Георг ещё раз проверил надёжность пут и помог зелейнику сесть на повозку. Его колени чуть ли не упирались в бок зверя, но он был спокоен, деловито упёр клюку в пол и обхватил её руками. — Вот уж не думал, что так близко увижу… Караван двинулся в путь. * * * В дороге Георг пару раз проверял, жив ли наг, он был ещё нужен. Артём пытался поговорить с отцом, но тот сразу отрезал: "Сын, вот эту тварь ты должен просканировать до самых глубин его поганого мозга! Иди, и думай только об этом!". Сын всё сразу понял, посерьёзнел и шёл дальше задумчиво-самоуглублённым. Словоохотливый зелейник почти сразу задремал, так что шли в тишине. На место прибыли вполне благополучно. Проквуст оставил Ратшу присматривать за повозкой, а сам проводил гостей к сторожке. Артём тут же восторженно застыл на краю площадки, пожирая глазами открывшиеся дали, Рукагин мельком глянув на красоты, тут же осведомился у Георга, есть ли в сторожке чайник. Ведагор с интересом принялся всё здесь осматривать, иногда низко нагибаясь, словно обнюхивая что-то. Особенно долго он крутился вокруг места, где до этого пазузу обстрелял нага, в конце концов, он опустился на коленки и принялся осторожно сдувать с него песчинки, пока они не открылось высохшее пятно светло-зеленого цвета. Зелейник достал из торбы туесок с плотной крышкой, посмотрел на него, опять принюхался, и спрятал обратно, достал из торбы металлическую коробку, и крохотной деревянной лопаточкой принялся соскребать вещество внутрь. Проквуст покачал головой, удивляясь чутью старика, и вернулся к повозке. Там Ратша уже нервно лохматил гриву коня. Увидев Проквуста, он облегченно вздохнул. — Наконец-то! — Соскучился?, — усмехнулся Георг. — Страшновато мне с этой зверюгой одному, вон как опять на меня зрачками своим косит. — Ничего, скоро откосит! Проквуст подхватил нага, поднял в воздух, прошёл с ним узкую тропу и водрузил посреди площадки перед сторожкой. Он невидимыми энергетическими нитями словно приклеил спеленатого нага к земле. После этого многозначительно посмотрел на сына. Тот в ответ кивнул и направился к нагу. Он подошёл к нему со стороны морды и ни секунды не медля, положил на его широкую голову обе ладони и закрыл глаза. Зверь вздрогнул и зажмурился. Все замерли: Рукагин у двери сторожки с ведром, Ведагор на коленях у пятна. — Ой, — охнул за его спиной Ратша. Артём поднял руку вверх, потом многозначительно приложил палец к губам, все тихо стали доделывать дела, Георг поманил рукой жреца и стража. — Рукагин, мне нужна твоя помощь, — зашептал он, когда они подошли, — пусть чаем Ратша займётся. — Это можно, — пробухтел тот и приняв из рук жреца ведро, направился к сторожке. — Рукагин, приготовь, пожалуйста, место для Артёма и чем укрыть, возможно, его будет знобить. — Не волнуйся, Гора, сделаю. Шло время, солнце закатилось за горизонт, стемнело, теперь лишь костер освещал застывшую пару: жуткого монстра и подростка, словно слившихся в единое целое. Возле мальчика дежурил Рукагин. Неподалеку на лавке сидели Ведагор и Проквуст, а Ратша рядом на толстом полене. — Гора, — шепотом позвал зелейник Проквуста, — сколько часов уже стоит, всё ли в порядке? — Я надеюсь на лучшее, Ведагор. Если Бог наделил сына дарами, значит, он его не оставит, когда тот ему служит. — Ты так в этом уверен, маг? Может, всё же прекратить? — Нельзя! Кроме того, я не уверен, я верю. В это время Артём дернулся и открыл глаза, у него подкосились ноги, руки соскользнули с морды зверя. Проквуст бросился к сыну, но его уже подхватили сильные руки Рукагина. Он вопросительно взглянул на подлетевшего Георга. Тот быстро потрогал лоб сына, он был в испарине. Проквуст приложил к солнечному сплетению сына ладони и щедро влил в него энергии, ладони ярко засветились голубым светом. Артём приоткрыл глаза. — Пап, — еле слышно прошептали его губы, — я в порядке, спать очень