Лукас стонет, поворачивается, кое-как садится на диван. Поднимает очки на лоб, берёт кофе. – Спасибо, Эм, – он делает большой глоток и смотрит на меня. – Серьёзно, что с тобой такое? – А что? – я слишком жизнерадостно смеюсь. Так смеются те, кто вне себя от волнения, и смех позволяет им выплеснуть хоть немного. Лукас хмурит брови. – У тебя с кем-то что-то было? – Чего? Нет! – О Господи, – он обводит взглядом комнату, – он тут? Том? Том, ты здесь, дружище? Ну-ка вылезай! – Фу! – кричу я и запускаю в него крошечной подушечкой. Попадаю прямо в голову, и Лукас морщится. – Серьёзно, – он смеётся, – если бы этот гад выполз… – То что? – интересуюсь я. – Что бы ты сделал? Лукас отхлёбывает кофе. – Ну, в первую очередь как следует начистил бы ему физиономию, очевидно, – он многозначительно улыбается. – Очевидно, – передразниваю я, и Лукас хохочет. – Все вы вчера превзошли самих себя, Эм. А группа… – он прижимает ладонь к груди. – Я знаю, ты говорила, что твоей заслуги тут нет, но тем не менее она твоя. Эта группа – полностью заслуга Эмми Блю. – Тебе понравились их каверы? – Офигенные, – он откидывает голову назад. – Я очень рада. Лукас смотрит на меня. – Только вот ещё один такой момент. – Валяй. – Я знаю, что ты этого не любишь, – говорит он мягко, – но я так надеялся с тобой потанцевать. Было бы просто чудесно. Чувство вины обжигает мои вены. На секунду я задумываюсь, видел ли он. Мне тяжело на него смотреть, но я смотрю. – Ах ты слюнтяй, – я смеюсь, но Лукас не смеётся в ответ. – Впереди же ещё свадьба. Он медленно кивает, и спинка дивана шатается. – Да, – говорит он, – впереди же ещё свадьба. Рози: ОХ ТЫ Ж СРАНЬ ГОСПОДНЯ!!! Рози: Я СЕЙЧАС УМРУ! Рози: Он тебя поцеловал. ОН!!! ТЕБЯ!!! ЭТОТ НЕРЕАЛЬНО СЕКСУАЛЬНЫЙ ПЛОТНИК С ОГРОМНЫМ ШЛАНГОМ!!! (я, конечно, не в курсе, но я уверена, что так и есть). Рози: Ему до смерти этого хотелось, Эмми, я же тебе говорила! Наверняка тренировался на картошке, или баклажанах, или что там в журналах рекомендуют брать для таких случаев? Рози: Ты королева. Серьёзно, Эм. Ты это сделала. Ты ТАНЦЕВАЛА! Ты танцевала и ЦЕЛОВАЛАСЬ, и вообще НЕРЕАЛЬНО КРУТА!! Рози: Весь мир к твоим ногам! Весь мир – твой лобстер! Фокс: Устрица. Рози: Так и знала, что этот засранец спалит нашу переписку. Глава тридцать первая Эмми: Здравствуй, Марв. Прошло уже несколько месяцев с нашего последнего разговора. Если ты не хочешь связывать со мной жизнь, думаю, всем будет только лучше, чтобы ты прямо об этом сказал. Ожидание для меня болезненно. Я и так ждала слишком долго. Если я не получу ответа, надеюсь, ты поймёшь, когда я удалю твой номер и мы пойдём разными дорогами. Всего хорошего. Эмми. Даже когда Элиот читает Луизе грустные романы – душераздирающие истории о любви, в конце которых какой-нибудь разнесчастный сукин сын непременно помрёт – я слышу из её спальни смех, и сегодня не исключение. На часах девять с небольшим, я только что закончила мыть посуду после ужина. Готовил Элиот, и это первый раз, когда мы увиделись как следует после поцелуя на девчишнике две недели назад. На следующий день в дом Моро набежало столько гостей, родственников и знакомых, что у нас и минуты не было пообщаться наедине, а потом мне нужно было успеть на последний пароход, чтобы утром выйти на работу. Элиот остался чуть подольше. И хотя мы много переписывались, я с трудом могла на него смотреть, когда он явился с двумя пакетами из супермаркета и с букетом для Луизы. – Что новенького, Эмми? – он улыбнулся, зайдя