Саманта никогда так сильно не нервничала. Вчера на музыкальном вечере она вдоволь налюбовалась на голубков, преданно смотрящих друг другу в глаза, то и дело касающихся руки другого, обменивающихся улыбками и знаками, понятными только им одним. Что скажет дочь магната, узнав, что ее обманули, и ее жених — вовсе не виконт? Саманта улыбалась про себя. Красавица Роза отвернется от него, и только она, Саманта, доказав, что он ей не брат, протянет ему руку помощи! Она получит его! Кейр Морган обещал ей помочь, если она найдет что-то, подтверждающее мошенничество... Норман был на нее зол. Саманта смотрела на него холодно и спокойно. Она видела, что он ревнует, но ей было все равно. Больше Норман Грансильвер ей не нужен. И плевать на его богатства. Любви на деньги не купить! Она сидела рядом с ним, постоянно оглядываясь на его красивое замкнутое лицо. — Я мечтаю о вас, — услышала она его шепот среди звуков музыки. Саманта дернула плечом. — А я о вас не мечтаю. Совсем. — У нас много времени, мисс Саманта, — проговорил он, — мы нагоним все, что потеряем, пока ваши эмоции не улягутся. Ей хотелось рассмеяться ему в лицо. — Я не собираюсь за вас замуж, мистер Грансильвер, — сказала она, — забудьте обо мне. — Не собираетесь? Ваш отец считает иначе! Она снова дернула плечом. — Мне плевать на отца. Мне плевать на вас. Я выйду замуж только за того, кого люблю. Лицо Нормана вытянулось, он встал и отсел от нее, хотя это было неприлично. Все вокруг смотрели на них, но Саманта сделала вид, что не заметила его грубости. Ей и правда на него наплевать. Она добудет доказательства того, что Дэвид Корвел - не сын ее отца, и тогда сможет выйти за него замуж! ...Приподняв платье и ступая тихо, Саманта вошла в отцовский кабинет... Был день, но отца не было дома. Самое лучшее время узнать что-то важное. Самое время найти доказательства того, что счастье возможно... … Вернувшись домой граф Лаунгтон быстро прошел в кабинет. Он не мог дождаться дня, когда же его приемный сын женится на богатой наследнице, отдав ему половину того немыслимого состояния, что она имеет в приданое. Дела его шли хуже некуда. Оставалось продержаться еще два месяца, и наконец-то успокоиться. Выдать Саманту замуж за миллионера, получить деньги, и уехать в дальние поместья, чтобы никогда не возвращаться. Как бы он не ненавидел мошенника Корвела, он понимал, что только сделка с ним даст ему возможность расплатиться с долгами и отправиться стрелять уток в Линкольншир. Два месяца... и он свободен! Дверь в кабинет была приоткрыта. Граф остановился, смотря через щель как его красавица-дочь углубилась в чтение какого-то документа. Щеки ее пылали, что было плохим предзнаменованием. Граф замер, боясь пошевелиться и спугнуть ее. Он воспитал Саманту в любви и праздности, потакал всем ее желаниям, любил и оберегал, как мог. И вот, что выросло! Капризная девица, способная поставить с ног на голову весь дом. Он хотел уйти, но любопытство пересилило. Что читала она, прикусив губу и сдвинув брови? — Саманта? — он шагнул в кабинет и испуганно воззрился на нее. Глаза Саманты смотрели на него с настоящим презрением. — Вы? — выдохнула она, — вы? Преступник, убивший мать и дитя? Вы? Вы мне больше не отец! Граф попятился, хотя Саманта и не думала наступать. Она смотрела на него так, будто хотела пришпилить взглядом к стене, как необычное и противное насекомое. — Тебе я отец, — сказал он хрипло. — Мне — да! Но не Дэвиду! Он не сын тебе и не брат мне! Я имею право любить его! — Саманта, — попытался уговорить ее граф, — только подумай, как выгоден нам этот человек... Он сможет покрыть мои долги... он... — Он женится только на мне! Только на мне! — закричала она, смяв лист и засовывая его за корсаж, — я люблю лорда Дэвида, и он женится только на мне! — Ты безумна, Саманта! Отдай документ! — закричал граф, бросаясь к ней. — И не подумаю! Ты -- убийца, и ты должен нести наказание! А Дэвид женится на мне! На мне! — Но его разоблачат! Подумай о последствиях! Она надрывно рассмеялась. На бледном лице ярко пылали алые щеки и сияли темные кофейные глаза. — У него не будет выхода! Миллионерша отвернется от него, а я — нет! Я его люблю! Саманта оттолкнула перепуганного отца, пытавшегося остановить ее, и бросилась вон из кабинета. Теперь Дэвид будет принадлежать ей! Ей! Пусть отец будет наказан по заслугам! Пусть Дэвид потеряет невесту, а она сама — богатого жениха! Она будет женой Дэвида! Граф смотрел ей в след, в бессилии опустив руки. Белое платье Саманты исчезло за поворотом, а он все смотрел и смотрел... Перед глазами его промелькнул другой образ. Образ юной девушки, совсем не похожей на Саманту... Той, которую он когда-то любил, и которая предала его. Интересно, чьим