– Твои? – Мои. Детдомовцы. – Что там делают? – От пуль спрятал, когда эти уроды нас гоп-стопнуть решили, – Максим кивнул в коридор на сидящий труп Окуня. – А не врешь? – Ну, так не будь дураком – открой, да посмотри, – устало процедил Ивернев, – Только жмура этого убери. Не надо им смотреть на такое лишний раз. Тот вопросительно посмотрел на гражданского. Мужичок лишь пожал плечами: – Чтобы твари имитировали плач – не слышал. Да и тупые они, когда слабые. А крутая тварь в такой люк просто не пролезет. Боец строго глянул на Ивернева, затем вышел из комнаты, ухватил за ремни разгрузки убитого Окуня, и потащил его вглубь дома. Там послышался глухой шлепок бездыханного тела – бандита бросили в боковой комнате, где была спальня явно без излишних церемоний. Всё это время чернявый не сводил глаз с Максима, лишь изредка посматривая настороженно на люк и прислушиваясь. Собровец вернулся и нагнулся над дверцей в полу. Откинул её и тут же отпрянул в сторону. Снова пахнуло сыростью. Боец удивленно отпрянул: – Дети. Нормальные причём. Максим не выдержал и буркнул язвительно: – Ну так ненормальные они бы урчали как собаки, а не плакали… Мужичок вытянул шею и восхищенно покачал головой: – Об-бал-деть! И все иммунные что ли? А вес какой? – Зачем тебе их вес, – тут же напрягся Ивернев, памятуя о странном списке бандитов. – Да тут такое дело. Дети вроде бы тоже заражаются, но превращаться в заражённых начинают любые всеядные животные и люди от пятнадцати или семнадцати килограмм. Ну или около того. Плюс-минус. А тут, если считать с тобой вместе, сразу пятеро иммунных. Вы всё время вместе были, или ты их пособирал по разным местам? – спросил мужик с интересом. – Да, уже несколько часов как с утра, – ответил Максим. – Тогда это прямо нонсенс какой-то, – покачал головой чернявый и объяснил, – Такого не бывает почти никогда. Невероятная редкость. Шансы стать иммунным очень малы. А они вон хоть и худые, однако почти все уже большенькие. Явно по весу уже в опасной стадии. Эй, ребятня, вылезайте. Мы ничего Вам не сделаем. Даю слово! – А если они потом начнут превращаться? – недоверчиво поинтересовался собровец. – Я же уже всё объяснял. Не начнут. Они в этот мир на быстром кластере попали – перерождение уже бы закончилось даже у самых тормознутых в этом плане. Тем более, этот новичок явно с самого начала их с собой таскает – сам же сказал. – Мужик, да поясни, что вообще здесь происходит, – взвился Максим, уже устав теряться в догадках. – Объяснять долго – что-то Вам ваш товарищ дорасскажет. У него процесс попадания сюда был более живописный. У меня язык отсохнет два раза всё это прогонять. Разве что по пути, если будет время, расскажу. Если коротко – с утра Вы все проснулись, ничего подозрительного не видели, потом пропала связь, все заволокло зелёным туманом. Пахнет ещё, как кисляк на болоте. Потом он резко сошёл, а вокруг Вас постепенно все начали в кровожадных уродов обращаться и жрать друг-дружку. Так вот, пока Вы в тумане плутали – Вас перебросило в другой мир. А если быть точным – скопировало часть Вашего мира. Такие куски называют кластерами. Вся местность со всем, что на ней было, копируется сюда. Там – на «родине», Вас даже не хватятся. Вы, может быть, уже дома там сидите и чай пьете. А тут Ваша копия, причём абсолютно с самостоятельным сознанием. Ну, или там копия осталась – это надо голову ломать. Я не углублялся. Это всё что мне рассказывали самому. Так что теперь Вы счастливые обладатели билета на сохранение человеческого облика – стали иммунными. То есть Вас заражение не изменило. Веришь в рассказанное? – Верю, – сухо