Низкий звук достиг ушей, пронзил ее не хуже копья. Вскрикнула, спотыкаясь. Огненный шарик, зародившись в груди, разрастался, захватывая ее всю, и Мия согнулась от боли. Каждое слово, каждый жест мужчины, мерзкий, противный самой ее сути, будто накидывал новые кольца, мешая дышать и думать. Содрогаясь, сделала шаг, другой и упала на колени. Пальцы сжались в кулаки, голова склонилась почти до земли. Медленно и уверенно шел он к ней и пел, пел, а Мия дрожала, борясь с тошнотой и разрывающей тело болью. Больно. Плохо так, что жить не хочется. Девочка застонала, кусая губу. Слова ввинчивались в мозг, и Мия с трудом уже понимала, кто она и где находится. Нет, нет, нет! Превозмогая себя, обернулась, впилась взглядом в его глаза. Мужчина дернулся и сфальшивил, пусть на секунду, но сбился с ритма, и сразу стало возможным вдохнуть, пуская воздух в горящие легкие. И она закричала – высоко и громко, разом срывая голос. Рванула с диким ржанием Лея, снеся по пути мужчину, дернулись на ноги прочие лошади. А Мия, осипнув, завизжала уже мысленно. Нервно, на одной ноте, проникая в умы тех, до кого могла дотянуться: проснись, проснись, ну проснись же! Олег – Проснись, ну проснись же… Олег! Она не звала его Хельгом, как местные, и «Ольег» звучало у нее мягко, мило и немного смешно. Авила. Кажется, он скучал по ней. Сам дурак, конечно: прогнал тогда, а потом не спешил извиняться. И ссора затянулась. А ведь можно было иначе проводить время. Она наклонилась над ним и вновь потрясла. Волосы упали вперед, пощекотав лицо. И когда он, рыкнув, перевернулся и подмял ее под себя, девушка лишь изумленно охнула. – Надо у… – пискнула она перед тем, как он заткнул ее жадным поцелуем. А когда отстранился, она сама потянулась к поясу. И взгляд, такой шальной, не отрывался от его лица. Это было похоже на сумасшествие. Ночной воздух холодил живот, который Авила оголила, задирая на нем рубаху, а сама девушка, прекрасная, дикая и будто одержимая, скакала верхом. Двигаясь ритмично, она то наклонялась вперед и терлась грудью, то выгибалась назад, запрокидывая лицо к небу. Рядом, на расстоянии вытянутой руки, похрапывал Юрка, где-то за ним спали Ваня, Дэн… и Линда с Виктором. Эти двое, почти никого не смущаясь, улеглись вечером вместе, обнялись и отключились почти мгновенно. Олег подумал тогда еще, что Витька дурак: у него Лин обнимашками бы не отделалась. При мысли о рыжей, о том, что она спит совсем близко, Олега пронзила острая волна удовольствия. Вцепился пальцами в бедра Авилы, подмял под себя, ускорился… – Ух! – выдохнула она, пытаясь выровнять дыхание. – Ух, – подтвердил он, скатываясь с нее. – Так чего ты хотела? Завозился со штанами, медленно озираясь. Спят. Просто чудо, что они никого не разбудили. – Пойдем со мной. Авила поднялась быстро, одернула юбку и поправила волосы под узкой повязкой. – Пойдем, – повторила она, хватая его за руку и настойчиво утягивая прочь, и он шагнул следом за ней, – ничего не говори и ничему не удивляйся. Прочь от палаток, гьярраваров, от спящих товарищей. От Линды. Олег замер на месте, и пальцы девушки, что шла впереди, выскользнули из его ладони. – Куда ты меня тащишь? – спросил, хмурясь, а взгляд меж тем как магнитом тянуло назад. К рыжей. Кажется, она это тоже заметила. Миловидное лицо дрогнуло, словно девушка собиралась заплакать, но тут же Авила прильнула к нему, заставляя смотреть в глаза. – Чего тебе надо, Олег? Или я некрасивая? Или мало люблю тебя – тогда и так, как тебе того хочется? – Красивая, – вынужден был признать парень, – любишь. – Да. А ты все на нее смотришь. А ведь она не твоя. И не будет твоей никогда. И скоро вообще – не будет! Глаза ее горели диким огнем, она говорила тихо, но зло. Олег сжал ее плечи, но девушка лишь рассмеялась. – О чем ты вообще? – Пойдем. Они уже близко. – Да кто, дьярх тебя раздери?! – Те, кого так ненавидит ваш маг. Голова после крепкого сна и безумного секса соображала плохо, но вдруг разом все выстроилось в цепочку. Авила, что всеми силами тащила из лагеря, и сам лагерь, погруженный в глубокий сон. Те, кого ненавидит маг… Позавчера, когда велели собирать вещи, Олег не ушел в дом. Он увязался за греном Лусаром, ожидая объяснений. И получил их. Конечно, им сказали лишь то, что сочли нужным, но весть о Псах Тория, полученная из «надежного источника», дошла и до него. – Ты… Авила, ты что натворила?! – Я? Собрала славный букет для сегодняшней ночи. Ромашка, мелисса, парочка корешков, нужные слова и капелька магии, – промурлыкала она, явно довольная собой, и дотронулась до груди, где висел маленький амулет из прозрачного камня. – Оставь их. Идем со мной, такие мужчины, как ты, нам нужны. – Нет. – Вот, значит, как, – медленно проговорила Авила, меняясь в лице. Поодаль раздалось странное пение, гортанное и очень ритмичное. Олег обернулся, выискивая в предутреннем сумраке источник звука. – Значит, ты