Я отправила в готовящееся мороженое остатки сладостей от Хеллоуина, добавила «Сникерс», «Хит бар», шоколадный батончик «Элмонд джой» на ванильной основе. Как только мороженое было готово, я села за стойку в обнимку с огромной миской и закрыла глаза от наслаждения, смакуя каждый кусочек. Хлопнула входная дверь, и вскоре на кухне появился Элек. В воздухе разлился сладковатый запах его сигарет, смешанный с ароматом мужского одеколона. Я ненавидела его запах. Я чертовски обожала его запах, мне хотелось утонуть в нем. Как обычно, он проигнорировал меня, открыл холодильник, взял оттуда пакет молока и выпил его прямо так, не наливая в стакан. Разглядев, что я ем, он подошел и, вытащив ложку из моей руки, зачерпнул мороженое и положил его в рот. Металл на его кольце звякнул о ложку, пока он вылизывал ее досуха. Все внутри у меня задрожало, когда я наблюдала за ним. А потом он отдал мне ложку. Кончиком языка выразительно провел по зубам. Господи, даже его зубы были до безумия сексуальными. Я открыла шкаф, достала оттуда чистую ложку и вручила ему. Мы оба начали есть мороженое из моей миски, так и не сказав друг другу ни слова. Такое простое действие, но мое сердце готово было выпрыгнуть из груди. Это был первый раз, когда брат так надолго и по собственной воле почтил меня своим присутствием. Под конец, поднеся ко рту ложку с мороженым, он посмотрел на меня и спросил: — Что случилось с твоим отцом? Я проглотила мороженое и опустила ложку, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Его вопрос застал меня врасплох. — Он умер от рака легких в тридцать пять. Он курил с двенадцати лет. Элек закрыл глаза и коротко, словно сам себе, кивнул. Он, очевидно, понял, наконец, почему я терпеть не могла, что он так много курил. Он молчал несколько секунд, глядя на остатки мороженого в миске, а потом произнес: — Сочувствую. — Спасибо. Мы продолжили молча есть, пока от мороженого ничего не осталось. Элек взял миску, вымыл ее над раковиной, вытер и положил на полку. А затем просто вышел и поднялся к себе, не проронив больше ни слова. Я осталась сидеть на кухне в одиночестве, еще некоторое время прокручивая в голове эту странную совместную трапезу. Его интерес к моему отцу очень удивил меня. А еще я думала о том, как он облизал мою ложку и что я чувствовала, когда тоже ее облизывала после него. Мой мобильник тренькнул. Это пришла эсэмэска от Элека. Спасибо за твое гребаное мороженое. Оно было действительно очень вкусное. Когда я вернулась к себе в комнату, на моем комоде лежал аккуратно сложенный один-единственный комплект моего нижнего белья. Если это была его версия оливковой ветви мира, то я приняла ее. * * * «Белым и пушистым» Элек продержался недолго. Через несколько дней после «мороженого перемирия» он заявился в кафе, где я подрабатывала сразу после школы. Кафе «Килт» располагалось ниже по улице недалеко от школы, и там подавали сэндвичи, салаты и кофе. Само появление Элека было не так уж и плохо, но он привел с собой, наверное, самую красивую девушку из всей нашей школы. Лейла была платиновой блондинкой, высокой, с огромным бюстом — короче, полная моя противоположность. Тело у меня тонкое и гибкое, как у балерины или гимнастки, длинные рыжеватые светлые волосы — прямые как солома в отличие от ее крупных упругих кудрей в техасском стиле. Глядя на нее, можно было бы подумать, что она настоящая сука, однако в действительности она была очень доброй и милой. Лейла помахала мне: — Привет, Грета. — Привет, — сказала я ей, кладя на их столик меню. Элек мельком взглянул мне в глаза, но сделал вид, что со мною незнаком. Не думаю, что он знал о том, что я тут работаю, я ему об этом никогда не говорила. Волна ревности накатила на меня, когда я увидела, как рука Элека легла на колено Лейлы под столиком. Не уверена, знала или нет Лейла, что Элек мой сводный брат. Я никогда не говорила о нем ни с кем в школе, и он, насколько я могла