на кухню. – Всё хорошо? – Да. Отлично. Превосходно, – я притворялась, и наверняка весьма неудачно, что пытаюсь открыть баночку с витаминами Луизы, пока он разгружал пакеты. – Рад слышать, правда, – пробормотал он, проходя мимо и коснувшись моей талии, а потом руки. От прикосновений его пальцев к моей коже я вспыхнула и едва не засияла. – Сегодня, думаю, я приготовлю лапшу тальятелле с кусочками бекона и сырным соусом. Звучит неплохо, да? Я кивнула и наконец посмотрела на него. – Значит, карбонара. Элиот сузил глаза. – Я предпочёл бы, чтобы на мои блюда не навешивали ярлыков, Эмми Блю, – заявил он с напускной строгостью, а потом склонился ко мне и доверительно прошептал, постучав по кончику моего носа: – Я просто хотел сделать вид, что это я изобрёл карбонару. Пусть это останется между нами, хорошо? Луиза не очень хорошо себя чувствовала и не спустилась к обеду, так что Элиот отнёс ей карбонару, а после того как забрал у неё тарелку, прочитал ей главу из книги. Удивительно: ещё в прошлом году для меня было немыслимо, чтобы Луиза, встававшая вместе с солнцем, проводила в постели больше шести часов. Теперь же скорее казалось странным видеть её где-нибудь ещё. Я поднимаюсь по лестнице, чтобы спросить Луизу, не хочет ли она перед сном выпить чаю, и не могу сдержать улыбку, услышав их тихую болтовню. Идя на мягкий оранжевый свет, льющийся в приоткрытую дверь, чувствую себя как дома. А сегодня впечатление усиливают стойкий запах вкусной еды, глубокий голос Элиота и хриплый смех Луизы; всё становится ещё уютнее, ещё мягче, чем обычно. Фишерс-Уэй кажется мне домом. Я никогда не думала, что это случится, и не заметила, как это случилось. Но это мой дом. Я наконец нашла его. Я распахиваю дверь. Луиза запихивает что-то в бежевую эко-сумку, в которой хранит свои ценности: лекарства, эфирные масла, салфетки и тому подобное, – скручивает её, как шар, и кладёт на колени. Элиот, сидя в низком мягком кресле, наклоняется вперед, локтями опирается на ноги, руки складывает между коленями. Он смотрит на меня и улыбается, его глаза блестят в свете лампы. – Чем вы двое тут занимаетесь? Элиот пожимает плечами. – Да так, мучаю Луизу разговорами о лунах и метеорах. – Мучаете? Напротив, вы меня просвещаете, – Луиза тактично улыбается. – Он умный, этот молодой человек. – Ну хоть кто-то мной заинтересовался. – Я тоже интересуюсь, – говорю я Элиоту, – но заинтересуюсь ещё больше, когда увижу настоящую падающую звезду, а не аэроплан. – Вот сегодня и увидишь, – обещает он. – Вот сегодня и поверю. Ну что, кто хочет чаю? Луиза тут же качает головой. Её глаза – мутные и усталые. – Нет, спасибо, Эмми, я так хочу спать. Мне пора в постель, – она слабо смеётся. – Хотя я ведь уже и так в постели. Элиот поднимается, проводит ладонями по джинсам, расправляет футболку. – Ну спите, отступница, – он сжимает в большой и сильной ладони её тоненькие бледные пальчики. – И больше никаких гадостей о моей карбонаре, хорошо? Помягче со мной. – Нет уж, я стою на своём, – заявляет Луиза. – В следующий раз – больше перца. Элиот подносит два пальца ко лбу, будто отдаёт ей честь. Проходя мимо меня, касается моей руки. – Увидимся снаружи, – говорит он, и я обещаю, что скоро приду. – Я заварю чай. Я помогаю Луизе лечь поудобнее, поправляю тяжёлые перьевые подушки, убираю покрывало, под которым её ногам среди ночи слишком жарко. – Ваш десерт был просто чудесным. Я смотрю на Луизу, складывая покрывало в четыре раза. – Ну… наверное, да.