Убьют? Она пошла вперед, натыкаясь на прохожих, и только через долгое время вспомнила, куда должна идти. Впереди был небольшой сквер, где Сара села на скамью и достала конверт. Руки ее дрожали. “Человек, которого вы приютили, является наследником очень большого состояния, — гласила записка, — Те, кто охотятся за деньгами, готовы на все, чтобы похитить его и требовать выкуп. Молодой человек вряд ли сможет оказать сопротивление, а отец его не будет платить ни сантима. Поэтому я очень прошу тебя от лица его друзей завтра ночью, когда все уснут, вывести его на улицу и передать человеку по имени Кейр, который будет ждать в самом начале тупика. Прошу тебя, не упусти эту возможность спасти его”. Записка выпала из рук Сары. Грудь сдавило так, что она с трудом могла вдохнуть. Кто хочет причинить вред их пациенту? Кто? Сара замерла, пораженная внезапной догадкой. Дженни и хочет! Она выкрадет раненого со своим подельником и потребует за него выкуп. С нее станется! Все хотят только денег! Все! Но они его не получат! … В полной темноте мать и дочь вышли из дома, волоча за собой прибывающего в беспамятстве молодого человека. Им удалось без проблем миновать выход из тупика и поймать кэб. Погрузив в него Нормана и сев рядом, миссис Сандерс достала из кармана ключи и деньги и протянула дочери. — Вот, — проговорила она, — это ключ от старой каморки. Там никто не живет давно, с тех пор, как умерла моя тетка... Оставайся там пока он не сможет сказать, где живет. Я уверена, родители такого красавчика будут очень благодарны... очень! А я попробую узнать, не ищет ли какой денежный мешок своего сынка. Мать тоже хотела денег. Сара глянула на ее полное лицо, и отвела глаза, боясь, что те выдадут ее мысли. Мать спасла молодого повесу, но за спасение жизни она хочет звона монет. Ей было стыдно за мать. Как можно торговать жизнью и смертью? Сара закрыла глаза, стараясь успокоиться. Ей было страшно от того, что она останется одна наедине с, возможно, умирающим юношей. Сара никогда не жила одна. Но было очевидно, что оставаться в их доме для него подобно смерти. Она вздохнула и заставила себя посмотреть на молодого человека. Лицо его было спокойно и безмятежно, пухлые губы чуть приоткрыты. Сердце ее сжалось, как ей казалось, от жалости к нему. Да, ради него она готова жить одна, пока мать не найдет его семью. Она готова пожертвовать всем, чтобы он наконец-то пришел в себя и улынулся ей. Пусть даже с простой благодарностью. … Каморка оказалось действительно каморкой. Это была малюсенькая комнатка с узким окошком и единственной довольно широкой кроватью под ним. Сара и миссис Сандерс уложили на нее молодого человека, и Сара заметила, что простыни чистые, а подушка взбита. Значит мать уже была здесь, приготовила все для их прибытия. — Тебе придется спать на полу на перине, — мать указала на скатанный матрас в углу. Еда под столом, смотри, испортится. Сара кивнула и мать покинула ее, оставив одну в темноте. Юноша не шевелился, луч уличного фонаря, проникающий из окна, освещал неверным светом его лицо. Сара некоторое время любовалась правильными его чертами, подрагивающими ресницами, но вскоре ей стало скучно. Читать в такой темноте было невозможно, шить тем более. Раскинув матрас на полу, она легла прямо в одежде, только сейчас поняв, что миссия ей предстоит не самая приятная. Спать было жестко, а из-под двери дуло, будто кто-то специально пускал по полу ветер. Девушка быстро продрогла и начала чихать, после чего поднялась и села на единственный стул. Спать сидя? Она сжала голову руками. Чтобы не так сильно мерзнуть Сара накинула на плечи шаль и вышла из каморки в поисках кухни. Кухня обнаружилась в самом конце длинного темного коридора, она шла по нему, казалось, вечно. Свеча в ее руке дрожала, и пламя то и дело грозило потухнуть. В кухне она согрела воду и выпила горячего чаю, взяв еще одну кружку с собой в комнату, чтобы пить уже там. Убрав за собой, она вернулась к себе, и снова села на стул. Что ей делать? Горячий чай заставил