пробурчал Максим. – А обычно не верят, – хмыкнул собеседник. – Да я вроде бы своим глазам ещё хозяин, – мрачно проговорил Ивернев, – Но есть один вопрос. – Ну давай, – ухмыльнулся чернявый. – Что с городом? – В смысле? – не сразу понял гражданский. – Полгорода как не родные. Дома совсем другие. Завод-то кто спёр с радиовышкой? – Аааа, ты об этом. Да там границы двух кластеров. Очень неудобно пролегли. Часть города прилетела сюда, а часть – нет. А что? Семья там? – Да нет… – Жена? – Жил вместе с одной… – Ну, тогда ей повезло – сидит дома, ждёт тебя. Придёшь к ней сегодня. Точнее не ты, а копия, ну или наоборот – ты и есть копия того настоящего себя. Ну и будет дальше с ней жить-поживать и под бочком греться. А ты про неё забудь. Назад дороги нет. – Совсем? – Совсем. Не слышал о таких, чтобы возвращались. В туман тоже не лезь – ничего не получится. С этой стороны возврату нет. Попытаешься в кисляке остаться – либо дебилом будешь потом ходить да улыбаться, либо просто погибнешь. – Кисляк, это туман этот? – Ага, если видишь такой – значит, новый кусок местности сейчас прилетит-перезагрузится. И будет там полный бардак. Новые заражённые, иммунные – такие как ты. Крутые твари побегут подъедать свежаков. Ну и мы – сталкеры туда подтягиваемся. Там же столько ништяков прилетает. Но самые богатые кластеры обычно там, где много людей – города, крупные военные части. Но там и опасно – много желающих тебя съесть. – Сталкеры? Это как в фильмах старых? – Ну не знаю, какие там в твоей реальности были фильмы, но тут всё просто у нас. Вышел за пределы стаба и куда-то пошёл по делам своим насущным – зовёшься рейдер, пошёл за добычей какой-то – сталкер, если ты погнал мочить муров, внешников и прочих плохих дядей, то ты стронг. Ну есть ещё трейсеры. Те на тварей охотятся. – Примерно понял, – медленно покачал головой Иверенв. – Слушай. Это все дети, которые были с тобой с утра? – Все, – кивнул Ивернев, внимательно слушая собеседника. – Ну, тогда вообще ничего не выкупаю. Не может в одном месте сразу столько иммунных быть. Но да ладно. Это научники пусть башку ломают – как так вышло. Так вот теперь большая часть всех людей бродят как зомби. Но это чтобы тебе понятнее было. Так-то у них все жизненные процессы протекают. И даже быстрее чем у нас. Но на боль им практически пофигу. И они изменяются, если много едят. Дорастают до таких тварей, которых и с гранатомета не возьмёшь в лоб. А мы сейчас сидим на стабе – это кластер, который или не перезагружается, или перезагружается невероятно редко. По другому – стабильный. Отсюда и название такое – стаб. И поэтому на нём можно даже жить. Спорим, ты поэтому не понял – откуда вообще эта деревенька здесь? Этот стаб, кстати, чудной. Он вдается в большой кластер со сложной конфигурацией, в котором и часть города твоего и кое-какие поселки. Такое редко случается. На больших стабах иммунные и кучкуются. Даже целые поселки и города укреплённые есть. Вот так вот. Это тебе короткий брифинг, так сказать. А нюансов куча. Информация в этом мире вообще – очень дорогая вещь. Дети вылезли из подвала все до последнего, и сгрудились рядом с Иверневым, с опаской рассматривая незнакомцев. Бублик неожиданно подал голос: – Развяжите дядь Максима. Чернявый хохотнул: – Смелый малец. Ладно. Слушай, дружище, ты ж кидаться не будешь на нас, – это он уже Иверневу, – А то у меня аллергия к такому в острой форме. Сразу начинаю палить во все стороны из автомата. – Не буду, – покачал головой Максим, уже понимая, что детям мужики вроде бы ничего плохого не сделают. Собровец после вида детей вроде