аллаху, великому создателю всего сущего на земле. Твоё тело создано по Его воле, и твоя судьба вложена Им в твои уста. – Вы меня отпускаете? Ваш бог одобрил 6ы это, я уверена. Он кажется славным парнем…