Мелкая притянула меня к себе, крепко обняла и принялась сочувственно гладить по голове. Я старательно хныкала, мелкая причитала и на чем свет стоит костерила обманщика феникса. И это при том, что сокровенное яичко все это время находилось у нее под боком. Надеюсь, Синдару не придет в голову проверить, что спрятано в цветочном горшке, иначе вся наша легенда о похищении отправится коту под хвост. Однако синюшный лорд обратил свое внимание вовсе не на горшок… — А кто это у вас за спиной? — поинтересовался мужчина, и нам пришлось в срочном порядке прервать душещипательную сцену. — Где? — почти искренне удивилась сестра, а я, поняв, что гремлина мы уже так и так засветили, не таясь, повернулась к нему и нетерпеливо вопросила: — Долго там еще? — Почти готово! — обрадовал Херувимчик и сотворил последний пасс рукой. Воздух вокруг заметно наэлектризовался, парень скомандовал: — Хватайтесь за меня! Стаська без лишних вопросов вцепилась в рыжика. Рыжик вцепился в меня. Я… обняла горшок! И мы дружно ухнули в искрящуюся бездну, куда, словно сквозь водную толщу, долетел полный отчаяния и ярости крик сида. Приземление выдалось не из приятных. Я рухнула на голую землю, больно приложившись копчиком о какую-то корягу. Хевирим свалился в ближайшие кусты дикого шиповника. Стаськи же и вовсе было не видать. Потирая пятую точку, я поднялась с земли и стала крутить головой по сторонам в поисках сестры. Сестрички я не нашла, зато обнаружила, что мы находимся в премиленькой рощице. Голубенькой такой. С ровными рядами посадок и коротенькой голубенькой же травкой… Кажется, у меня дежавю. Я схватилась за голову и на несколько мгновений прикрыла глаза, надеясь, что это очередные глюки. Но окружающая картинка не изменилась, и мне хоть и с трудом, но все же пришлось признать, что мы каким-то неведомым образом вновь очутились в священной сидовой роще. Хуже просто и быть не могло! Хотя нет, как оказалось, могло — мимо пролетела какая-то мелкая пичуга и, метко прицелившись, какнула мне прямо на голову. Все, вот теперь полный абзац! Я шлепнулась обратно на пятую точку. Опять ударилась копчиком и взвыла с досады. Что ж не везёт-то так?! Поразмышлять о превратностях судьбы не успела. Сверху раздался жалобный писк, и, задрав голову, я узрела Стаську, болтающуюся на ветке ближайшего дерева. — Снимите меня отсюда, — проныла она, а я тут же вскочила на ноги и подошла к широкому шершавому стволу. Вот так занесло… Оказывается, я еще удачно приземлилась. — Ты как там оказалась? — задала я, наверное, самый идиотский вопрос из возможных. — Как, как? Свалилась! — фыркнула мелкая, неуклюже елозя на своей ветке. В этот момент раздался странный шорох, ругань, и из колючих кустов вывалился изрядно помятый, всклокоченный и поцарапанный гремлин. Ну, хоть не одним нам досталось, и то радует. — Как снимать будем? — тут же вопросила я, кивнув на повисшую на верхотуре Стаську. Хевирим проследил за моим жестом, изрек короткое «ой» и тут же прикрыл рот ладошкой. А потом и вовсе посмотрел на меня перепуганными глазами и, втянув голову в плечи, признался: — Я высоты боюсь… Чего и следовало ожидать… Значит, за сестрицей лезть мне. Я вручила рыжему цветочный горшок, велев охранять тот как зеницу ока, и аки проворная обезьянка, полезла вверх, цепляясь за торчащие во все стороны ветки и сучки. В общих чертах спасательная операция прошла успешно. Десять минут уговоров, пять минут угроз, три минуты спуска. Стаська очутилась на твердой поверхности и почти сразу припала к ней щекой, готовая чуть ли не расцеловать сырую землю. Да, вот что делает с людьми боязнь высоты. Я же вернула себе горшочек и тут же принялась проверять