— Конечно. Скажи, как я могу помочь. Я могу внести свою лепту. Он отмахнулся. — Я серьезно. Облегчи себе задачу и скажи, чем я могу помочь. Иначе я все равно это сделаю. Теперь приподнялся и второй уголок его рта, а в карих глазах загорелся огонек. — Не думал, что ты любишь командовать. Захоти он, я могла бы поиграть в кто кого переглядит. — Только, когда ты упрямишься. Он рассмеялся, взял еще один тот и поднес ко рту, откусив большой кусок. — Так вот что меня ожидает, пока мы здесь? Мое сердце заколотилось чаще, но я забила на это. — Полагаю, да. Аарон ухмыльнулся, а потом жадно поглотил остатки тостов, да и я не слишком долго возилась со своей порцией. Как только я расправилась с последним тостом, он поднялся и взял у меня тарелку. — Хочешь посмотреть на восход на пляже? Если поторопимся, то скорее всего успеем. Я кивнула. Я последовала за ним обратно в дом. Он поставил тарелки в раковину, а потом повернулся с таким беззаботным выражением лица, которое говорило, будто ему известно то, чего не знала я. Но еще он выглядел очень усталым. Мы спустились по лестнице, миновали вторую площадку и продолжили спуск. Если он не собирался заморачиваться и обуваться, то и я не стану. Когда мы добрались до нижнего этажа, Аарон первым шагнул вперед, отпер дверь и распахнул ее: — Рубс первая. Ну а я же постаралась сдержать улыбку, чтобы он не догадался, как сильно мне нравится. Накануне я этого не заметила, но подъездная дорожка за дверью была посыпана гравием, а не асфальтирована, и маленькие камешки врезались в босые ступни. Аарон ничего не сказал, когда закрыл за нами дверь и переплел свои длинные пальцы с моими, а потом как бы между прочим произнес: — Давай, пробежимся. Я понятия не имела куда бежать, но когда он потянул меня за руку, я побежала рядом с ним, выскочила на улицу между домами и слегка свернула направо, где была дорожка из деревянных досок между домом цвета морской волны и кремовой образиной. Я не замечала какой температуры были доски и не переживала из-за щепок, все, что я чувствовала, это песок под ногами на этих досках и теплые пальцы Аарона. Это, конечно, не Карибы, но вода была прекрасна, особенно на рассвете. Длиннющий по протяженности пляж был усеян зонтиками и шезлонгами. Мы не стали подходить ни к одному из них. Аарон повел нас к самой кромке воды, где песок был вязким и влажным. Он весьма изящно опустился на корточки, отпустив мою руку. Он поднял на меня карие глаза и широко раскрыл их: — Может присядешь, или собираешься стоя рисовать? Я усмехнулась, с трудом поборов желание пнуть в него песком. А потом уселась рядом. — Не все, знаешь ли, бегают по десять миль в день. — Или хотя бы милю, — пробормотал он, разворачиваясь ровно настолько, чтобы оказаться лицом к воде и ко мне. Его нога коснулась моей. — Ха, ха. Он усмехнулся. — А мне казалось, что людям, у которых проблема с сердцем, кардио только на пользу. — У меня больше нет проблем с сердцем, — напомнила я. — И я с удовольствием схожу на долгую прогулку… Он кашлянул. — … долгую прогулку. Спасибо тебе огромное. — Долгие прогулки, — повторил он. — И кикбоксинг. Я кивнула. — Я три раза в неделю в течение трех месяцев я посещала занятия по зумбе. Он моргнул. — Что такое зумба? Настала моя очередь удивленно таращится. — Ну типа танцы. В ответ он посмотрел на меня так, что я не удержалась и фыркнула. — Вообще-то, это сложнее, чем ты думаешь, — сказала я. Очередная улыбочка. — Поверю тебе на слово. Я хихикнула, и прежде, чем поняла, что я делала, отодвинула ногу в сторону, чтобы ненароком не наступить на его. — Все еще думаешь бегать, даже теперь, когда вернулся? Он пожал плечами и посмотрел на воду. — Не очень много. Это меня расслабляет, но любителем бега себя не назвал бы. Он подразумевал, что у него есть дела поинтереснее, чем пробежка, чтобы день пролетел быстрее? Но это была одна из тех вещей, которой я не собиралась омрачать нашу дружбу, как только его жизнь станет прежней. А еще не думать о том, что он забудет обо мне. У него будет меньше времени сидеть за компом, чтобы поболтать… а потом он наконец займется своей жизнью. И если мне повезет, он будет вспоминать обо мне раз, может два, в месяц, отправлять мне письмо по электронке… Время будет идти… Я веду себя как законченная эгоистка, да? Переживать из-за вещей, которые не могу контролировать? Быть готовой к тому, что все будут такими же, как те люди, что использовали меня, а потом забыли о моем существовании? — Мне больше нравится кататься на велосипеде, — признался он, прерывая мои мысли, когда он подтолкнул мои пальцы ног своими покрытыми песком. Это меня взбодрило. — А по горам катаешься? — Ага. — Он улыбнулся. — А ты? Я помотала головой. — Нет, но мне всегда казалось, что это весело. В Хьюстоне нет ни гор, ни холмов. Я знаю две тропы, но они обычно забиты людьми, потому что им больше некуда податься. Страшновато было начинать вот так. — В Кентукки много тропинок, — сказал он, улыбнувшись, из-за чего мое сердце забилось сильнее. — Что у тебя за велик? — Йети. — Никогда о таком не слышала. У меня только тот, на котором я кататься училась. По морщинкам в уголках его глаз я поняла, что Аарон сдерживает улыбку. — Держу пари, твоя задница до сих пор уместится на том детском сиденьеце. Я искоса на него посмотрела. — Спасибо, конечно, но я знаю массу народу ниже меня. — Да неужели? — Он приподнял бровь, словно говоря «не верю», хотя скорее всего так оно и было. Я кивнула. — Представь себе, — съязвила я в ответ. — И где же ты с ними познакомилась? — поинтересовался он, так и не опустив бровь. — В Шире что ли? Я разразилась смехом, да таким сильным, что запрокинула голову и практически наступила ему на ногу, чтобы сильно ткнуть его в бок. Аарон тоже рассмеялся и схватил меня за руку. — Все, я возвращаюсь домой, — жалобно проблеела я, когда смогла отдышаться. — А вот и нет, — ответил он, сжал мою руку, а потом медленно отпустил.