— Может, ты чего-нибудь придумаешь, а? Чтоб нам не разлучаться насовсем. Ну, если, конечно, ты тоже хочешь быть со мной. А то вдруг я тебе надоесть успела за эти дни. Да и мало ли у тебя красивых девушек на примете. Зачем тебе такая посредственность? Я тяжко вздохнула и плюхнулась на подушку. Ну вот, опять начинаю себя накручивать. Да и если со стороны кто посмотрит — сижу тут, сама с собой разговариваю. Как душевнобольная, право слово. — Ладно, что-то меня совсем не туда понесло. Давай спать, — предложила я и поплотнее закуталась в одеяло. Секунду поразмыслила и следом накрыла и феникса. Вдруг они мерзлявые. И вот я уже начала потихоньку проваливаться в сон, как с улицы вдруг донеслись леденящие душу крики. — Мы все умрем! — визжал кто-то высоким женским голосом. — Это конец! — вторил ему мужской. Признаться честно, спать хотелось ну очень сильно. Но любопытство, а вместе с ним и чувство самосохранения оказались сильнее. Подскочила на кровати и ринулась к окну. Ожидала я увидеть что угодно: пожар, наводнение, цунами, кучу зомби, атакующих мирный поселок, но уж никак не это. На улицу, казалось, высыпал весь местный люд. Кто-то охал, кто-то ахал, кто-то, судя по сложенным лодочкой ладошкам, усердно молился, кто-то попросту хватался за голову, но все они непременно падали на колени, стоило завидеть сверкающую холодными голубыми искрами фигуру. Я присмотрелась повнимательнее и с ужасом признала в этой самой фигуре нашего рогатого друга. — Твою ж… маковку! — выругалась вслух, в оба глаза таращась на лося, что, принюхиваясь, шел себе по дорожке, и на простой люд, что сгибался перед ним в три погибели. Нет, все-таки странные эти местные. Ну подумаешь — лось, подумаешь — светится. Чего реагировать-то так? Короче, любопытство свербело в одном месте, а потому я скоренько оделась и, особо не церемонясь, толкнула гремлина в бок. — Эй, спящая красавица, вставай! — громким шепотом позвала Хевирима, стараясь не разбудить сестрицу и прикорнувшего на моей подушке феникса. Гремлин сонно перевернулся на другой бок, а потому толчок пришлось повторить. — Кому говорю, поднимайся, живо! — А? Что? Это не я! — с ходу выпалил тот, принимая вертикальное положение. Вот ведь, как чувствует, что сейчас ему попадет. — Ага, как же, не виноват он! А кто тогда виноват? — В чем? — непонимающе моргнул малорослик. — В окно глянь — узнаешь, в чем, — зло прошипела я. Гремлин сразу последовал совету. Забрался на спинку кресла, прямо с нее соскочил на подоконник и, завидев светящегося лося, испуганно побледнел. — Ой… Кажется, я с заклинанием что-то напутал, — выдавил гремлин и начал что-то судорожно прикидывать на пальцах, явно пытаясь понять, где накосячил с расчетами. Ждать, пока он что-то выяснит, желания не было. А потому я лишь схватила его за шкирку и выволокла за дверь. Благо спал он одетым. — Куда мы? — пискнул малорослик, смешно болтая в воздухе руками и ногами. — На разведку! — сообщила я горе-работничку и все же поставила его на пол. Маленький-то маленький — но тяжелый, зараза! На первом этаже постоялого двора царил сущий хаос. Большинство постояльцев прилипло к окнам, жадно всматриваясь в чудесное явление искрящегося лося. Иные же в панике носились по помещению. Гремели сумками и какими-то тюками. Кто-то особенно впечатлительный надрывно стенал и выл, забившись в угол. А несколько дюжих молодцев, скучковавшись за столом, откровенно пытались надраться, и, судя по горемычным минам, повод тому был отнюдь не радостный. — Простите, уважаемый, а что происходит? — попыталась прояснить ситуацию у пробегавшего мимо всклокоченного хозяина постоялого двора. — Так же ж Вестник явился! — с горящими не то от азарта, не то от страха глазами выпалил мужчина. — Какой еще вестник? — не поняла я. — Грядущего конца света, — выдал хозяин, глядя на меня ошалелым, совершенно невменяемым взглядом, и, вырвавшись из слабого хвата, побежал дальше. Н-да, кто-то тут явно не дружит с головой. Решительно направилась на улицу, дабы воочию увидеть, что же так напугало несчастных жителей поселения, названия которого я даже не потрудилась запомнить. — О Создатель, чем заслужили мы твой гнев? Смилуйся над рабами своими грешными. Не отдай на погибель верную, — голосили со всех сторон. — Молим тебя, о Всевышний, отврати несчастье. Отведи смерть стороной. Не дай Вестнику своему смертоносному против нас обратиться. Молим тебя о пощаде! Да, странные у них тут представления о вестниках конца света. Не знай я, что это за лось, приняла бы его за скакуна, выбившегося из упряжки Санта-Клауса. И не важно, что не олень. Я все равно их толком не различаю. Рога есть, копыта есть. Остальное не важно. А светится, светится-то как! Красотища. Мерцает, будто северное сияние по шкуре разлилось. Чудо, а не лось. Так бы и любовалась. А эти невежды вестником смерти несчастное животное нарекли. — Это все, конечно, очень красиво и трагично до глубины души, но что делать-то будем? — обратилась к Хевириму, что стоял за моей спиной, испуганно втянув голову в плечи. — Спать пойдем? — предложил Херувимчик, и идея его, откровенно говоря, мне понравилась. И, наверное, мы бы так и сделали, если бы в этот самый момент лосяш не заметил нашего появления и не ринулся к нам во весь опор. Данное обстоятельство, разумеется, не