состояние его содержимого. И вот в этот момент я реально испугалась. На яичке обнаружилась трещина! Первой мыслью было — хана моему фениксу. Если принять во внимание то, как мы приземлились, то разбиться яйцо могло запросто. Короче, теперь уже у меня началась паника. Самая натуральная. Я носилась по рощице, не зная, за что хвататься: то ли за горшок, то ли за яйцо, то ли за собственную голову. А еще придумала тридцать три изощренных способа убийства нашего несносного работничка, если мой феникс по его вине все-таки окочурится. Ну и, конечно же, не преминула озвучить свои мысли, отчего наш нежный Херувимчик сделался бледнее мела и стал подозрительно заикаться. Пресекла всю эту истерику пришедшая в себя после спуска Стаська — выхватила у меня из рук горшок, дабы лично провести инспекцию повреждений, причиненных золотому яичку. — Ладно тебе, Лу, — после проведения тщательного осмотра попыталась меня приободрить сестра. — Не пори горячку раньше времени. Может, он это… того… вылупляться вздумал. И эта мелкая зараза со словами «Тук-тук. Кто-нибудь есть дома?» постучала согнутым пальчиком по скорлупе. От такого бесцеремонного отношения у меня чуть инфаркт не случился и глаз нервно задергался, а самые непристойные ругательства встали в горле. Вот только высказать их вслух я не успела. На Стаськино «Кто-нибудь есть дома?» с той стороны раздался отчетливый стук, а в следующий момент вся поверхность яичка пошла крупными трещинами и в отвалившемся куске показалась скрюченная птичья лапка. Фух! Живой! Я облегченно выдохнула и с предвкушающей улыбкой на лице стала наблюдать, как вылупляется мой птенчик. Стаська с гремлином скучковались рядышком, и все мои попытки их отогнать с треском провалились. Нет, я, конечно, понимаю, что им интересно, но первой Фауст, как ни крути, должен увидеть меня! А иначе, как он поймет, кого мамой звать? Вылупившийся птенчик было чудо как хорош. Такой маленький, такой беззащитный. Лапки разъезжаются, крылышки бьют по воздуху в попытке удержать равновесие. Птенец то и дело заваливался на бок, чтобы спустя секунду упрямо встать и вновь продолжить сражение с собственным неумелым телом. Забавный и прелесть какой миленький. Даже милее Херувимчика. Не говоря уже о том страусе, в образе которого предстал перед нами новорожденный Фрайо. Так бы и затискала, честное слово. — Это кто, феникс? Настоящий? — раздался восторженный голос прямо у меня над ухом, и, оглянувшись, я узрела Хевирима, глядящего на вылупившегося птенца, словно на восьмое чудо света. — Думаю, да. А ты что, фениксов раньше не видел? Гремлин помотал кучерявой головой и потянул палец к пташке. Видимо, намеревался погладить. Ага, как бы не так! Птенчик хоть и выглядел беззащитным, но на деле дотронуться до себя не дал. Раззявил клюв и зашипел на чрезмерно любопытного мальчишку. Ну, хоть не цапнул, и то хорошо. Следом за гремлином феникс обругал шипением и Стаську. Причем та к нему прикоснуться даже не пыталась. Сестричка тянула загребущие ручки к золотой скорлупе, которую пернатый всецело считал своей собственностью. И через несколько секунд стало понятно, почему. Птиц потоптался по ошметкам, еще недавно служившим ему домом, и стал методично клевать скорлупу. — Эээ! Это чего он делает? — возмутилась таким поведением пернатого моя младшенькая. — Она ж золотая. А он ее сейчас сожрет всю! — Может, он голодный? — предположил Хевирим. — Может! — не нашла ничего лучше как согласиться я. — Короче, вы обе… оба… в общем, вы двое — марш копать червяков! — Опять двадцать пять… — тяжко вздохнула Стаська. — А вот ты, — я ткнула пальцем в грудь Хевирима, — параллельно думай, как нам отсюда