да время ль для гостей? Мокро? в округе всей… А сам старик Евсей колдует над кисетом, и в круге пестрых дум — и сад, и пес, и шум дождя, и хитрый кум, который прошлым летом, когда возил кирпич, зажилил магарыч… Заглянет старый хрыч — напомнить бы об этом!.. А дождь уже прошел. И только капель щелк. И вечер звездный шелк развесил по сырому… И сад стоит в цвету и пахнет – на версту! И кум сквозь темноту сворачивает к дому… 1979 Гусь Гусь ранен был некрупной дробью влет. Он медленно снижался, словно планер… Стрелявший, симпатичный с виду парень, сказал: – Ништо! Далеко не уйдет! Другой сказал: – Да вроде все к тому… А гусь летел, летел с упорством странным, и вдруг с надрывным клекотом гортанным его собратья кинулись к нему. Два – по бокам, а третий поднырнул и снизу, шею вытянув струною, стал вверх его подталкивать спиною — и раненый крылами вдруг взмахнул! И выше, выше – в синий небосвод, где не страшны уже ни дробь, ни пули! И вновь ослаб, и снова подтолкнули… Кружил, мелькал гусиный хоровод… И всё – ушли. И, плюнув в рыжий мох, стрелявший бормотнул: – Ушел, чертяка! Другой сказал: – Стрелять учись, растяпа… — и тоже уронил протяжный вздох. 1979 * * * «Помнишь, ночь была на свете?.. Ночь без времени и края…» М. Кононову Помнишь, ночь была на свете?.. Ночь без времени и края… На недвижимые воды звезды падали, сгорая… А на смену им другие – появлялись и сверкали… Чьи-то спутники цепочкой Млечный Путь пересекали… Будто мрачный страж созвездий, где-то филин гулко ухал…