Жестокая природа родного мира приложила все усилия к тому, чтобы этот недоделок не оставил потомства. От его уродливой физиономии, в которой недоставало половины лицевых костей, а вместо носа имелись только две непрестанно сопливящие дырки, шарахались даже неприхотливые мутантки — при том что сами порой выглядели ничуть не лучше. По-мужски настоять на своем желании недорослику удавалось далеко не с каждой женщиной (например, столь обожаемая Аманом толстая кухарка, если верить слухам, пресекла поползновения Нихха при помощи ноги и сковородки). Потому и предпочитал горемыка либо примазываться к группе товарищей, либо выбирать жертву послабее. В частности, хитрый мутант давно приметил, что после правой руки Повелителя остаются замечательные «остатки пиршества», вот и приперся… Говорили, он и к Камилле собирался наведаться, но тогда его вовремя предупредили, а сейчас — не успели… — Кто пустил сюда этого кретина? — Харган приблизился к виновнику скандала и для пущей конкретизации вопроса легонько пнул носком сапога. Сомневающиеся во главе с сержантом Усимом безмолвно восхитились его отвагой, но ничего не ответили. Сам демон отчего-то был уверен, что в него Ольга стрелять не станет, правда, изыскивать причины этой уверенности ему было недосуг. В конце концов, маг он или кто? — Не слышу ответа. — Так… никто не пускал, — неуверенно пояснил сержант. — А на посту у двери кто стоял? — Так он и стоял. — Какой недоумок его поставил? — Командир велел выделить для охраны объекта шестой кулак. Как бы я ни переставлял очередность, Нихх все равно оказался бы под этой дверью. Его ж сюда сторожить поставили, а не внутрь лазать. — И ты первый день его знаешь и прям-таки не предполагал, что из этого выйдет?! — Это наместник уже проорал, рассерженный убогими попытками Усима свалить с себя ответственность. — Или он тебе этот приступ скудоумия хорошо оплатил? Солдаты быстро попятились, создав вокруг опального начальства несколько шагов пустого пространства. — Да чтобы я! — задохнулся сержант не то от испуга, не то от возмущения. — Да что-то у него брал! Да чтоб он сдох, зараза! Что ж теперь, как он у нас придурочный, так его надо от службы освободить и на пост не ставить? И уж извиняйте, мы все думали, после порки он хоть немного поумнел… Поумнел… Как же, думали они. А то первый раз Нихху перепало на орехи за самодеятельность, и до этого он с каждым разом все умнел. Прикончить бы это недоразумение, но выглядеть в глазах солдат этаким защитником обиженных девиц как-то не хочется, можно и авторитет потерять… Может, сам сдохнет? Незадачливый искатель развлечений продолжал поскуливать, не решаясь оправдываться. Подыхать он вроде бы не собирался. На физиономии четко отпечатался приклад его собственного оружия, но если одним ударом не прибила — хуже уже не будет. Россыпь каких-то мелких шариков чуть ниже глаза тоже вряд ли чем-то опасна для жизни. Несколько обнадеживает колечко ножниц, виднеющееся между прижатых к больному месту рук, но это еще как там эти ножницы вошли… — Позвольте сказать? — подал голос рядовой Аман, который, наверное, примчался на шум аж из кухни. — Позволяю, говори. — Что бы он там ни собирался сказать, пусть излагает, и желательно подольше, наместнику требуется время, чтобы как-то осмыслить идиотскую ситуацию, в которую он попал, и поискать выход… — Почему все должны исполнять приказы, а Нихху все можно, потому что он придурок? Его поставили на пост. Он пост оставил и оружие потерял. Если бы кто-то из нас оружие потерял, с него бы спросили по всей строгости. А тут получается — виноват кто-то другой, потому что Нихх у нас особенный и его должны были персонально предупредить. Не больно ли много ему чести? Надо же! А этот толстяк, оказывается, не только кухарок охмурять горазд! Харган давно знал, что Аман очень не любит Нихха, но такой сообразительности до сих пор не замечал. А тут прямо под боком второй советник Шеллар тратит свои способности на всякую ерунду. Действительно, оставление поста и утеря оружия — это достойный повод. — Унести, — приказал он, ногой отгребая объект обсуждения подальше от Ольги и поближе к сержанту. — И повесить на дворцовых воротах. На самом верху. За руки. Вот так, как есть. Без штанов и с ножницами. На радость подданным. Как сдохнет — отнести ко мне в лабораторию. Я вас научу дисциплине, крысиное отродье! Сегодня один солдат ради бабы бросил пост и оружие, завтра другие какой-нибудь шпионке за потрахаться военные тайны продавать начнут! Рассобачились, дармоеды! Еще один такой инцидент — и весь отряд отправится в Мистралию за разбойниками гоняться для поднятия боевого духа! А кому скучно, может вызваться добровольцем прямо сейчас! А ты прекрати реветь, дай сюда автомат и прикройся, стоишь тут вся нараспашку… — Что? — пискнула Ольга, сообразив, что обращаются к ней. Что именно от нее требуется, она, разумеется, не поняла, так как Харган, увлекшись, позабыл перейти на местный язык. — Дай сюда, — повторил он, отбирая утерянное оружие. Как ни странно, отдала без малейшего сопротивления. Только носом шмыгнула. Подождав, пока за солдатами не закроется дверь, Харган решил все-таки объяснить ей произошедшее, а