сыном был тот ребенок? Граф вздохнул. Он никогда этого не узнает. Как же справедлива судьба... Ребенок, которому он не позволил жить, покарал его из могилы. Граф медленно подошел к столу, на котором валялись книги и бумаги. Саманта устроила настоящий обыск. Он улыбнулся. Саманта долго радовала его. Но всему приходит конец. Он не заслужил счастья, и теперь Саманта превратилась в карающего ангела. Бедная, безумная девочка. Он не сможет ее остановить... Она несется в пропасть и падет на его глазах, потащит с собой и его, и весь его род, покрыв позором до третьего колена... Дэвид Корвел понесет наказание за мошенничество, а Саманта — за свою глупость... Граф сел в кресло, оглядел комнату. Было холодно. Или это его сотрясала дрожь? Хочет ли он видеть, как падет Саманта, и как он падет вместе с ней? Граф закрыл глаза. Девочка, которую он так любил, никогда не любила его. Пользовалась им, но не любила. Малышкой она сидела у него на коленях, хватала ручками его за волосы, которые тогда еще были. Она смеялась, когда он дарил ей игрушки, и хлопала в ладоши. Маленькая и красивая, его милая дочка... Как получилось так, что он вырастил из малышки эту безумную фурию? Граф встал. Он подошел к шкафу, открыл створку и поискал что-то внутри. Достал веревку, проверил ее на прочность. Лицо его пересекла горькая усмешка. Пусть летят в пропасть. Но без него. Глава 15. Бумаги Саманта летела в дом Нормана Грансильвер на крыльях любви. Конечно, сам Норман интересовал ее мало, она стремилась передать бумаги Кейру, и наконец-то обрести надежду завоевать сердце Дэвида Корвела, журналиста, которого она полюбила когда-то с первого взгляда. Счастье переполняло ее, будто она уже шла с ним под венец, Саманта откинулась на мягких креслах экипажа и мечтала, мечтала... Экипаж остановился, и она спрыгнула на землю у дома мистера Грансильвер. Она вошла в холл, и, не останавливаясь и иногда переходя на бег, чем удивляла видавшего всякое дворецкого, бросилась к кабинету Кейра Моргана. Кейр уехал на биржу и ей пришлось ждать, пока он вернется. Она ходила из угла в угол, нервно постукивая ножкой. Почему его нет, когда он так нужен? Саманта подошла к окну, которое выходило в садик, и стала смотреть на то, как колышутся под ветром ветви деревьев. Кейр Морган, ну как можно заставлять даму ждать? Кейр вернулся через час, когда мисс Саманта уже совсем извелась. — Где вы были столько времни, когда вы мне нужны? — закричала она, только завидев его. — Добрый день, мисс Саманта. — Добрый? — она рассмеялась, — да это прекрасный день! Я нашла документы, мистер Морган! Прибежала к вам, а вас нет! Вы же отнесете их куда надо? Покажете Норману? Норман должен отменить брак своей сестры с этим мошенником? — Я уверен, что так и будет, — сказал Кейр. Саманта вдруг закружилась вокруг себя, будто она была маленькой девочкой, а не девицей на выданье. Белое платье ее засияло в солнечных лучах. Да она и есть ребенок, вдруг понял Кейр, большой ребенок, девочка, так и не ставшая девушкой. Тело выросло, а она — осталась. Уголок рта его дернулся в подобии полуулыбки. Ему это на руку. Мисс Саманта не понимает, какую яму вырыла себе сама. … Роберту всегда казалось, что любовь — это нечто вечное и бескрайнее. Любовь — это то, что поглощает душу навсегда, и остается, даже если объект любви исчезает. Приходя навестить миссис Грансильвер, он все чаще и чаще понимал, что вид ее дочери вызывает в его сердце лишь боль. Роза была все так же прекрасна, она все так же улыбалась ему, немного застенчиво, но сердце сжималось от тоски и боли, а не начинало биться сильнее от любви к ней. Он плохо поступил с ней, принудив ее стать его невестой. Сейчас, когда все встало на свои места, он понимал, что их счастье было просто его мечтой. Роза никогда не полюбила бы его, а он страдал бы, видя, что она думает о ком-то другом. Такая юная девушка не могла бы не влюбиться. В ее возрасте это совершенно нормально. Когда-то она любила Кейра Моргана, любила так, что рискнула всем ради него. Теперь она любила Дэвида Ригла. Такие не похожие, эти два человека имели общие черты. Они оба были молоды и страстны, их страсть видна была невооруженным глазом. Роберт понимал, как тяжело мистеру Моргану держать себя в руках, когда он видит Розу под руку с виконтом, и как свысока смотрит на него лорд Дэвид, не забывая лишний раз показать свое превосходство. Да, тут страсти кипели, и ему, Роберту, не было места в их пучине. Роберт смотрел на себя со стороны. Его любовь нельзя было назвать страстью. Он любил Розу всем сердцем, которое она ранила дважды. Но он не испытывал к ней той всепоглощающей страсти, что мелькала до сих пор в глазах Кейра Моргана или сияла в улыбке лорда Дэвида. Нет. