– Вы полагаете, это все коварство Мальдонаи? Пастор внимательно посмотрел на собеседника. Тот поежился, но ответил, почти не думая – заранее готовился: – Разумеется! Женщина не предназначена для дел. Разве ее супруг мог дать ей хоть какие-то поручения? – Вы правы, дитя мое. Но это – графиня. – Разве власть Альдоная не выше всех живущих? – Да, выше. Про себя пастор задумался. Выше-то выше. Но… Вон, поди поспорь со Львом Уэльстера! Решил один умный придворный альдон развод ему не дать. Назавтра же его на охоте собаки разорвали. Все всё понимают. Но доказать – никак. И развод Гардвейг получил тут же. Жить всем хотелось. И здесь может быть то же самое. С одной стороны, жаль, что не прошла его затея. С другой же… Джес Иртон – мужчина серьезный. И в стычках на границе себя показал. Если эта коровища с изумрудным браслетом не врала, связываться себе дороже. Вывезут в море и притопят на неглубоком месте. Так что… да, немного обидно. Но жизнь все равно дороже. Графиня, дочь крупного кораблестроителя, плюс муж Лилиан Иртон с королем на короткой ноге, чуть ли не королевский племянник. Нет, лучше уж не связываться. Слишком основание зыбкое. Собаки и охоты везде есть. Божественное – да, это хорошо. Но мирские власти тоже забывать не грех. Кушать-то хочется. Впрочем, есть хороший способ выяснить правду. А именно – отписать Джерисону Иртону про подвиги его жены. И посмотреть, что он ответит. Оба беседующих не заметили тихого храмового служку, который шмыгнул за алтарем словно мышь. А вот служка услышал все, что хотел. И поторопился доложить своему хозяину. – За что Альдонай наказал меня таким сыном-недоумком?! – Достопочтенный Торий Авермаль с отвращением смотрел на Дария: – Ты хоть понимаешь, кретин, что ты наделал?! – Что именно?! – искренне удивился Дарий. – Ты зачем поперся к пастору со своими глупостями?! Дарий закусил губу. Откуда отец знает? – Я… – Молчи, идиот! Я тут не жалею сил, чтобы графиня Иртон стала относиться ко мне лучше, а он пытается записать ее в шильды![1] Недоделок! Тупица! – Да шильда она и есть! А то кто ж еще? – вякнул Дарий. И был награжден увесистой затрещиной. – Болван! То, что женщина умна, не означает ее принадлежности к шильдам. А она далеко не дура. И цену себе знает. Если с ней сотрудничать, мы можем много получить. – Да что она… Торий закатил глаза. И заговорил медленно и холодно: – Если ты. Еще раз. Хоть слово дурное по графиню скажешь. Я тебя. Из дома выгоню! – Отец?! Дарий был искренне шокирован. Нет, всем же ясно, женщина – это что-то вроде мебели. И своего ума у нее просто нет. Она создана для того, чтобы продолжать род. Сосуд для семени. И все. Ну еще готовить, шить, стирать может. Но ожидать от нее ума? Женщины коварны, похотливы, лживы, глупы, и ими может пользоваться Мальдоная. И не боле того. Почему отец так злится? – Сотрудничество с Лилиан Иртон может принести хорошие деньги. Она умная женщина. Таких единицы. И я не хочу, чтобы ты развалил то, что только начинает созревать. Обругав сына, запретив ему все действия против Лилиан Иртон и профилактически выпоров на конюшне, Торий Авермаль отправился к эввиру в гости. Как ни странно, ему нравился Хельке Лейтц. Эввир был неглуп, практичен, понимал свою выгоду – то, что Торий знал и в себе. А сейчас их объединяло и общее дело. – Моя племянник скоро поедет к графине. – Хельке угощал гостя настоем трав, который посоветовала делать та же графиня. Душмяница, ползунок, лиловый цвет[2]… Получалось вкусно, особенно с медом. – Отлично. Передайте ей от меня поклон. – Обязательно, господин барон. – Торий. Просто Торий, компаньон… – Не смею спорить с благородным господином. – Улыбка Хельке была преисполнена ехидства. Торий ответил похожим оскалом: – Ты? Ты – смеешь. – Достопочтенный… Мужчины весело переглядывались. – Хельке, у нас есть небольшая проблема… Пастор запечатал письмо и отдал посыльному. Так-то ваше сиятельство. Знает ли ваш муж про ваши выходки? Теперь – точно узнает. Но будет ли в восторге? А утром его навестил достопочтенный Торий Авермаль: – Пастор Лейдер, мое почтение. – Благословен будь, дитя Света. Покончив с обязательными формальностями, мужчины перешли к делу. Пастор указал барону на стул, тот уселся и поставил перед собой небольшую шкатулку. – Чем я могу служить вам, достопочтенный Торий? – Речь не об услуге, пастор. Я пришел к вам с маленьким подарком. – Торий коварно улыбался. – Вот как? – Да. От одной известной вам и мне особы. – Какой же? – Ее сиятельства Лилиан Иртон. – Лилиан Иртон? – Да, она перед отъездом очень сокрушалась, что не могла вас навестить лично. Из навешанной бароном лапши становилось ясно – графиня очень высоко оценила участие милого пастора в своей судьбе и просила передать ему скромный подарок. Скромненький такой… Золотое перо и такая же чернильница, щедро инкрустированные малахитом. Хельке лично постарался. Самые интересные вещи, те, которые пойдут высокородным, он делал лично. А что попроще… Сейчас на него уже работало шестеро подмастерьев. И он не собирался останавливаться. – Какая прелесть! – Графиня очень просила передать вам, что сохранит о вас самые лучшие воспоминания. И будет искренне надеяться, что Альдонай пошлет вам новую встречу. – Я тоже буду ждать этого момента. Пастор чуть расслабился. Вот это уже было правильно. Подарки, надежды… Боится супруга, но его обаяние-таки подействовало.