выбираться! И вообще, какого фига ты из всех возможных мест в этом мире перенес нас к черту на кулички? — Куда? — недоуменно протянул рыжий. — Сюда! — передразнила я. — Ты хоть знаешь, что это за роща? Гремлин затравленно огляделся и виновато протянул: — Догадываюсь… — Догадывается он. А вот я точно знаю, что мы сейчас находимся в священной Бирюзовой роще сидов. Вот как можно было сбежать от лорда Натура на его же территорию, а? Ты чем думал? — Я не нарочно, — покаялся паренек. — Я… у меня… Видимо, координаты сбились. Ох уж этот молодняк! Как знала, что не стоит неопытного нанимать. И вот, пожалуйста, первое же ответственное задание с треском провалено. Хотя нет, не с треском, все же перенестись нам удалось, пусть и без должного комфорта. Но эта роща… Пятой точкой чую — это вторжение еще выйдет нам боком. Знаете поговорку, что мысли материальны? Так вот, мне довелось убедиться в этом уже через пять минут. Стоило Стаське с гремлином приступить к раскопкам, как издалека донесся топот копыт, и вскоре меж деревьев показался отряд всадников, восседающих — на чем бы вы думали? — правильно, на лосях! Ох, что-то мне все это напоминает… Первым делом я живенько сграбастала птенчика и, распахнув жакет, сунула его за пазуху. Фауст сопротивляться не стал, понятливо прильнул к моей груди и не спешил показывать клюв наружу. Благо сейчас феникс был размером с голубя, а потому можно было надеяться, что неприятель его не заметит. Пока прятала феникса, подтянулись сестрица с гремлином. Оба испытующе уставились на меня, ожидая дальнейших указаний. Конечно, я тут самая старшая, а значит, искать выход из ситуации тоже мне. Я быстро прокрутила в голове возможные варианты и приняла единственно верное, пусть и рискованное, решение. — Значит, так, рыжий, живо уменьшайся и лезь ко мне за пазуху. Будешь второй грудью! — Чего?! — опешил от такого распоряжения гремлин. — Того! Грудью, говорю, второй будешь. Для симметрии! — И выразительно глянула на свернувшегося под сердцем Фауста. — Или хочешь сидам на глаза попасться? — привела весомый аргумент, после чего гремлин послушно уменьшился и позволил засунуть себя за правый борт жакета. Н-да… Грудь получилась малек несимметричная, но так всяко лучше, чем с одной ходить. Ох, повезло ж парням! Тепло, мягко, прияяятно… У меня ж и свои округлости как-никак имеются. Не такие внушительные, как у той же Тиа, но подержаться есть за что. Ладно, пусть блаженствуют, пока я добрая. Хотя… для рыжего еще и задание есть. — Да, кстати, Херувимчик, ты там особо не расслабляйся. Давай свой межпространственный коридор строй. — А куда? — пискнул малюсенький мальчишка. — Да куда-нибудь уже строй! И побыстрее. Долго нам против них не продержаться… — сквозь стиснутые зубы проскрипела я, напряженно наблюдая, как голубая команда верхом на лосях выруливает на облюбованную нами полянку и берет нас в плотное кольцо. Как все предсказуемо… Хоть бы для разнообразия клином, что ль, выстроились. — Кто такие? — взял слово старший отряда и сдвинул к переносице темные брови. Уххх. Сурров. Но это не Натур, и волшебного обруча на голове у него нет, и даже синего лося нет, а значит, не так уж он и страшен. Ну что ж, попробуем уже проверенный трюк с заговариванием зубов. — А мы… Эээ… Туристы! — с ходу ляпнула я и лучезарно улыбнулась. — Какие такие туристы? — пуще прежнего нахмурился сид. — И каким образом вы попали в священную рощу? Опять начинается… Нет бы что поинтереснее спросить, например, почему у меня одна грудь шевелится. Я ведь уже и отмазку правдоподобную придумала — мол, у меня на красивых мужчин такая реакция. А он все про рощу свою талдычит. Вот и что ему ответить?