Не зная, что ему делать дальше, не имея в кармане ни сантима, он поплелся к дому старухи Нэнси, чтобы узнать, что Нэнси тут больше не живет. Куда она делась, никто не знал, а заправляла всем ее племянница Мэри, женщина худая и злая, с темными глазами, в которых играли бесы. Дэвид и раньше побаивался ее, и, когда она приходила к Нэнси, старался спрятаться. Сейчас же ему было делать нечего, он постучал, достаточно робко, чтобы Мэри шла к двери долго и открыла ее с надменным и скорбным лицом. — А, Дэвид, — она тут же просияла и распахнула дверь пошире, — входи. Дэвид удивился, зачем он понадобился Мэри, но вот он уже сидел в теплой ванне, смывая с себя всю ту невероятную грязь, что пристала к нему в тюрьме, где вода была на вес золота. После он переоделся в свои же вещи, которые Мэри забрала из его комнаты, когда сдавала ее старому художнику из тех, что рисуют на Пэлл Мэлл портреты всех желающих. Художник был богат и щедр, узнав, что Дэвид нуждается в пристанище, он выделил ему большо теплое одеяло, которое можно было постелить на сундук на кухне, и оплатил его ужин, состоявший из мясного пирога, похлебки и пинты свежего морса. Мэри и художник сидели рядом с ним, и пытались выведать что-нибудь об этом деле с женитьбой. Дэвид переводил разговор, потому что сказать ему им было нечего. Трепать имя Розы он не желал ни в какой компании. Вскоре у него стали слипаться глаза, он отшутился и поспешил лечь, чтобы прекратить расспросы. Роза снилась ему во сне. Он почему-то был в ее доме, и она лежала рядом с ним на большой кровати, играя с рыжим котенком. Он слышал ее смех, видел ее счастливое лицо. Руки ее то и дело гладили его по голове, будто он тоже был котом, и Дэвид проснулся счастливым, с уверенностью, что сон был пророческим, и что его ждет счастье. Наутро он, уже похожий сам на себя, пошел в газету, предлагать серию статей про Нью-Гейт. Редактор неожиданно был милостив и статьями заинтересовался. Дэвид, удивленный тем, как все удачно складывается, взял задаток, и весь вечер сидел за кухонным столом в свете лучины. Мэри ходила вокруг, то и дело заглядывая в его работу, хотя читать она не умела и ничего не понимала в том, что он делает. Дэвид же, вдохновленный перспективами и своим пророческим сном, не отпускал пера до самой полуночи, пока не закончил третью статью. — Завтра ищи себе комнату, — сказала Мэри, когда он, уставший, но довольный, отправился на свой сундук, — либо... — она помолчала, разглядывая его, — либо можешь спать у меня. Он вскинул брови, смотря на нее. Сухая и высокая, с плохой кожей и редкими темными волосами, зачесанными за уши, она была еще не стара. Возможно, кто-то бы тут же согласился. Но перед глазами Дэвида возник образ красавицы Розы, и он почувствовал отвращение к стоявшей перед ним женщине. — Прости, Мэри, — сказал он, — но я уже нашел себе жилье. — Не хочешь отблагодарить меня? Да и в тюрьме, наверное, не сахар. Женщин то нет. Она взяла его за руку и потащила в спальню. — Мэри, я... — он высвободил руку, — прости. Я лягу тут. Утром уйду. Она сжала губы. — Ну как знаешь. Только больше не приходи, если понадобится помощь. … Помощь Дэвиду не понадобилась. Как только пресса узнала, что он вышел на свободу, он стал настолько популярен, что за интервью с ним, за его статьи о тюрьме, за каждое его слово газеты готовы были платить. Журналисты набивались ему в друзья, и оказалось, что друзей у него всегда было много, только вот во время его злоключений все они были заняты умершими родственниками, племянницами, которых надо было срочно выдать замуж, сгоревшим домом, матерью при смерти или заболевшим ребенком. Дэвид кивал, жал руки, и брал деньги, делая вид, что верит во все эти байки. Достаточно быстро он перебрался в приличный район, где селились актеры и разные представители творческих профессий, и где ночная жизнь была намного насыщеннее дневной. Он снял квартиру