хочется. — Спи сынок, — облегченно шепнул Георг. Артём закрыл глаза и ровно задышал, Проквуст кивнул Рукагину, тот осторожно понёс мальчика в сторожку. Проквуст вернулся к лавке и устало вытер платком пот со лба. — Слава Богу!, — сказал он и перекрестился. — Ратша! — Тут я! — Друг, подбрось в костёр дровишек, и чаю очень хочется. — Всё давно готово, Гора, сейчас организую. Ратша исчез в темноте. Ведагор тронул Георга за руку. — Это было опасно? — Очень! — Чем? — У моего сына редкий дар, он может заглянуть в чужой мозг, но я думаю, если этот мозг будет более сильным, чем его дар, он может не вернуться или вернется иным. — Ты рисковал своим сыном?! Зелейник задал болезненный вопрос, который уже несколько часов обдумывал Проквуст. Он уже тысячу раз пожалел, что втянул сына в это путешествие. Зачем он торопил события? Можно было спокойно подождать, когда ребенок окончательно повзрослеет и тогда, если дар настоящий, он проявится… А если уже не проявится?! Простит ли Бог? Простит ли сын, когда всё поймёт? — А что же, я буду его от жизни прятать?!, — раздражённо отозвался Георг. — Думаешь, мне не проще было оставить его в своём мире? Я там богат, живу в сытости и комфорте… — Прости, Гора, — Ведагор успокоительно похлопал его по ладони, — теперь я понял, почему ты и во внешнем мире чужой. — Почему?, — Проквуст как-то сразу успокоился. — Ты про всю вселенную думаешь? — Её же Господь создал. Как же не думать? — Тогда я, не ошибся, подарив тебе меч. — А не жалко? — Очень жалко, он же тысячи лет в роду княжеском из рук в руки передавался. — Да как же ты такой меч чужаку подарил?! — А, — махнул зелейник рукой, — сам не пойму. Ты как ушёл, во мне аж загорелось всё, разбередил ты меня. Хожу, мечусь по своей избёнке, да на твоё счастье княжна заглянула, и давай причитать: у отца Артёма, то есть у тебя, даже оружия нет, что ж вы его на смертное заклание отправляете? Я ей и говорю, мол, я что, оружейный склад?! У меня всего один меч есть, наследный. Хватанул я его из ножен, а он как зазвенит! Прям из рук вырывается! Княжна ручку свою на мою возложила и спрашивает: "Меч, ты пойдёшь в руки Горы из внешнего мира?". Тот сразу и успокоился. Я княжну в сторону, нечего глупости тут разводить, в ножны вставляю, а меч опять как зазвенит, да пуще прежнего. Так и пришлось отдать. Проквуст поклонился. — Прости, Ведагор, не знал, что так дорог он тебе, не взял бы. — Чего говорить, дело сделано, назад не воротишь. Твой он, владей. — Спасибо!, — Георг опять поклонился. — И прости, что сразу не поблагодарил. — Ничего, на доброе дело ведь сгодился? — Да, меч замечательный и выручил меня, спасибо. Только… — Что, только? Говори, Гора, я не обидчивый. — Этот меч твоему роду не от Заратуштры достался, думаю, он гораздо более древний, он из Гипербареи. — Каюсь, — покачал головой зелейник, — слукавил. В это время из темноты вынырнул Ратша с широкой доской, на которой стояли две кружки с чаем, хлеб и куски отварного мяса. Он поставил доску на лавку между Георгом и Ведагором. — Вот, прошу! — Как там Артём? — Мальчишка спит, огнепоклонник над ним милее родной мамы. Пойду я к нему, поспим в пересменку. — Спасибо, Ратша. — Не за что. Проквуст вдруг понял, что зверски голоден. Зелейник рядом с удовольствием прихлёбывал чай, отщипывая кусочки хлеба, а он схватил кусок мяса побольше и с наслаждением впился в него зубами. Ведагор всё время посматривал в сторону Георга, терпеливо ожидая, когда тот насытится. — Ох, хорошо!, — Проквуст поставил опустевшую кружку. — Гора, — позвал его Ведагор, — за тобой должок. — Я помню, — задумчиво сказал Проквуст, мысленно взвешивая, что можно рассказывать пытливому зелейнику. — Ведагор, если я скажу, что ваш Барей был человеком с другой планеты, ты примешь это? — Приму, я и сам так думал, — кивнул задумчиво Ведагор. — А как называлась его планета? — Ирия.