сдохнешь, как и они! – раздалось за спиной, и было что-то в голосе девушки, от чего он дернулся, уходя вправо. Почти успел. Нож, направленный меж лопаток, соскользнул, пропарывая рубаху и кожу, и вошел в плечо. Спина взорвалась болью, потемнело в глазах. Парень отпрянул, и рукоять вывернулась из ладони девушки. – Прощай, – бросила она и, подобрав юбку, помчалась в лес. – Вот ведь с-сучка, – выдохнул, глядя ей вслед. Злость в груди шевелилась вяло, будто нехотя, задавленная усталостью и чувством, что он может лечь и уснуть прямо здесь, у корней. И чем таким Авила их напоила? Олег привалился к сосне. Стиснул зубы и попробовал дотянуться до ножа, но тот вошел под таким углом, что самому не вытащить. Левое плечо горело огнем, ладони стало мокро и горячо, а поодаль все выводили слова боевой молитвы. А потом кто-то заорал так, что ударило по голове. Парень дернулся и зарычал от нового взрыва боли. Оглянулся еще раз на лес, в котором скрылась девушка, и повернулся в сторону лагеря. Из-за дерева вынырнул кто-то рослый. Олег отпрянул, схватился за ножны на поясе, но те оказались пусты. – Вот же дьярхова девка, – прошипел он, осознав, что Авила всадила в него его же нож. – В лагерь! – рявкнул мужчина голосом тэна Рейнара. – Оружие забирай и к мосту! Все к мосту! – Нож, – выдохнул Олег и развернулся спиной. Миг – и по телу прокатилась новая волна боли: Рейнар выдернул нож из раны. И тут же, толкнув парня в сторону, отвел клинком меч врага. Лязгнуло, послышалась ругань на чужом языке, а Олег, запнувшись о корень, едва устоял на ногах. Прижался к дереву. Нападающих было двое. Оба не очень высокие, куда мельче рослых северян, бритоголовые, в темных свободных одеждах. Мечи на пару ладоней короче джеррских и кинжалы им в пару. Наручи, поножи и какой-то стеганый доспех под плащом. Мелькнула мысль, что надо бы помочь Рейнару, но гьярравар справился без него. Скользнул к одному противнику, насаживая того на его же кинжал, закрылся обмякшим телом от второго, а когда тот попытался обойти, с низкой позиции ткнул мечом в живот, вспарывая доспех. – Ты еще здесь? – рыкнул он, оглядываясь на Олега. Тот не ответил – по дереву, прямо над плечом, чиркнула стрела. Щепки хлестнули по щеке, парень присел, задев раненой рукой ствол. От боли перехватило дыхание и потемнело в глазах, и он упустил тот момент, когда гьярвен ринулся глубже в лес, явно за лучником, бросив привычное «уходи». Ни уйти, ни попробовать помочь Олег не успел. На него налетел ториец, и от немедленной смерти спасло лишь падение на бок. Меч, нацеленный в грудь, воткнулся в дерево, и сила удара была такова, что острие застряло в стволе, даря пару секунд передышки. Олег пнул мужчину по голени, противник оступился, припадая на колено, а парень перекатился и, едва встав на ноги, ринулся в бой. Ториец освободил меч, но от удара в лицо не ушел. Кулак Олега врезался в нос противника, что-то хрустнуло, руку дернуло, отдавая болью в спину и левое плечо. Олег отпрянул, пропуская мимо клинок врага, и шагнул обратно, с силой впечатал сапог в грудь мужчины. Тот повалился навзничь, и Олег подскочил ближе, пинком выбивая меч из ладони. Добавил ногой в бок и, когда противник попытался ударить кинжалом, еще раз, в лицо. Подобрал меч, занес над мужчиной и… замешкался. Перед ним лежал враг, который, без сомнения, уже убил бы его, окажись чуть более расторопным. Его нельзя было оставлять за спиной, выпускать из поля зрения: взгляд торийца, пылающий злобой, обещал немедленную расправу всем зазевавшимся. Но… этот враг – лежал. Безоружный, с окровавленным лицом. И Олег медлил, не решаясь оборвать его жизнь. Утреннюю дымку прорезал низкий тревожащий гул – сигнал боевого рога. Парень вскинул голову, огляделся цепко. Кажется, на этом участке леса остался лишь он и поверженный ториец. Рейнар будто растворился в кустах и все никак не желал возвращаться, ближе к реке слышался бой, а тут было почти тихо. Камни, мох, папоротники по пояс. – Ты же сам не уймешься, да? – кривясь, спросил Олег. Противник, очевидно понимая, что к чему, оскалился разбитым ртом. Приподнялся на локте, затараторил что-то, явно не на джерре, и парень несильно ткнул его острием в грудь. – Э, давай без этих штучек торийских! Мужчина замолк и откинулся назад, прикрывая глаза. Сбоку зашуршало, Олег обернулся на звук. Ничего, лес как лес. Краем глаза заметил, как дернулся ториец, будто что-то бросал. Отпрянул, но поздно: небольшой шарик ударил в грудь, раскололся, и парня окутало серым облаком. От неожиданности он моргнул, вздохнул – и тут же пожалел об этом. – Что за… – взревел он, чувствуя, как начинает печь глаза и драть горло. Заморгал, но стало лишь хуже: мир будто густым туманом заволокло. Больно было так, словно в глаза горсть песка насыпали. Покатились слезы, пытаясь вымыть эту дрянь, и боль поутихла, но видно лучше не стало. Скорее наоборот.