Из дома вышли несколько слуг, загуляли в таверне, вернулись… да то же самое. Сыновья, невестка, трое внуков… Арман приказал уезжать к себе в Эсторн, и не высовывать оттуда носа, пока не прояснится обстановка. А уж там…. Поднимать восстание, прятать близких, самим уносить ноги – там видно будет. Главное уцелеть сейчас, в первые дни безумия, а дальше видно будет. Именно поэтому сам Арман никуда и не бежал. И некуда, и незачем, и он-то здесь самый заметный. Проще подождать. Дождался, вот… И сидел, смотрел на Альсина с немалой долей высокомерия во взгляде. Как ни крути… не ровня ему Альсин, не ровня. Не в титуле дело, и не в предках. Просто в роду Эсторнов никогда не было предателей. Альсин первый нарушил молчание. – Выпьете, герцог? – Благодарю. Не стоит, – отказался Эсторн. Брать что-то из рук врага? И опасно, и брезгливо. – Я все же налью. Насколько я помню, вы предпочитаете лаврейнское, урожая сорок пятого года. Альсин сам достал бокалы, сам разлил по ним благородную, темно-багровую жидкость, в кабинете повеяло ароматом винограда и далекого лета. Эсторн пожал плечами, даже и не думая прикасаться к бокалу. – Гадаете, зачем я вас пригласил? – Нет. Вы расскажете, – Эсторн меланхолично смотрел в окно. – Безусловно, расскажу. Прямо сейчас, – согласился Альсин. – Мне требуется ваша поддержка. Через несколько дней в столицу приедет его величество Генрих. И я проведу коронацию. – У Гардвейга не было сына по имени Генрих, – отрезал Эсторн. – Вас не было на заседании дворянского собрания… – И я не в курсе, что Альбита родила ублюдка невесть от кого? Я в курсе. – Генри – не ублюдок, а законный сын его величества Гардвейга. – Интересно, найдется ли хоть один поверивший в вашу ложь? – Это меня волнует меньше всего. Мне нужна не вера, а поддержка. – Альдон уже согласился? – искривила улыбка губы Эсторна. – Да. – И вы предлагаете мне примкнуть к вам… – Да. – Нет. – Подумайте еще раз, Эсторн. – О чем? В моем роду подонков не водилось… – Я могу и проверить. И – пресечь ваш род. Арман пожал плечами. – Может быть. Но и тогда я не изменю своего мнения. – Даже если я прикажу пытать ваших внуков у вас на глазах? Арман чуть подался вперед. – Альсин, тебе в голову не приходит, что не все хотят жить мразями? Или – с мразями, невелика разница? Я предпочту умереть, но не копаться в том навозе, которым ты щедро поливаешь свои дела. Робер побелел от ярости. – Громкие слова для смертника. – Если истину можно выразить только громкими словами, их стоит прокричать на главной площади. – Кричать вы можете сколько угодно, герцог. В пыточной камере. Стража! В пыточную камеру Арман не собирался. Бокал с вином полетел в лицо Альсина, герцог отскочил, выхватывая кинжал из-под одежды. Вбежавших наемников это не остановило. Двое начали наступать на Армана, недвусмысленно выставив вперед мечи. Эсторн огляделся. Выбора не было. Впереди – клинки. Альсина не достать. Что остается? Только умереть с честью. Арман прикинул свои шансы и бросился вперед. Ему удалось парировать один удар, от наемника слева, но тот, что справа, своего шанса не упустил. В бок вонзилось нечто холодное, доставшее, кажется, до самого сердца, и по телу начал расходиться ледяной холод. Терять было уже нечего. Арман подался вперед, насаживаясь еще глубже, и взмахнул рукой, нанося последний удар. Удачный. Последний подарок Альдоная – уйти в бою и забрать с собой врага. Глаза застилала темнота, но Арман еще увидел, как падает с кинжалом в груди его противник. И – улыбнулся. *** Альсин со злостью плюнул на тело старика. – Сукин сын! Наемник промолчал, предпочитая стать незаметным. А то и ему достанется. И не прогадал. Немного попинав еще не остывший труп, Альсин зло сверкнул глазами. – Отрубить голову и выставить на площади. Объявить, что Эсторн злоумышлял против ее величества. – Слушаюсь, ваша светлость. – Послать людей к нему домой, пусть привезут сюда всех Эсторнов. – Просто – или… – Можно – грубо, – отмахнулся Альсин. – Сговорчивее будут. – Будет исполнено, ваша светлость. – Бегом! – рявкнул Робер. Нельзя сказать, что Эсторн сильно нарушил его планы. Но взбесил он герцога до крайности. Брезгует он, подумайте только!