судить, никогда не упоминал обо мне. — Я вернусь через несколько минут, — сказала я, перед тем как уйти на кухню. Уже оттуда я видела, как Лейла потянулась к нему через столик и поцеловала его в губы. Меня затошнило. Она потянула зубами за его кольцо в губе. Казалось, она сейчас замурлычет. Тьфу. Никогда бы не хотела так растворяться в парне без остатка. Я с неохотой вернулась к их столику. — Вы решили, что будете заказывать? Элек бросил взгляд на доску, где перечислялись блюда дня, и ухмыльнулся. — Какой суп у вас есть сегодня? Вот ведь паршивец. — Куриный. — По-моему, это не совсем верно. Вы искажаете его название. — Суть от этого не меняется. Он повторил: — Так какой у вас сегодня суп? Я долго строгим взглядом смотрела ему в глаза и сквозь стиснутые челюсти, наконец, процедила: — Петушиный суп с луком пореем. Хозяин сам из Шотландии, и это было, по-видимому, какое-то национальное блюдо. Он сверкнул насмешливой ухмылкой. — Спасибо. Я буду петушиный суп. А ты, Лейла? — А мне зеленый салат, — сказала она, переводя взгляд с меня на Элека и усиливая мое смущение. Я немного передохнула, прежде чем принести им заказ. И мне нет никакого дела, если суп остыл. Через несколько минут Элек поднял руку и пальцем поманил меня, приглашая подойти к столику. — Что еще? — раздраженно спросила я. — Этот петушок никуда не годится. Он пресный и холодный. Вы не могли бы попросить повара добавить туда что-нибудь для вкуса и пикантности? Казалось, он едва сдерживает смех. Онемевшая Лейла смотрела на него во все глаза. Я забрала суп на кухню и бросила его в раковину вместе с керамической миской, в которую он был налит. Вместо того чтобы обратиться к повару, я решила взять дело в свои руки. Схватила половник и налила суп в чистую посуду. Затем открыла острый пикантный соус и более чем щедро добавила его в миску с супом. Теперь суп был горячим во всех смыслах. Я вернулась в зал и поставила миску перед Элеком. — Вот, пожалуйста. Что-нибудь еще? — Нет. Я вернулась к кухне и с нетерпением стала из-за угла наблюдать за ним. Ожидание развязки меня убивало. Его язык должен отвалиться, как только он проглотит хоть ложку моего «фирменного блюда». Элек поднес ложку ко рту. Проглотил. Никакой реакции. Как такое может быть? Он проглотил еще одну ложку и поискал меня взглядом. А затем его губы искривились в лукавой улыбке, он поднял всю миску с супом и принялся просто пить мой суп через край как обычный напиток. Затем он вытер рот тыльной стороной ладони и, тихо извинившись перед Лейлой, встал. Лейла так и продолжала сидеть спиной ко мне, когда Элек широким шагом подошел и, схватив за руку, потащил меня в темный коридор за кухней, ведущей в ванную комнату. Он развернул меня и прижал спиной к стене. — Думаешь, такая умная? — Мое сердце отчаянно забилось, я молча помотала головой, и тогда он сказал: — Ну, эта шутка тебе просто так не пройдет. Прежде чем я сумела отреагировать, Элек обхватил ладонями мое лицо и прижал свои губы к моим. Кольцо в его губе царапнуло мой рот и заставило его приоткрыться, его жадный язык тут же этим воспользовался, и поцелуй стал горячим, глубоким и страстным. Я застонала прямо ему в рот, одновременно потрясенная и возбужденная внезапным нападением его бесстыдного языка. Я вся дрожала, от него потрясающе пахло… его запах сводил меня с ума. Мне казалось, что еще немного и я рассыплюсь в пыль от чувственной, эмоциональной перегрузки. Спустя несколько секунд жар пикантного соуса с его языка начал проникать в мой рот, который теперь тоже воспламенился. Но хотя теперь мне казалось, что от острого соуса отвалится мой язык, я ни за что не хотела отстраниться. Меня никто никогда так не целовал. А затем, вот просто так, он взял и отстранился от меня сам. — Разве ты не знаешь, что со мной связываться не стоит? Он развернулся и ушел, а я все так же продолжала стоять, дрожа и задыхаясь, прижав руку к груди. Мамочка родная! Что это было?