Лиля выдохнула. Диагноз ясен. Проснулась среди ночи. Нянька спит. Надо исследовать дом. А что у нас рядом? А спальня графини Иртон. Потому как малышку пока поселили в спальне графа. И они соединяются дверью. Ну и вот результат. – Расскажу. Если твердо мне пообещаешь бегать по холодному полу хотя бы в носках. – Но… – Или позвать меня. – Но если я заговорю, Кальма проснется… – Кальма – это няня? – Няня. – А если мы повесим колокольчики? – Какие? – Один у тебя, второй у меня. И соединим их веревочкой. Будешь мне звонить, когда захочешь, чтобы я пришла. А я – тебе. Хочешь? Ребенок точно хотел. Лиля улыбнулась. – Тогда завтра сходим к кузнецу и закажем. А заодно обсудим кучу всего необходимого. Да и к кузнецу мне надо. А вот чтобы ты вмешивалась в дела замка, на что имеешь право, – не надо. Это ни к чему. Власти-то над тобой нет, только я… Лучше будь под присмотром. Миранда приткнулась женщине под бочок. – Ска-а-а-азку… Лиля взъерошила ей волосы. В голову ничего не лезло. Хотя… – Я расскажу тебе про то, как появились броненосцы. – А кто это? – Это такие зверушки. И мысленно поблагодарила «англичанку», которая учила их по сказкам Киплинга. Жаль, здесь этот язык не пригодится. Или попробовать обучить ему вирман? Или ту же Миранду? Размышления совершенно не мешали Лиле рассказывать сказку. Язык молол отдельно от тела. И Миранда быстро пригрелась, засопела и уснула на плече Лили, как котенок. Громоздкое имя… Лиля погладила девочку по голове. Миранда Кэтрин Иртон. Мири… Мари… нет как-то не то… Кэтти-китти-кэт? Будешь Кисой. Или Мири. Надо же тебя как-то сокращать, маленькая, раз уж тебя сюда отправили. Лиля устроилась поудобнее и тоже уснула. Утро началось несахарно. Воплями кормилицы, которая потеряла свою деточку. Разумеется, заглянуть к Лиле никто не догадался. И ор продолжался минут десять. Пока женщина не плюнула на все и не вылезла из постели. Прошлепала к двери в графскую опочивальню (Срочно! Изобрести тапочки!!!) и зашипела гадюкой: – Молчать!!! Услышали не сразу. Но заткнулись все-таки быстро. Графиня с утра была зрелищем своеобразным. Этакий мамонт в розовой рубашке с весьма недружелюбным выражением лица. – Вы мне ребенка разбудите! – Госпожа, так она у вас?! Кормилица бросилась в спальню к графине. Ага, размечталась… Лиля перекрыла проход так, что даже микроб не прошел бы. Пока она еще полная, почему бы это не использовать? – Ты далеко ли собралась, голубушка? – Ва…ваше сиятельство? Голос Лили был угрожающим: – Ты посмотри на себя. Волосы нечесаны, тряпки нестираны, морда грязная, под ногтями репу сеять нужно, и ты думаешь, что я тебя к ребенку подпущу? Изволь вымыться. А потом приходи. Кормилица слегка дрогнула: – Мне господин сказал быть при маленькой госпоже… – А большая госпожа тебе приказывает привести себя в порядок. А потом уже быть. Обратишься к Эмме, она тебе покажет, где у нас моются. – Ваше сиятельство, но пастор говорит, что мытье… – Вредно. И пусть говорит. Я твою вонь терпеть не желаю. Не вымоешься – выгоню. Пинками. Поняла? Кормилица вспыхнула. И собралась разразиться гневной речью. Лиля прищурилась и развила тему: – Ты на меня, конечно, можешь графу пожаловаться. Только я графиня. А таких, как ты, сотню нанять можно! – и на язык вдруг вылезло бессмертное филатовское: – «Ты сама, дуреха, взвесь. Он-то там. А ты-то здесь». И дальше уже без классики: – А граф далеко. Пока ты до него доберешься, много времени пройдет. И доберешься ли в ближайший год? И ребенка ты упустила… Что за нянька, от которой дите сбежало, а она проспала? Да тебя пороть мало! На конюшне! Кормилица побледнела. – Выпорю и выгоню! И ни провожатых, ни сопровождающих не дам. Выгоню – и проваливай. Вирмане даже пинка для скорости дадут. Судя по лицу кормилицы, она все поняла, осознала и готова была мыться и стричься. Даже налысо. Лиля развернулась к своей комнате. – Миранда у меня. Мы с ней позавтракаем и отправимся гулять по поместью. – Госпожа, а учитель… – Учитель? Лиля поставила ушки торчком. И узнала, что его сиятельство отправил с дочкой аж троих учителей. Одного – танцев и этикета. Второго – математики и письма. И третьего – истории и литературы. Примерно так. Лиля хищно потерла лапки. То, что надо! – Это правильно, ребенка учить надо. Я сама посмотрю, чему ее там учат. И сама поучусь. Лиля подумала, что, окажись рядом муж, она бы его на радостях даже пинать не стала. Ну так, немножко. Все-таки хорошее дело сделал! – Госпожа… – Мыться, стираться и не орать. К завтраку мы с малышкой спустимся. И надо посмотреть, что у нее есть на зиму, сама понимаешь. Здесь холодно, а мне не хочется, чтобы ребенок болел. Лиля развернулась и ушла к себе. Посмотрела на маленькую девочку, которая уютно свернулась клубочком.