осталось незамеченным. — Это они! — разнеслось по округе. — Они призвали Вестника смерти! — возопил крупный бородатый мужик, с грозным видом надвигающийся на нас. За его спиной тут же выросло еще несколько бугаев с лопатами и вилами наперевес. — Мамочки! — пискнул Херувимчик и стал медленно пятиться мне за спину. Клаааасс! А мне что делать? Кидаться грудью на амбразуру? Причем сразу в двух направлениях. На злющих мужиков с вилами и мчащегося к нам лося. Короче, я уже морально готовилась принять удар на себя, как вдруг лось резко изменил траекторию движения и еще быстрее, чем прежде, погнал куда-то вправо. Я проследила за ним взглядом и чуть не села на месте. В нескольких десятках метров от нас, прямо из-за угла кособокого одноэтажного дома вышел наш знакомый сид. Убиться ржавым тазиком! Только его нам тут для полного счастья не хватало. Что примечательно, глаза сида сверкали потусторонним голубым светом, на губах играла прямо-таки хищная улыбка, и, разумеется, уже привычно светился камень в обруче. Короче, лорд был во всеоружии, а мне вдруг очень кстати вспомнился Александр Сергеевич и его «Месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит». Была б у нашего сида коса… — Попались, голубушки! — прервал мои размышления мужчина, небрежно треплющий синего лося за ухо. Воссоединение старых друзей — как это мило. — Думали, уйдете от меня? На моем же лосе! Глупые, глупые девочки… — приговаривал синенький, начиная медленно двигаться в нашу сторону. Хевирим за моей спиной чуть не умер от страха. Меня же в этот момент посетила гениальная мысль. Ну конечно, лось-то не наш! — Люди добрые! — обратилась я к толпе, недоуменно пялящейся то на нас, то на сида с лосем, но при этом не выпускающей из рук своего грозного оружия. — Вот он, истинный источник ваших бед! Это он призвал Вестника смерти на ваши земли. Ему служит страшное, смертельно опасное чудовище! Люди зароптали, зашептались меж собой. А я, воспользовавшись замешательством, набрала в грудь побольше воздуха и пафосно изрекла: — Мы должны изгнать его с нашей земли! Прогоним кровожадного узурпатора. Спасем наши семьи. Отведем беду от наших домов! — направо и налево сыпала громкими лозунгами. Селяне вдохновлялись. Иль Натур же, совершенно не ожидавший такого поворота, слегка растерялся и застыл на месте, глупо тараща на меня глаза. — Бей его! — вдруг крикнул кто-то из-за моей спины, и крик этот дал решающий толчок дальнейшему действу — толпа сорвалась с места и дружно накинулась на ничего не понимающего лорда. Не тратя времени даром, схватила гремлина за руку и поволокла обратно в наши комнаты. Рывком сдернула Стаську с кровати и велела одеваться. — Куда мы? — сонным голосом поинтересовалась мелкая. — Куда, куда? На Кудыкину гору! — передразнила я, скоренько закидывая шмотки в сумку. И как бы мне ни было жаль своих вещей, все же пришлось все наши чемоданы вновь закинуть в пространственный карман, а самим довериться во власть непутевого гремлина и господина Случая, гадая, куда же в этот раз выкинет нас переход. Ну а что еще оставалось делать, когда сид повис на хвосте? Пока мы собирали вещи, он, небось, уже всех селян в безвольных зомбаков превратить успел. У них-то, поди, ментального щита нет. В общем, риск оказался оправдан. Как раз в тот момент, когда мы взялись за руки, начиная проваливаться в марево портала, в комнату влетел взбудораженный Синдар и с криком «Неет!» кинулся в нашу сторону. Да только не успел. Нас поглотила тьма перехода, и мы всей компанией вывалились в каком-то темном, холодном и откровенно мерзком помещении. Стаська, как самая предусмотрительная, захватила из номера подушку с одеялом, а потому, обойдя помещение по периметру и наткнувшись на низкую лавку у стены, с ходу завалилась на нее и продолжила сладко спать. Я же решила провести более тщательную инспекцию места нашего пребывания, и результаты этой самой инспекции меня отнюдь не порадовали. Сначала мне подумалось, что мы в каком-то подземелье. Стены тут были сложены из грубого, плохо отесанного камня, и от них ощутимо веяло сыростью. Но когда я наткнулась на железные прутья решетки, все окончательно встало на свои места. Непутевый гремлин закинул нас определенно в самое надежное и защищенное место на всей земле — в тюремную камеру! Глава 15 ХВОСТАТЫЙ ОБЕЗЬЯННИК Пробуждение выдалось не из приятных. Ощущение было такое, будто кто-то бьет в колокол прямо у меня над ухом. На деле же этот кто-то отчаянно стучал палкой по железным прутьям решетки, отчего голова моя была готова расколоться на тысячи частей. Я открыла глаза и зажала ладонями уши, стараясь хоть как-то заглушить металлический лязг. Лежащий рядом Фауст и вовсе сунул голову под крыло, но что-то мне подсказывало, что это мало чем ему помогло. — О, проснулась, красавица! — радостно воскликнул чей-то голос, и обернувшись, я узрела виновника своей утренней головной боли. Им оказался тощий взлохмаченный парень в рваной рубахе, съехавшей на одно плечо. Он сидел в противоположной камере и, радостно скалясь, поигрывал железным прутом, то и дело проводя им по решетке, отчего хотелось еще плотнее зажать уши, а лучше с ходу дать в челюсть этому уроду. — Ты ненормальный?! — воскликнула я, зло глядя на заключенного. — Кончай тут какофонию разводить!