то ведь точно ничегошеньки не поняла и подумает еще что-нибудь не то. — Это было недоразумение. — Не особенно умно получилось и как-то уж больно похоже на оправдание… — Я ему не разрешал. Можешь не бояться. Его казнят, а других таких придурков у нас нет. Харган сам не очень понимал, какой реакции следует ожидать от женщины в такой ситуации, в особенности от этой ненормальной, но того, что случилось, он не мог предположить, даже отпустив на волю всю свою фантазию. Нет, то, что она разрыдается, было как раз предсказуемо. Но еще ни одна из женщин господина наместника не рыдала у него на плече, припав к нему лицом и обнимая обеими руками, как утопающий — спасительное бревно. Харган стоял, подобно упомянутому бревну, и чуть ли не впервые в жизни не знал, что делать. — Ни хрена не понимаю… — честно признался Миха, в третий раз выслушав невнятный рассказ Крысюка. — Пацаны, кто-то что-то понимает? — Крысюк фантики лепит, — тут же предположил Вентиль, который понял не больше старшого, но не высказаться не мог. — А что Кабан с Чебуром говорят? — попробовал прояснить вопрос мордастый Буля. — Да ты шлапак, ваще! — разозлился старшой. — Чебур в хирургии со своим ухом, кто нас туда пустит? А Кабан очухался, но ни хрена не помнит! — Ему помнить нечего, — лениво заметил Мозга. — Он отключился первым и все время провалялся. Миха еще раз обвел взглядом верных товарищей, чувствуя, что по-прежнему ничего не понимает и это непонимание представляет угрозу его авторитету старшого. — Слушай, Мозга, ты у нас самый умный. Ты что-то понял? — Я понял, что нас кто-то крепко прочистил. Либо этот багларец, либо наш Брыль. — Либо его коза! — тут же встрял со своим мнением неуемный Вентиль. — Кто, эта клякса перепуганная? Кончай поддувать! Сама она затрясет такие дела вертеть. А вот если этот багларец крепко взял ее за задницу… В смысле, так прикрутил, что она его боится больше, чем нас… Тогда она может быть с ним заодно. А еще может быть, что они все трое заодно. — А третий кто? — тупо переспросил Буля. — Брыль, лопух! — А как же нам узнать, что там на самом деле? — Да как, — опять влез Вентиль, — пойти сегодня опять туда, навалять ему и спросить как следует… — А гирькой в лоб? Или этим самым синим колечком, да не по уху, а по горлу? Ты стратег, епть! «Навалять!» Это тебе не стручков по улице щупать! — Тупой! — ворчливо поддержал умника старшой. — Подросли сопляки, живого багларца в жизни не видели, а туда же! Если это настоящий ыххын, наваляешь ты ему, как же! Это ж конченые утюги, им накласть на твою шкуру, на твою безутешную маму и на винтов до кучи! — Ага, закономерность заметна, — кивнул Мозга. — Одному Брылю он только по морде дал. Троих покалечил. Придем всемером — мочить начнет. Тугодум Пудик оторвался от кружки с пивом и внушительно произнес: — Не, не может быть. — Что не может быть? — уточнил старшой, понимая, что реплика может относиться к любому слову, сказанному минут пять — десять назад. — Чтобы Брыль нас прочистил. Не может быть. Он не сука. Не мог он. — Ну давайте прикинем… — Мозга задумчиво зашуршал луськами в пакетике. — Допустим, этого мужика где-то в нашем районе обсняли… — Такого всего из себя мегакрутого? — не смолчал Вентиль. — А что, он, думаешь, сектант морально вштыренный? Или напился, или торчатины какой потребил, или козу снял, а она его чем-то угостила и вещички сгребла. Ты вспомни, с какого тела нам самим это колечко досталось. Вот. С мысли сбил, падла… Ага. Значит, его где-то тут обсняли, он разобиделся и теперь ищет, кому за это башку отвернуть и как свое добро назад забрать. Может так быть? Легко. — А как он Брыля нашел? — Да как хошь. Или случайно на темной улочке пересеклись. Или Брылева коза навела. Например, надоел ей Брыль. Захотела от него отвязаться. А чтоб отвязаться от Брыля, какой попало стручок не годится, надо чего посерьезнее. Вот и нашла себе утюга. Такого, чтобы с гарантией Брыля разделал. — На хрена ей утюг? — здраво рассудил Миха. — Ты видел ту ведьму, с которой она тусит? — Суеверный ты, старшой, — хмыкнул Мозга. — Брыля такой мелочью не испугаешь. — А от одного утюга он, значит, в бега подался, нам о нем не сказал, а наплел хрен знает что про свою козу? — А если так — Брыль нам правду сказал, оставил козе цацки, а она их багларцу отдала… — На хрена? — Откуда я знаю? Может, он ей понравился, а может, настращал… — Погоди… — Вентиль наморщил лоб. — А на фига тогда Брыль вообще из города слинял? Раз в полгода Вентилю все же удавалось вставить в разговор что-то уместное, и сегодня как раз выпал тот самый редкий случай. Михины подданные дружно умолкли и принялись переглядываться, словно выискивая кого-то знающего ответ. — А что он сам сказал? — подал наконец голос Мозга. — Миха, он же тебе звонил? Что он сказал? — Что цацки козе оставил… — Да нет, про то, куда он и почему, что сказал? — Ничего! Сказал, что проблемы и что ему надо пересидеть. И морда у него битая была. — И больше не звонил? — Ты бы звонил, если бы тебе надо было линять? Он и телефон, поди, поменял. — Подожди, так если морду ему набил этот ыххын, значит, Брыль про него знал, а нас не предупредил? — Что-то мы по кругу пошли… Мозга, разберись!