ее клевать носом. Лечь на пол и проснуться совершенно больной? Тогда она сама будет нуждаться в уходе. Сара подняла подушку и положила ее на кровать, подвинув своего пациента к самой стене. Все равно он без сознания. А спать она будет так, чтобы утром чувствовать себя способной на помощь ему, если он все же очнется. Она сняла платье, оставив только тонкую сорочку, и юркнула под теплое одеяло рядом с молодым человеком. Стало уютно и тепло. Сара лежала очень тихо, рассматривая его с невероятно близкого расстояния. Вот бы он был ее мужем! Они бы всегда спали вместе... Она заулыбалась от одной этой мысли, и, казалось, сама поверила в чудо. Вот молодой человек отрывает глаза и видит ее, Сару. Он влюбляется с первого взгляда, ищет ее любви, они целуются, и вот он уже ведет ее к алтарю. Сара счастливо зажмурилась, прижалась к нему, и сама не заметила, как уснула. … Пробуждение было приятным. Норман открыл глаза и долго лежал, смотря на солнечные лучи, бьющие в узкое окно с синими занавесками, пытаясь понять, где же он очнулся на этот раз. Он огляделся, превозмогая боль в голове. Комнатка, где стояла его кровать, была ему совершенно незнакома. Зато знакомой оказалась девушка, что спала рядом. Теплая и уютная, она прижалась к нему всем телом, и он тоже прижался к ней. В прошлый раз она сидела на стуле и что-то ему говорила, вспомнил он. Ночью ему снилось, что он куда-то едет, и, видимо, это был не сон. Его перевезли в другое место, туда, где девушке не оказалось места для сна. Кто она такая, Норман не знал. Он не знал ее имени, но помнил длинные тонкие пальцы, похожие на пальцы пианистки. Темные волосы ее, собранные на затылке, растрепались и обрамляли ее по-детски чистое лицо. Тонкие губки приоткрылись во сне, и, без строгого платья и манжет, она казалась юной и даже хорошенькой. Все, конечно, портили длинный нос и слишком худая шея, выступающие ключицы и острые плечи. Но худобу можно пережить, если девушка так изящна и так грациозно двигается, будто пританцовывая. Норман смотрел на нее, изучая ее лицо, и все больше убеждался, что ничего уродливого в ней нет. Губы ее, розовые, тонкие и красиво очертанные, манили его своей свежестью. Наверняка ее никто не целовал. Он улыбнулся, потянулся к ней и коснулся губами ее губ. Девушка вздрогнула и распахнула темные глаза. В них мелькнуло удивление, но она не испугалась его. Сон еще владел ею, и девушка вдруг улыбнулась, будто луч света из окна осветил ее лицо. Он снова поцеловал ее, наслаждаясь мягкостью ее губ, и она тоже робко и нежно поцеловала его. Ее действительно никто не целовал. Норман вспыхнул от одной этой мысли. Рука его притянула ее к себе, прижала к груди, и голова его закружилась от страсти, что вызывала его юная сиделка. Девушка была совсем не против, она обвила рукой его голову, и целовала его со всей страстью, что так же бушевала в ее крови. Спит ли она, понимает ли, что происходит? Норман хотел разбудить ее, заставить снова открыть глаза, посмотреть на него, и твердо сказать, что она осознает происходящее, но страсть затмила зов разума. Он весь трясся от этой страсти, руки его дрожали, когда она проник под ее тонкую сорочку и ласкал ее грудь, хоть и не большую, но такую тугую, с острыми сосцами. Девушка не оттолкнула его, выгибаясь на встречу. Тогда он поднял подол сорочки, и вошел в нее одним движением, удовлетворяя разбушевавшуюся страсть, что сводила его с ума. Она закричала, пытаясь вырваться, но он сжал ее крепче, шепча на ухо слова любви, все, которые знал. Девушка замерла, и он стал двигаться в ней, и она тоже стала двигаться навстречу ему. А потом был взрыв, он захрипел, а она вдруг заплакала, и лицо ее стало похожим на лицо маленькой обиженной девочки. — Не плачь, я люблю тебя, — прошептал он. И в этот миг он действительно ее любил. Глава 13. В поисках Нормана Кейр всю ночь не спал, ожидая Дженни, но она так и не пришла. Взволнованный судьбой Нормана, чуть только рассвело, он отправился в бордель, и, преодолев преграду в виде старой