– Хорошо. В этом трудно было сомневаться. – Старший техник вновь потянулся к пульту. – Теперь в среднюю лоджию? – Минутку, мне хотелось бы лучше познакомиться с вами. – Коллега, если вы остаетесь – назнакомитесь досыта. У меня острый язык. – Я имею в виду личные качества, а не профессиональные. – Великолепно! – Вы не обиделись? Сегодня во время дежурства вы были восхитительны. Но ваше лицо скрыто этим шлемом. Мне хотелось бы увидеть его. Я не пытаюсь вам льстить или что-то еще. – Я верю вам. Будьте любезны, поверьте и мне тоже. Прежде чем принять рекомендации бюро, мне пришлось изучить ваши психологические характеристики. Какая обида – это приятно. Может, поужинаем вместе? – Безусловно. Но мне хотелось бы чего-то большего… Как насчет «Семи часов блаженства»? Последовала короткая многозначительная пауза. Наконец старший техник проговорил: – Коллега, а какого ты пола? – Это имеет значение? – Наверное, нет. Не возражаю. Прямо сейчас? – Если ты не против. – Нет. У меня в планах было вернуться к себе в отсек, немного почитать, а потом на боковую. Поехали ко мне? – Мне хотелось пригласить тебя в «Элизиум». – Не стоит. Блаженство должно быть в сердце. Но спасибо за приглашение. – Я могу себе это позволить – живу не на жалованье. И могу позволить себе все, что может предложить «Элизиум». – Быть может, в следующий раз, дорогой коллега. Мое жилье здесь, в клинике, вполне комфортабельно, мы сэкономим почти час на дороге, плюс время на то, чтобы снять изолирующие костюмы и переодеться в цивильное. Идем сразу ко мне. Мне не терпится. Боже, мне давно не выпадал шанс на такие развлечения – слишком давно. Спустя четыре минуты они вошли в отсек, где обитал старший техник, – как и было обещано, это был большой, симпатичный, просторный люкс. В углу гостиной в камине весело вспыхнуло пламя, его блики радостно заплясали по комнате. – Гардеробная для гостей за этой дверью, душ там же. Слева мусоропровод, справа стеллажи для шлемов и комбинезонов. Помочь? – Нет, спасибо. Справлюсь. – Хорошо, крикнешь, если что-нибудь понадобится. Через десять минут встречаемся у камина. – Хорошо. Помощник техника явился, затратив на освобождение от спецодежды чуть больше десяти минут; босой и без шлема, он казался еще меньше ростом. Старший техник подняла голову с коврика перед камином: – А вот и ты! Мужчина! Я приятно удивлена. – А ты женщина. Очень рад. Но я не могу поверить в то, что ты удивлена. Ты же видела мою анкету. – Нет, дорогой, – ответила она. – Я знакомилась не с досье, а только с выдержками, которые предоставляют потенциальному нанимателю. Бюро старательно избегает всяких ссылок на имя, пол кандидата и другие неуместные подробности – за этим следят их компьютерные программы. Так что я не знала, кто ты, и моя догадка оказалась неправильной. – А я не пытался угадать. Но я, конечно же, рад. Не знаю почему, но к высоким женщинам у меня особая симпатия. Встань и дай мне посмотреть на тебя. Она лениво изогнулась. – Что за вздорный критерий. Все женщины одного роста, когда лежат. Ложись рядом – здесь уютно. – Женщина, когда я говорю: встань! – значит надо встать. Она хихикнула. – Да ты просто ходячий атавизм. Но довольно милый. – И, протянув руку, она дернула его за лодыжку. Не удержавшись на ногах, он плюхнулся рядом с ней. – Так будет лучше. Теперь мы одного роста. Контрапункт II – Как ты смотришь на то, чтобы перекусить среди ночи, соня? – спросила она. – Я, кажется, задремал? – пробормотал он. – Было от чего. Действительно, можно и перекусить! И чем же ты меня угостишь? – Только назови. Если этого у меня нет, то я за ним пошлю. Для тебя все что угодно, дорогой. – Отлично. А как насчет десяти шестнадцатилетних рыжеволосых девственниц? То есть девушек. – Да, дорогой. Мне ничего не жаль для моего