- Лана, - кричит он и я подпрыгиваю на стуле. Он со злостью смотрит на меня и пробегается рукой по своим блестящим, черным волосам. - Разве ты не можешь сделать это? Разве ты не можешь быть со мной настоящей? Просто попробуй. Один раз. Пожалуйста. Чувствую, что могу заплакать. Я не знаю как себя вести. В моей жизни было много парней и сексуальных отношений, но мои чувства к Мози пугают меня и делают незащищенной. Не знаю должна ли я заплакать или ударить его в живот, или упасть в его объятия. - Ты можешь обнять меня? Признать, что беспокоишься обо мне? Мы можем признать, что между нами всегда что-то было, а мы были слишком напуганы, чтобы отдаться этому? Могу ли я сказать это? Его большие карие глаза излучают тепло, пытаясь уговорить меня согласиться. Моя оборона ударяется в отчаяние, и я вскакиваю со стула. - Я… э-э. - Лана, я все еще хочу тебя. Никогда не переставал хотеть тебя. Я всегда хотела от него услышать эти слова. Эти же слова я так давно хотела сказать ему. Почему я не могу признать это? Почему я просто не могу получить эту единственную вещь, настолько идеальную и прекрасную? Потому что не заслуживаю ее. Потому что признание того, что я люблю его, означает, что я плохой человек. - У меня есть парень. Не думаю, что ему понравиться, что я веду такой разговор, - я хватаю со стола сумочку и разворачиваюсь, оставляя его сидеть там ошеломленным. Он попросил меня быть честной, а я ничего не дала взамен. Когда я ухожу от него, пол тает позади меня, поглощая его. Затем стены становятся неустойчивыми и оседают в пол. Я так дезориентирована, словно хожу по Луне. Думаю, я влюблена в мужчину, сидящего позади меня, и это самое сложное чувство, которое я когда-либо открывала в себе. За три года я даже не слышала, чтобы он чихнул где-то рядом со мной, а я по-прежнему парализована размером эмоций разрывающих меня изнутри. Я спешу к своей машине, пока с каждым моим шагом тротуар позади меня погружается в ямы и черные пещеры. Все навесы на парковке в лучах солнца превращаются в жидкую радугу. Земля распадается, поглощая себя. Это и меня поглотит, если я не сбегу от него. Моя машина единственный маленький оазис на земле, который растирается у моих ног. Когда я дохожу до нее, я запрыгиваю на сидение, пытаясь отдышаться. Держатель для напитков между двумя передними сидениями ударяется мне в грудь. Я всовываю ключ в замок зажигания и включаю кондиционер. По радио мелькают различные рекламы на испанском. Закрываю глаза руками и реву. Я только что стала свидетелем того, как мой мир развалился на части. Потому что я так испугалась и потому что позволила этому произойти. Глава 15 Дейл и я делаем томатный суп и сырные гренки из ароматного хлеба и швейцарского сыра. Он рассказывает мне о съемках, которые они должны были сделать сегодня и об изнурительном процессе выполнения миллиона дублей. Я стараюсь слушать и кивать в знак сочувствия, но я так быстро поглощаю вино, что мое горло начинает болеть от повышенной кислотности. Я порезала палец, измельчая красный лук для салата. Дейл любит, чтобы ножи были острые, и в один прекрасный день я порежусь до артериального кровотечения. В ванной, в шкафчике для лекарств я нахожу Бактитроцин и наношу на пульсирующую рану. Я чуть ли не вою, когда антисептик попадает на рану и прыгаю на одной ноге, чтобы отвлечься. Я не могу перестать зацикливаться, и теперь от алкоголя мое навязчивое состояние становиться капризным и заторможенным. Я сталкивалась с огромным количеством подростков, которые резали себя и я понимаю психологический аспект их действий. Я никогда специально не резала себя, даже мысль об этом расстраивает меня. Я вижу, как огромная капля крови собирается в одном уголке пореза, и быстро сую палец под холодную воду, чтобы смыть кровь. Я вроде как отвлекаюсь, сосредотачиваясь на ране. Она блокирует мои мысли от большей боли, скрывающейся внутри меня. Я снова наношу лекарство и, поставив марлевую повязку, закрепляю пластырем. Пульсирует так, словно мой палец стал просто гигантским, молчит, но таким образом кричит на меня. Дейл тихо стучит в дверь и бормочет мое имя. Мне хочется кулаком заткнуть свой рот и зажать изнывающую от боли плоть зубами. Но вместо этого, я, улыбаясь, открываю дверь, показывая перевязанную руку, чтобы доказать, что я не просто прячусь в ванной поедаемая своими чувствами. Приправляя свое сумасшествие целым караваем проклятых эмоций, и предлагая особенный обед в виде шведского стола из сожалений Ланы. Мы едим в нашей маленькой залитой солнцем кухне и разговариваем о планах на выходные. Дейл моет посуду, а я оплачиваю счета за свой телефон через свой ничтожный банковский счет. Обычно, все, что остается, я пересылаю родителям. В конце каждого месяца, они пытаются