бандерши, которой отдал последние свои сбережения, буквально влетел в комнату Дженни. Та лежала на кровати прямо в одежде и спала, свесив руку с перины, похожая на большую сломанную куклу. Белесые волосы растрепались, а косметика была размазана по лицу, как если бы она долго плакала. Она и плакала, понял Кейр, и стал трясти ее за плечи, в надежде, что она хоть немного расскажет ему о том, что произошло. Дженни очнулась. Синие глаза смотрели на него с испугом, и в них еще стояли слезы, которые тут же снова потекли по щекам. Дженни села на постели, губы ее задрожали. — Он..., — она закрыла лицо руками, — мистер Морган, я не смогла найти его. Он исчез! Ночные ее приключения не дали результата. Дженни, рискуя жизнью, металась по ночному городу, кричала на старую Нэнси, умоляя ее сказать, куда подевался Норман Грансильвер. Нэнси же разводила руками, мямля что-то про Лалу, которая была тут всего пол часа назад и так же кричала, требуя выдать Нормана. — Вот, набросились на парня, — бубнила старуха, — лежал себе, никому был не нужен. А тут обе в одну ночь... Не знаю я, где он. Сару спроси. Но Сары не было. Дженни заставила учителя геометрии открыть ей дверь в самую полночь, заставила его пустить себя в гостиную, где еще вчера она видела Нормана, но заставить его вызвать Сару она не смогла, как ни умоляла, каких денег не обещала. — Нет Сары тебе! — хлопнул перед ее носом дверью учитель, предварительно выпроводив ее на лестницу, и Дженни услышала, как он задвигает защелку. Норман исчез и его нигде не было. Растерянная и перепуганная, Дженни бегала по городу, в надежде, что Норман просто ушел. Дом его был темным, как и положено быть ночью дому благородного человека. Дженни стояла под окнами, пытаясь понять, что еще могло с ним произойти. Волосы ее растрепались, а щеки были перепачканы потекшими румянами и подводкой для глаз, которая стекала от обильных слез, которые она пролила за это время. К Кейру Дженни не пошла боясь, что он просто ее побьет. — Я не собираюсь вас бить, — Кейр скривил губы, и глаза его стали темнее сапфиров, — Дженни, вы все же должны поговорить с Сарой. Возможно, завтра. — Да, — она затрясла головой, — я поговорю. Я буду ждать ее сколько потребуется! — А теперь умойтесь наконец, — он снова усмехнулся, — вы похожи на испорченную куклу, а не на женщину. Дженни молча ушла в будуар, и вышла достаточно быстро в простом белом платье и без косметики. Кейт опешил, неожиданно увидев перед собой красивую юную мисс вместо размалеванной и безвкусно одетой проститутки. — Удивлены? — улыбнулась она, — мистер Морган, я — дочь джентльмена. Но, увы, теперь это уже не важно. Она поставила чайник и вскоре заваривала чай, усадив Кейра к столу, будто он был не в борделе, а в приличном доме. Потом они пили чай, и он пытался успокоить расстроенную и перепуганную Дженни, которая в этом виде нравилась ему гораздо больше и даже вызывала сочувствие. — Вы заплатили за визит, мистер Морган, — под конец сказала она, уловив интерес в его глазах, — если желаете... — она кивнула на постель. Он вспыхнул. Очарование минуты разрушилось, и отвращение к продажным женщинам, даже если они такие красивые и воспитанные, взяло свое. — Благодарю за предложение, Дженни, — пробормотал он, — но мне пора идти. Меня ждут с известиями, я очень прошу вас сходить к Саре и дать мне знать о результате вашего разговора. — Хорошо, — она кивнула, как ни в чем не бывало. Потом подошла к шкатулке и вынула из нее деньги, — мистер Морган, вы уж второй раз платите просто так. Я прошу вас... — Даже не думайте! — Кейр схватил шляпу и бросился к двери. Деньги ему были совсем не лишними. Но он даже представить себе не мог, что берет деньги у проститутки. Дверь хлопнула. Дженни закрыла шкатулку и задумчиво подошла к окну. Кейр уже спустился вниз, и она видела, как он идет по улице уверенным быстрым шагом. Забавный малый, совсем не такой, как Норман. Вспомнив о Нормане, она закрыла лицо руками и закусила губы. Слезами горю не поможешь. Остается