на две комнаты, нанял приходящую прислугу, и считал, что живет чуть ли не по-королевски. Шаг на пути в Розе был сделан. Он имел достаточно денег, чтобы хорошо одеться, он мог быть представлен Розе! Осталось только найти общих знакомых или напроситься на бал начинающегося сезона. ... — Миссис Грансильвер, ваша дочь не хочет меня принимать, и я не вижу причин навязывать ей свое общество. Роберт стоял напротив окна и смотрел в садик, где около фонтана сидели двое, склонившись над книгой. Золотистые волосы Розы падали ей на плечи модными локонами, а темная голова Кейра была привычно растрепана. Они что-то увлеченно обсуждали, и Роберт вздохнул, не понимая, что же требуется от него. Роза дала ему понять, что не желает его общества, ни разу не приняв его с тех пор, как произошло убийство. — Зато она принимает Моргана, и целыми днями читает заумные книжки, которые он ей приносит, — сказала миссис Грансильвер, сжимая руки, — это надо срочно предотвратить! Прошло уже два месяца! Никто не знает, чем это может кончиться! — Свадьбой, — пожал плечами Роберт. — Ни в коем случае! — миссис Грансильвер была очень возбуждена и встала рядом с Робертом, глядя на дочь, — мой муж ни за что не позволит такого мезальянса! — Я бы не был так уверен в этом, дорогая миссис Грансильвер, — он снова вздохнул. — Но вы попробуйте спросить ее! Пожалуйста, лорд Роберт, девочку надо спасать! Роберт усмехнулся. Он не чувствовал себя ничьим спасителем. Роза была холодна к нему, и вряд ли согласится на брак с человеком, которого не хотела видеть. Он уже не юн, и эти разрушительные эмоции, ревность, обида, сильно подкашивали его и так не самые лучшие нервы. Он любил покой и порядок во всем. Мисс Роза же нарушала и то и другое. Выбитый из колеи, он долго не мог оправиться, и, зная за собой такую особенность, старался не выходить из душевного равновесия. Роза была невероятно хороша и юна. Отказаться от нее из-за ее девичей прихоти? Роза сделает то, что прикажет ей отец. Но хочет ли он, чтобы она стала его женой по принуждению? Денется ли куда-нибудь ревность, если он будет знать, что она привязана к этому студенту, даже идя с ним, Робертом, к алтарю? Ответа он не знал. Возможно, если сразу увезти ее в Париж, она забудет о своем студенте. Возможно... но не точно. Промаявшись несколько дней, Роберт решил, что сделает ей предложение, и, если она примет его добровольно, то женится на ней. Если же откажет, то так тому и быть. Насильно мил не будешь. Ему придется пережить поражение, и признать, что он — не пара красивой мисс Грансильвер. — Вы не боитесь умереть? — Роза подняла брови, когда он, запинаясь от смущения, признался ей в своих чувствах и выразил надежду, что она примет его предложение руки и сердца. Он улыбнулся. — Не боюсь. Я не верю в приметы, мисс Роза. — И все же. Она ставила на стол букет роз, расправляя цветы и стараясь поставить белые и красные через одну. — Я хотел бы видеть вас графиней Эндерфил, мисс Роза, — повторил Роберт, следя за ее руками с длинными тонкими пальцами. Вот она взяла одну розу, переставила ее, поменяла местами. Вот поставила другую... — у меня в поместье большой розарий и есть зимний сад, — добавил он не к месту, — я уверен, вам понравится. Роза рассмеялась. — Я уверена, что понравится, — сказала она, двигая вазу на середину стола, — лорд Роберт, я хочу, чтобы между нами не было недоразумений, — Роза подошла к нему ближе и остановилась, глядя в глаза, — я очень уважаю вас и ценю, как друга. Но я не хочу выходить за вас замуж, тем более я не хочу помолвки, чтобы не подвергать вас опасности. Это мой окончательный ответ. Пожалуйста, простите меня, если я вас разочаровала. Он помолчал, стараясь осознать масштабы катастрофы, а потом спросил, чтобы уже не мучиться больше этим вопросом. — Это из-за мистера Моргана, мисс Роза? — Нет! — воскликнула она, — конечно же нет! Я решила не выходить