бы вообще успокоился. Не дожидаясь просьбы или команды чернявого, подошёл к Максиму и разрезал путы на руках. Какие отношения у этой парочки – до сих пор оставалось непонятно. Явного лидера не чувствовалось, хоть гражданский и вёл себя довольно уверенно и явно не боялся спеца. – Есть хотите? – прогудел он. Андрей лишь молча кивнул, ответив за всех детей. – В «газеле» пакет с едой остался, – неожиданно вспомнил Ивернев. – Сейчас организуем, – пробасил собровец и вышел в коридор, направившись во двор. Автомат при этом он перевесил на живот. Странно, даже не прячется. Как будто знает что-то. – Слушай мужик, у нас вообще такие правила. Если новичка увидишь первым – должен его окрестить. Ну имя ему дать новое. Старое использовать нельзя. Это плохая примета, да и к таким людям смерть липнет. Дети ещё ладно – дойдёте до стаба и там получат новые имена. Мне не с руки за один день кучу крестников делать. А вот тебя было бы неплохо переименовать. – Называй как хочешь, лишь бы не по-уродски, – махнул рукой Максим, с трудом поднимаясь и садясь на стул так, чтобы со двора его не было видно в окно – мало ли. Тут отовсюду сегодня прилетает. Нечего маячить в прицеле какого-нибудь мура, который возьмет да и срежет тебя очередью из кустов. – Вот видишь – тут у нас товарищ сказал, что никак кроме своего имени называться не хочет. Поэтому пришлось называть его Спец. На этих словах Ивернев даже усмехнулся – про себя он тоже так же коротко успел назвать офицера. А чернявый, между тем, повествовал дальше? – Ну, типа спецназовец. И он не против. Только иногда кривится. Типа сильно борзо. Ну а тебя даже не знаю – как назвать. Вон у тебя довесок в четыре малолетних рта. Хоть и не твои, но прям как многодетный отец. Папаша – не звучит. Батя – претенциозно. Попадешь на стаб, где глава – Батя, и сразу возникнут у местных вопросы. Ты вон вроде и бородой даже не обладаешь. Но погоняло натурально было бы логичное, ты ведь с ними вон – в одной лодке и вроде бы успели нехило хватить лиха… Хм… Лодке… Жаль они у тебя не в карнавальных костюмах, хах, – хохотнул чернявый. – Это зачем? – насторожился Максим. – Да не бойся ты. Хотя у нас тут извращенцев хватает конечно – не у каждого психика выдерживает в таком месте жить. Я просто сказку вспомнил про деда Мазая, который зверят выручал. А что, вполне себе крутая кликуха. Отныне буду звать тебя Мазаем. За то, что мелких не бросил и спас. И ты так другим теперь представляйся. – Ага, – неопределённо кивнул Ивернев. – Вижу, не понимаешь ничего. Ну как знаешь… Но учти – спросят погоняло – говори Мазай. Законы Улья не нарушай и не трожь. Тут лучше быть трижды суеверным, чем мёртвым. Тем более, тебе не только о себе париться надо. А спросят – кто крёстный? Говори – Чико. Это, стало быть, я. Приятно познакомиться, – ухмыльнулся снова чернявый. – А чего Чико? – не удержался Максим. – Крёстный был с юморком. Сказал, мол, такая у него ассоциация с моим внешним видом. Был такой герой телевизионный, с Кубы что ли. – Ты кубинец? – Я тебя умоляю, Куба на западе, а я с Востока. Страну называть не буду. Тебе не надо. Вообще из прошлой жизни тебе нужно только одно – профессия. Ну и кем служил. Учитывая, как ты тут воевал – скорее всего ты пойдешь по сталкерской теме как минимум. Будешь как я – лазить везде и собирать ценный хабар. А может и в стронги подашься на почве лютой ненависти к мурам и первых впечатлений от сегодняшнего общения с ними. Но это всё потом. Я так понимаю, с оружием ты хорошо? – Не жаловался. Не снайпер конечно, но нормально, – ответил Ивернев и тут же осклабился от боли в спине.