только идти ждать Сару. Дженни повязала передник, взяла корзинку, и отправилась проведать Дэвида. Вот он удивится, увидев ее такой... невинной. … Статьи давались Дэвиду легко. Лала вызывала его запиской к себе, и там, в ее домике, он встречался со своими заказчиками. Люди приносили сведения, которые нужно объединить в статью и подать так, чтобы очернить героя статьи как можно больше. Дэвид обговаривал нюансы, мельчайшие подробности, которые могли оказаться важными, брал документы, и шел в свою квартирку, чтобы несколько следующих дней работать без сна. Задачей его было написать статью так, чтобы она не вышла в газете. Написать так, чтобы герой статьи был готов отдать за документы и рукопись любые деньги. Если же статья попадала в газету, скандал был обеспечен. Такое случилось всего дважды. Один раз отказался платить за статью старый банкир, придушивший свою жену в темном уголочкестарого замка, а второй раз — богатый лорд, укравший с помощью махинаций состояние своего дяди. Оба случая привели к самоубийствам, но Дэвид не винил себя ни в чем. Старик банкир был достоин смерти за убийство, а лорд был еще тем негодяем, и тоже заслужил смерть. После статей, громко названными расследованиями, имя Дэвида Корвела стало популярно. Его приглашали в красивые гостиные, его отводили в нишу окна, и просили взяться за то или иное дело. Однажды Дэвид согласился, и они с Лалой и ее сыновьями сумели распутать целый клубок семейных тайн одного из родов. Виновник страданий своих родственников добровольно отправился к праотцам, а наследник его выделил Дэвиду такую огромную сумму, что тот только раскрыл рот... И стал подыскивать себе фешенебельную квартиру поближе к дому семейства Грансильвер. Дэвид все время думал о Розе. Все, что он делал, он делал для Розы. Для того, чтобы стать равным ей. Для того, чтобы она не побрезговала взять от него букет! Красивый и яркий, он нравился женщинам, но не привечал никого, кроме Дженни. К Дженни он привык, и отношения с ней не считались за отношения. Он платил, она раздевалась. Он не любил ее и не должен был любить. Он любил только Розу... Головокружительный взлет карьеры вскружил ему голову. Дэвид оказался не готов к славе, к хлынувшему ему в карман потоку денег. Сегодня ему повезло, и он нашел удачную квартиру в небольшом переулке рядом с Гайд-парком. Нужно было подумать о покупке лошади, о обстановке для новой квартиры, о наполнении для огромного гардероба, что стоял в широком коридоре около спальни. Он отправил крупную сумму матери, чтобы та купила платья его четырем сестрам и рубашки двум братьям. Наверняка она отложит деньги на черный день, который случался с семейством викария Корвела не так и редко, но сыновий долг он выполнил и был ужасно доволен собой. ... Свое новое амплуа расследователя Дэвид не оправдал. Он ничего не знал о Нормане, хотя удача, казалось, сама падала ему в руки. Он не знал, что брат его возлюбленной лежит прямо над его головой этажом выше. Он не знал, что Норман исчез, и спал сном младенца ночью, когда обезумевшая от тревоги Дженни устроила беготню по лестнице и скандал у его соседей. Он собирал свои вещи в небольшой кейс, когда Дженни заглянула в распахнутую дверь. Сначала Дэвид не узнал ее. На него смотрели знакомые глаза на совершенно незнакомом юном и чистом личике. Дэвид разглядывал незнакомку, пытаясь вспомнить, где же видел ее, когда она вдруг рассмеялась и поставила корзинку на пол. Смех этот выдал ее. Никто не мог смеяться так заразительно, как Дженни. — Ну ты даешь, Дженни! — воскликнул он, хватая ее за руку и втаскивая в комнату, — я совершенно тебя не узнал! Да ты же такая красавица без твоей краски! — Я как раз хотела понять, узнаешь ли ты меня, — сказала она улыбаясь, но глаза ее были подозрительно серьезны. — Если ты хочешь скрыться от кого-то, то поверь, тебе это легко удастся. — Я не хочу, чтобы меня узнали некоторые люди, — кивнула она. Потом осмотрелась, заметила разбросанные по кровати вещи и удивленно подняла брови, — ты переезжаешь?