Именно поэтому Феликс терпеть не мог разговаривать с людьми. Они никогда ничего не понимали, а только сыпали догадками, кричали, тыкали в тебя пальцами – совсем как теперь его собеседница. Она едва не попала ему в глаз своим пальцем, и он оттолкнул её руку. – Да как ты вообще посмел?! – завопила она, хотя вид у неё был скорее воодушевлённый, чем рассерженный. – Ли, это ещё кто такой? Я его впервые вижу! – Она повернулась к Феликсу. – Ты ведь не из нашей школы? Феликс отрицательно покачал головой. – Значит, ты из школы «Харпет»? Феликс снова покачал головой. – Значит, ты не из нашего города? Феликс пару мгновений обдумывал ответ на этот вопрос, а потом кивнул: – Да. Девочка сощурилась: – Как тебя зовут? Феликс не ответил, и тогда она добавила: – Меня – Гретхен. – Красивое имя. Гретхен нахмурилась: – Ну ладно. Не хочешь говорить – как хочешь. Буду звать тебя… Зиком. Надо сказать, нервы у тебя стальные, раз ты так храбро бьёшь девочек, Зик. – Да не бил я тебя! Ты вообще слышала что?нибудь о личном простра… – Да ну, чушь какая?то, – отрезала Гретхен, а потом повернулась к Ли и смерила его взглядом. – А ты почему без костюма? Сегодня же Хеллоуин, недотёпа. Ли робко взглянул на неё: – Мы ведь уже слишком взрослые для костюмов, разве не так? – Все наряжаются на Хеллоуин! Даже твой странноватый дружок и тот в костюме! – А вот и нет! – возразил Феликс. – А вот и да! В костюме пирата! – Нет, – повторил Феликс. – Неправда. – Брось дурачиться, Зик! А это что, по?твоему? Гретхен схватила Феликса за повязку. В её пальцах повязка изогнулась и больно хлестнула Феликса по лбу. Гретхен отпрянула. – Ого! Ого-го! Она что, настоящая? Феликса захлестнула волна стыда. Щеки запылали жарче, чем разогретая плита. Он ничего не ответил. Он бросился бежать. На ходу он врезался в клоуна, резко повернул в другую сторону, выбил бокал с сидром из рук принцессы, но извиняться не стал. Он продолжил бежать, то и дело продираясь сквозь тела и ткани, и наконец вырвался из толпы. Но даже тогда он не остановился, а со всех ног понёсся прочь, пока уже в Тополином Лесу не споткнулся о какую?то корягу и не упал. Феликс сел и принялся вытряхивать из ботинок сосновые иголки. – Феликс! Феликс! Запыхавшийся Ли с трудом нагнал брата и упал рядом с ним на колени, но Феликс отпрянул от него. – Не трогай меня. Я цел. – Она не знала, – задыхаясь, сообщил Ли. – Честное слово, Феликс, не знала… – Не важно, – отрезал Феликс и поднялся на ноги. – Я же тебе говорил, что не люблю город и людей, которые в нём живут. Понимаешь теперь почему? – Незнакомцы часто так себя ведут, – продолжил оправдываться Ли. – Но ведь они и впрямь не знают тебя так, как я! – Я видел, как она на меня посмотрела, – сказал Феликс. – Я возвращаюсь домой. Прямо сейчас. – Прошу, стой… – Не обязательно идти со мной, – отрезал Феликс. – Эй! – послышался третий голос. У самого края толпы стояла Гретхен. Ссутулившиеся плечи и распахнутый окровавленный рот только придавали ей сходства с зомби, в которого она нарядилась. – Стойте! – крикнула она, но Феликс метнулся в лесную темень. И только когда в боку болезненно закололо, он остановился, опёрся рукой о ствол дуба, чтобы не упасть, и согнулся пополам, тяжело дыша. Ли снова нагнал его сзади. – Ты что, не вернёшься к костру? – спросил он. – Нет. Я иду домой. – Этим путём ты долго идти будешь! – Плевать. Ли шумно вздохнул: – Что ж, ладно. Ты хотел вернуться домой пораньше, со мной за компанию, а теперь выходит, что это я с тобой пойду. Но знаешь что… – Что? – По-моему, ты поступаешь глупо. – Ясно. На этом разговор подошёл к концу, и братья направились к Тополиному Дому, оставив позади праздничный костёр и девочку по имени Гретхен. В своих бесчисленных рассказах о городе Ли упоминал только одну Гретхен, причём ни разу не отозвался о ней в добрых выражениях. А значит, под костюмом зомби скрывалась именно она: Гретхен Уиппл. Феликс с мрачной усмешкой подумал о том, что его посетила небывалая хеллоуинская удача: всего за одну вылазку в город он умудрился встретить сразу двух заклятых врагов. 5 Гретхен Гретхен вот уже третий раз за неделю (хотя сегодня был только вторник) сидела в кабинете школьного психолога. – Тебе известно, почему ты здесь? Госпожа Кларк, психолог Средней Школы Бун-Риджа, восседала напротив Гретхен за столом неприятного желтоватого цвета, какой порой бывает у соплей. Руки она изящно сложила на пухлой папке с личным делом Гретхен толщиной с телефонный справочник. – Это я у вас хотела спросить, – сообщила Гретхен. Госпожа Кларк коротко и терпеливо выдохнула: – Гретхен, ты здесь потому, что я хочу тебе помочь. Хочу, чтобы ты достигла успехов в учёбе. Чтобы начала учиться. Гретхен выпрямилась. Руки она сложила на самом краю стола и стала очень похожа на госпожу Кларк, если только не считать того, что ногти у девочки были покрыты оранжевым лаком, а на мизинце темнело кольцо, нарисованное перманентным маркером. – Я тоже хочу учиться! – заявила она. – А мистер Эдмонсон мне постоянно мешает! Мистер Эдмонсон преподавал историю и, судя по посланию, которое сегодня же днём Гретхен оставила на доске у него в кабинете, со своей работой справлялся из рук вон плохо. Госпожа Кларк продемонстрировала Гретхен экран своего смартфона. На нем была открыта фотография, запечатлевшая произведение Гретхен, которое впоследствии в приступе ярости стёр сам мистер Эдмонсон. Послание было составлено в форме стихотворения: Нужны не факты нам, а знанья! Нас душат скучные заданья!