хоть немного выплатить аренду моему дяде. Мама получила небольшую работу по пошиву костюмов для театральной мастерской, а мой папа до сих пор занят ежедневной утренней рутиной с разносом газет. У Лекси теперь полноценная работа, не смотря на то, что он бросил колледж. Он работает сторожем и уборщиком в большой старшей школе. Это достаточно большое место, чтобы нанять целую команду, и как видно Лекс там за главного, он король сторожей и уборщиков. Он также пытается финансово помочь маме и папе, но он не так много получает, чтобы сэкономить. Мне нужно постараться получить работу с полным рабочим днем. Меня всегда угнетает, что Лекс использует свой ум, чтобы убирать мусор и дерьмо и что мой папа носится с газетами, которые никто не читает в четыре часа утра. Почему я не стала изучать право или медицину, или экономику? Я не могу спасти весь гребанный мир или всех правонарушителей в Лос-Анжелесе. Я должна была быть более практичной и просто попытаться спасти свою семью. - Пенни, чтобы узнать, о чем ты думаешь, - говорит Дейл, вытирая руки после раковины. Все мои мысли - сумасшедшие, Дейл. Ты не захочешь услышать их. У меня лицо абсолютно не привлекательной женщины и я грызу ногти. Я смотрю на Дейла и мечтаю, чтобы он исчез. Хочу, чтобы он исчез из моей жизни. - Мне бы хотелось, чтобы у меня были деньги. И яйца. Мне действительно хотелось бы иметь парочку яиц. Дейл вытирает руки о джинсы и вздыхает, он не понимает моей депрессии или моего хромого юмора. - Может нам пора расстаться, Лан. Прошло так много времени с тех пор, как ты была счастлива. Ты можешь пожить здесь, пока не найдешь работу. Хочу сказать, нет никакой спешки. Мы можем и дальше говорить об этом или встретиться со специалистом. - Ты кого-то встретил? Мне плевать если это так и я даже не понимаю, зачем спрашиваю его об этом. Я совсем не хочу романтических отношений с Дейлом. Возможно, я никогда не хотела их, но каждый раз, когда он пытался расстаться со мной, моей реакцией было крепче зацепиться за него. Свобода пугала меня и заставляла чувствовать себя слабой. И как только Дейл соглашался со мной, я моментально возвращалась на круги своя. Я как та раздражающая машина на шоссе перед вами. Та, которая медленно издевается над вами, пока вы не начинаете сыпать проклятиями и скрежетать зубами. Когда наконец перед вами появляется свободная полоса и вы давите на газ, медленная издевающаяся над вами машина тоже начинает ехать быстрее, потому что он не может представить себе езду за рулем, без того, чтобы мучать вас. - Хорошо, - говорю я и мне приходиться сдерживаться, чтобы не зевнуть в самый неподходящий момент. - Что хорошо? Мы расстаемся или идем к специалисту? - Дейл раздражен. Он скрещивает руки на груди. Это не то, с чем вы можете согласиться, хорошенько все не проанализировав, на это нельзя пожать плечами и подавить зевок. - Ты сам сказал в прошлый раз, когда мы проходили через это, что ты и я живем как незнакомцы. - И что ты собираешься делать? Попытаешься найти другую квартиру? - Дейл, я так далеко не заглядывала. Ты спросил у меня об этом две секунды назад. - С чем связанно внезапное согласие? Ты всегда была тем, кто отказывался сдвинуться с места. Потому что каждый раз, когда я сталкиваюсь с Мози Крузом, я внезапно просыпаюсь. - Потому что ты прав. Просто я упряма и напугана. Но это не стоит того, чтобы и дальше мучать тебя своим нежеланием. Я та, кто привносит апатию в наши отношения. Знаю, я виновата. Дейл просто кивает мне и поджимает губы. Он должно быть чертовски старается, чтобы не схватить ближайшую коробку и не засунуть туда все мое дерьмо. Влево, Лана. Влево, влево. - Это же не имеет никакого отношения к тому, что ты встречалась в тюрьме со своим старым клиентом, не так ли? Я делаю последний глоток вина из чашки и кладу ее и телефон на кухонный стол, прежде чем ответить. - Это имеет к нему прямое отношение и так же не имеет никакого отношения. И он в изоляторе, а не в тюрьме. - Из тебя такая плохая лгунья. Ты знаешь это не законно. Ты можешь потерять свою лицензию. - За то, что поехала навестить бывшего клиента в изоляторе, который нуждался в небольшом совете. Я сильно в этом сомневаюсь. Ты ищешь причину. Я чувствую, что он хочет поругаться, а я не собираюсь этого допускать. У меня нет ни капли злости на этого человека, который был прекрасным другом и коллегой. - Послушай, Дейл, ты прав. Время пришло. Я люблю, как ты снимаешь фильмы, и твою страсть по отношению к людям. Твою домашнюю стряпню, даже когда она пересолена и твою безупречную способность к садоводству. Я люблю твою «Карбонару» по рецепту твоей бабушки и все те вечера, которые мы провели, поедая еду на вынос и просматривая старые фильмы. Но ты тот, кто всегда говорит, что