Мир становится шаток, обвалиться грозя. И не скажешь: «Нельзя так…» Ей известно – нельзя. И сидим, как на тризне. Тут зови, не зови. …Вся запутанность жизни — против нашей любви. 1979 * * * Заглянул во вчерашнее – встретил развал, суету да понурость… То юродство, что раньше добром называл, нынче злом обернулось. И любовь, что была, износилась уже. И тоска – все бесплодней. Как рубашку сменить, захотелось душе новой жизни сегодня. Говоришь: «Я отныне в тот дом не ходок, я к себе без поблажки!..» Говоришь – ощущая уже холодок этой новой рубашки. Говоришь, и как будто над бездной стоишь, и мурашки по коже… Но к обеду, глядишь, эта новая жизнь — на былую похожа. 1970 Под вечер Раздумьями, как сном, объяты сад и дом — с дремучим стариком и псом, на вид угрюмым… Накрапывает дождь, вгоняет листья в дрожь — во все заботы вхож и сам подвержен думам… Он думает, что сад его касаньям рад — соцветьями объят и огражден штакетом… А сад себя для глаз расправил напоказ — и думает сейчас, но вовсе не об этом… Он думает, что пес, который кость унес в тайник у двух берез — смешон своим секретом… А псу и невдомек, на лапы мордой лег — и размышляет впрок, но вовсе не об этом… Он думает, что вот хозяин в дом нейдет, небось, кого-то ждет с подначкой иль приветом —