Галахада[18]. Хотя, если тебе необходимы сертифицированные девственницы, времени уйдет больше. Но откуда у тебя такой фетиш, дорогой? В твоих психопрофилях не было намеков на какие-либо экзотические аномалии. – Отменим этот заказ. Пусть будет блюдо мангового мороженого. – Как прикажете, сэр. Я сейчас же пошлю за ним. Но персиковое мороженое можно подать немедленно. Искушений подобного рода мне не доводилось испытывать с шестнадцати лет. Как это было давно. – Пусть будет персиковое. Действительно, наверное, это было очень давно. – Сию секунду, милый. Ложкой есть будешь или мне размазать его тебе по лицу? Нашел чем дразнить! Я прошла всего одно омоложение, как и ты, но мой косметический возраст меньше твоего. – Мужчина и должен выглядеть зрелым. – А женщина молодой – так и есть. Но я знаю твой календарный возраст, мой Галахад, – я младше тебя. А знаешь, как я это выяснила? Я узнала тебя сразу же, как увидела. Я помогала тебя омолаживать, дорогой, и мне очень приятно, что я в этом участвовала. – Черт знает что ты говоришь! – А я рада, дорогой. Такая приятная неожиданность. Своих клиентов редко видишь снова. Галахад, а ты понимаешь, что мы еще не прибегли ни к одному шаблонному способу совместного блаженства? Но мне не жаль. Такой радости и бодрости, как сейчас, я не испытывала многие годы. – И я тоже. Правда, я так и не увидел персикового мороженого. – Свинья. Животное. Чудовище. Я тебя выше. Повалю и наброшусь. Сколько ложек, дорогой? – Клади, пока рука не устанет, мне потребуется много, чтобы восстановить силы. Он последовал за ней на кухню и сам разложил мороженое. – Простая предосторожность, – пояснил он. – Это чтобы мне его на лицо не намазали. – О, право, дорогой! Неужели ты считаешь, что я и впрямь способна поступить так с моим Галахадом? – Ты неуравновешенная женщина, Иштар![19] Я могу доказать это – у меня теперь повсюду синяки… – Глупости! Я была так нежна с тобой. – Ты не знаешь собственной силы. И ты выше меня, как уже сама говорила. Мне следовало бы назвать тебя не Иштар, а… кстати, как ее звали? Царицу амазонок в мифологии Старого отечества. – Ипполита[20], дорогой. Но в амазонки я не гожусь как раз из-за того, чем ты только что восхищался… совсем как ребенок. – Жалобы? Хирурги все недостатки устранят за десять минут и даже шрама не оставят. Не беда, Иштар тебе подходит больше. Но есть тут какая-то несправедливость. – Какая, дорогой? Давай сядем перед камином и закусим. – Хорошо. Значит, так, Иштар. Ты говоришь, что я был твоим клиентом, и знаешь оба моих возраста. Значит, логично предположить, что ты знаешь и мое имя в регистре и Семейство… и даже можешь припомнить кое-что из моей генеалогии, ведь ты, должно быть, изучала ее для омоложения. Но мне правила «Семи часов» запрещают даже спрашивать твое имя. В итоге мне остается звать тебя «той высокой блондинкой, в чине старшего техника, которая… – У меня еще хватит мороженого, чтобы залепить твою физиономию! – …разрешила мне называть себя именем Иштар и провела со мной семь самых счастливых в моей жизни часов». И теперь они близятся к концу, а я даже не знаю, позволишь ли ты мне сводить тебя когда-нибудь в «Элизиум». – Галахад, у меня никогда еще не было такого несносного любовника, как ты. Конечно же, ты можешь отвести меня в «Элизиум». И тебе незачем уходить домой через семь часов. Кстати, Иштар – это мое официальное имя. Но если ты еще раз упомянешь мой чин во внеслужебной обстановке, дежурный, у тебя тут же появятся настоящие синяки, чтобы получше меня помнил. Большие синяки. – Грубиянка. Я трепещу. Но все-таки мне следует уйти вовремя, чтобы ты могла выспаться перед дежурством. Неужели тебя и в самом деле зовут Иштар? Неужели я получил пять тузов, когда мы давали друг другу имена? – Да и нет. – Это ответ?