замуж, лорд Роберт. А мистер Морган — мой друг. Он приносит мне книги, чтобы я не была совсем темной. Ответ его совсем не удовлетворил. Молодой и красивый мистер Морган не мог не сыграть своей роли в ее отказе. Роберт поклонился, надеясь уйти и спрятаться от всего мира в своем доме, где можно сколько угодно прокручивать в голове эту сцену, и переживать ее отказ так, как он сочтет нужным. — Если вы передумаете, дайте мне знать, — сказал он, кланяясь, а потом вышел из комнаты, оставив Розу в одиночестве. Роза смотрела ему в след, думая только об одном: а права ли она, отказав этому человеку? Возможно, он был ее шансом вести спокойную размеренную жизнь в красивом замке среди лесов и озер. Такую, о которой мечтают все. Будь он... будь он помоложе и не так спокоен, испытывай он к ней хоть какие-то чувства, она бы, возможно, согласилась. Но сдержанный и бесстрастный лорд Роберт не вызывал у нее желания связать с ним судьбу. — Отец будет в бешенстве, — проговорила она в пустоту, садясь и складывая руки на коленях, как хорошая ученица. ... — Дэвид! Дэвид обернулся, услышав знакомый голос. К нему спешила Дженни в боевом раскрасе. Ярко накрашенные губы ее расплылись в улыбке. — Господи, Дэвид! — она сжала его руку, — я так рада видеть тебя! Да еще и такого красивого! — Я тоже рад видеть тебя. Это было правдой. Он так давно не был с женщиной, что Дженни появилась как нельзя во время. — Мне очень нужна твоя помощь, — сказала она, — ты помнишь свою соседку Сару? Он кивнул. Он помнил эту высокую и слишком худую девушку с вечно испуганными большими глазами и длинным носом. — Сейчас она придет сюда, пройдет мимо. Ты должен окликнуть ее и заговорить, и вести себя так, будто она самая прекрасная женщина на свете. Ты понял? — она смотрела ему в глаза, — я потом объясню зачем! Надеюсь, ты покажешь мне, как тут устроился? — Конечно, покажу, — он улыбнулся, а Дженни уже вертела головой в разные стороны, — все, я побежала, — сказала она, и действительно побежала, скрывшись за углом одного из домов. Дэвид стоял, ожидая, когда появится Сара, но если бы она сама не окликнула его, он бы все равно ее пропустил. Это была совсем другая девушка. Интересная, высокая, но не поражающая худобой, с красиво взбитыми волосами, в капоре, который очень шел ей, делая ее нос визуально намного короче. — Мистер Корвел, — она остановилась оклоло него и он поймал себя на том, что разглядывает ее без всякого стеснения, — неужели это вы? — Это я, мисс Сандерс, — Дэвид улыбнулся, взял ее руку и сжал в ладони. Рука у нее была холодная и тонкая, будто он пожал ветку куста. — Я рада, что все ваши злоключения закончились тем, что вы в хорошем костюме стоите посреди улицы, ничего не делая, и будто ждете кого-то. Он развел руками, смеясь. — Я тоже рад, что у вас все настолько хорошо, дорогая мисс Сандерс. Он поднес к губам ее руку, и снова сжал ее ладони, поднеся их к груди. — Говорили, что вас казнят. Но я не верила. — Я тоже не верил, — сказал он, — я уже распрощался с жизнью, когда меня вдруг неожиданно выпустили. Честное слово, я так ничего и не понял. Он все еще держал ее за руку, и Сара тоже сжимала его руку. Дэвид надеялся, что Дженни хотела именно этого, ведь она не могла предположить, что он станет целовать Сару прямо на улице. Впрочем, этого и не понадобилось. За спиной Сары вдруг оказался молодой человек в модном плаще и безумно дорогом блестящем цилиндре. Он схватил Сару за платье и буквально вырвал из рук Дэвида, что-то прорычав, от чего Сара вся сжалась и вцепилась ему руку. — Не трогай ее! — закричал молодой человек, — шлюха! Средь бела дня ты встречаешься с любовником! Дженни не зря говорила, что ты не теряешь времени даром! Он размахнулся и ударил ее по щеке. — Это мой сосед! — завизжала Сара, — я ничего плохого не сделала! — Сосед? — молодой человек сделал шаг к Дэвиду, — так я научу соседей вести себя по-соседски!