— Это точно, — сказал он, одарив меня взглядом, который отнюдь не был невинным. * * * Мы с Челси помогли Кларе отнести посуду в кухню. Через сорок минут нам надо было уже быть в похоронном бюро для прощания с покойным. Голос Челси заставил меня вздрогнуть. — А вы где работаете, Грета? Я не была настроена входить в подробности моей работы в тот момент, поэтому отделалась самой общей фразой: — Занимаюсь административной работой, ничего особенного, сплошная рутина. Она улыбнулась, и я, как какая-то ревнивая дрянь, внезапно порадовалась, что у нее намечаются складки вокруг рта и гусиные лапки вокруг глаз. Я, конечно же, преувеличивала. — Иногда заниматься рутинной работой — это даже приятно. Работа с детьми, конечно, приносит удовлетворение, но это так изматывает. Ни на минуту нельзя расслабиться. Мы обе посмотрели сквозь стеклянную раздвижную дверь. Элек стоял в саду, засунув в карманы руки, очевидно, целиком поглощенный своими мыслями. — Я действительно о нем беспокоюсь, — сказала она, глядя на него. — Могу я вас кое о чем попросить? Разговор становился все более неловким для меня. — Конечно. — Он не желает обсуждать своего отца. Между ними произошло что-то плохое? Ее вопрос застал меня врасплох. Кто я такая, чтобы обсуждать с ней отношения Рэнди и Элека? Я и сама толком ничего о них не знала. — Они обычно много препирались, и Рэнди подчас бывал очень груб с Элеком, но я понятия не имею, что послужило причиной их неприязни. Больше я ей не собираюсь ничего выдавать. — Я просто беспокоилась, что он замкнется в себе. Его отец только что умер, а он не проявляет почти никаких эмоций. Я имею в виду, что, если бы мой отец умер, я была бы просто в разобранном состоянии. Я это хорошо понимаю. Она продолжала: — Боюсь, от всего этого Элек рано или поздно сломается. Он явно не в своей тарелке. Не может спать по ночам. Его это явно беспокоит, но он не может об этом говорить, не может позволить себе поплакать. Я почувствовала острый укол в сердце при этих словах, потому что моя душа тоже болела о нем. — А вы пробовали с ним поговорить? — Разумеется. Он просто заявляет, что не желает это обсуждать. Он даже не хотел ехать на похороны. Я знала, что потом он будет об этом очень сожалеть, поэтому уговаривала его до тех пор, пока он, в конце концов, не сдался. Вот как — на самом деле он не хотел приезжать сюда. — Я рада, что вы настояли на его приезде. — Я действительно люблю его, Грета. А я и не сомневалась, что это так, и, хотя ее слова заставили мое сердце сжаться еще больше, моя более разумная часть была рада, что Элек нашел кого-то, кто его так сильно любил. Я не знала, что ей сказать. Не могла же я признаться ей, что и сама испытываю то же чувство. Я тоже его люблю. Может быть, спустя столько лет, все это уже не имело никакого смысла, но мои чувства к Элеку были столь же сильны, как и семь лет назад. И, как и раньше, мне приходилось их скрывать. Она положила ладонь на мою руку. — Вы не окажете мне услугу? — Конечно. — Когда вы сейчас выйдете отсюда… не могли бы вы поговорить с ним об этом? — М-м-м… — Ну, пожалуйста… Я не знаю, кого еще я могу попросить об этом. Не думаю, что он будет готов к тому, что ему сегодня предстоит вынести. Я оглянулась на крепкую фигуру Элека, который по-прежнему стоял в саду. Возможно, это мой единственный шанс поговорить с ним наедине. — Хорошо, я постараюсь поговорить с ним. Она обняла меня. — Спасибо вам. Буду весьма признательна. В таком случае, я отберу у тебя Элека. Во время этого теплого, дружеского объятия я вдруг поняла, что можно испытывать искреннюю симпатию к человеку и тем не менее безумно к нему ревновать. Я глубоко вздохнула и вышла через раздвижные застекленные двери на улицу. Небо постепенно принимало сероватый оттенок — явно близилась гроза. Прямо скажем, момент был не совсем подходящий для того, чтобы замечать, как потрясающе выглядит его задница в черных брюках, но я сразу же обратила на это внимание. Легкий ветерок играл удивительными темными волнистыми волосами моего сводного брата. Я кашлянула, чтобы привлечь к себе его внимание. Элек даже не обернулся, потому что и так знал, что это я. — Что ты здесь делаешь, Грета? — Челси меня попросила поговорить с тобой. Он пожал плечами и саркастически ухмыльнулся. — Да неужели? — Представь себе, именно так. — Вы с ней что, опытом обменивались? — Это не смешно. В конце концов, он повернулся и посмотрел на меня, выдыхая сигаретный дым, а потом бросил сигарету на землю и раздавил ее ногой. — Думаешь, она послала бы тебя сюда поговорить со мной, если бы знала, что, когда мы с тобой последний раз были вместе, мы трахались, как кролики? Хотя я и была шокирована этой грубостью, от его слов все мое тело покрылось мурашками. — Обязательно так выражаться? — Но ведь это правда, не так ли? Она бы в бешенство пришла, если бы узнала об этом. — Я не собираюсь ей ничего рассказывать, так что можешь успокоиться. Я бы никогда этого не сделала. У меня начал подергиваться глаз. Он приподнял одну бровь. — Ты что, мне подмигиваешь? — Нет… я… у меня просто глаз дергается потому, что… — Потому что ты нервничаешь. Я знаю. У тебя так уже было, когда мы в первый раз встретились. Рад видеть, что круг замкнулся. — Думаю, некоторые вещи не меняются, разве не так? Прошло семь лет, но кажется, что… — Это было вчера, — кивнул он. — Такое впечатление, что это было вчера, но мы все просрали. Я имею в виду ситуацию в целом. — Просто этому никогда не суждено было случиться.