мы никогда не сможем пожениться. Это ты, кто считает, что мы убиваем время, ввязываясь в эти отношения. Дейл ничего не говоря идет в гостиную. И вот когда я точно понимаю, что пришло время и что это не ошибка. После двух лет, Дейл и я расстаемся, и я даже не вижу, чтобы у кого-то из нас было разбито сердце. Следующие четыре дня я провожу, перевозя все свои вещи в хранилище и святое дерьмо, это катарсис. Если бы я только знала, как замечательно можно себя почувствовать, избавившись от всего этого дерьма, я бы еще много лет назад выкинула бы все это на свалку. Я чувствую себя легко и свободно, а также полной творческих идей. Я сижу в спальне с широко открытой балконной дверью и наблюдаю за случайными прохожими, исследующих кучу моих вещей, оставленных мной на тротуаре. Они аккуратно просматривают мои книги и виниловые пластинки, словно они находятся в настоящем магазине. Я вскакиваю и кричу им вниз, говоря, что им они понравятся. Некоторые люди смотрят наверх, прикрывая глаза от солнца, и говорят спасибо. Другие бросают то, что у них в руках, как горячую картошку и бегут в страхе от того, что их поймали с поличным. Пока день медленно проходил, и я успела съесть четыре бутерброда с арахисовым маслом и бананом, мою кучку медленно разбирали, каждая из вещей теперь находилась в руках незнакомцев. Ложкой я достала остатки арахисового масла из банки. По какой-то причине вредность и у меня появилось желание доесть все до конца и оставить пустую банку в шкафу. Дейл никогда не следил за продуктами и товарами для дома, но когда они заканчивались, это всегда была моя вина. Поздравляю, Дейл! Вот твоя новая жизнь без туалетной бумаги. Я перебираю одежду, когда решаю позвонить Лекси. Я всегда звоню ему во время его обеденного перерыва, и мы болтаем пару минут. Я ставлю звонок на громкую связь, и он отвечает искаженным голосом: - Привет. - Какого черта ты отвечаешь с набитым ртом, фу, сначала, блин, прожуй, а затем проглоти. Лекс фыркает на мою грубость и причмокивает губами. Я беру свою чашку с кофе, чавкаю как можно громче. Затем мы оба смеемся и Лекс спрашивает: - Как дела? - Я рассталась с Дейлом. Завтра я съезжаю. - В самом деле? Куда ты переезжаешь? Ты нашла новую работу? - Пока нет, но не беспокойся Лекс. Я и вправду хорошо себя чувствую. - Так странно, потому что знаешь, прошлой ночью я разговаривал с Мози и он сказал, что встречался с тобой. Ох, правда причиняет чертовски сильную боль. Особенно, когда ее неожиданно бросают вам в лицо. Словно быстрый удар в живот, просто чтобы показать вам, насколько вы никчемны, когда пытаетесь защитить себя. - Он рассказал об этом? Когда ты с ним разговаривал? Я была ни так уж никчемна. Я сказала, что постараюсь помочь ему. - Думаю, ты действительно ранила его чувства. Он едва мог говорить об этом. Ну, дерьмо, мать твою. Дерьмо, мать твою. ДЕРЬМО, МАТЬ ТВОЮ! Я не хотела ранить его чувства. Я просто хочу любить его. - Лекс, я не хотела этого. Все это время, каждую ночь я пытаюсь выяснить, как получить для него отсрочку. Мои чувства к нему заставляют меня чувствовать себя неловко. Но это моя проблема. И я однозначно не хотела вести себя как задница. - Ну, отличная работа. Какой дерьмовый способ показать это. Вы оба всегда сходили с ума друг по другу, и теперь ты полностью все разрушила. - Я собрала для него весь пакет документов. Сегодня я могу запустить процесс. Другие законные возможности, адвокаты по иммиграции и все такое. Я извинюсь, клянусь тебе. Я, в самом деле, хочу помочь ему. Лекс молчит и я грызу ногти почти до кожи. - Он уехал, Лана. Поезд ушел. Все замерло, мое дыхание и моя нервная система. Мои слезные железы высохли и веки трещат, когда накрывают как брезент мои наполненные страхом глаза. Его слова прыгают в моей голове, пока не перестают иметь смысл. Что ты наделала, Лана? Что ты наделала? Сколько раз ты можешь лажаться перед этим мужчиной? - Что значит, он уехал? Я сказала ему позвонить мне, если они переведут его! Где он сейчас? - В Техасе. В Ларедо или в Нуэво Ларедо - в зависимости от того, который из них на мексиканской стороне. Они оставили его там вчера. У него с собой только наличные деньги и рюкзак с краской. - Нет. Это не может быть правдой. Они депортировали его без суда. Я провела исследования в области таких правонарушений и обвинений в нравственной распущенности. Он имеет право на рассмотрение дела. Его сын родился здесь. - Думаю, это так, один день - ты еще здесь, а на следующий - тебя уже здесь нет. Это случайный выбор. Как переигрывать лотерею. Твоя карточка выигрывает - а победителя вышвыривают. Вчера вечером на работе я получил аванс. Я отправил ему деньги - он сказал, что получит их в Тихуане. Он хочет найти сестру, а потом и свою семью в Мехико.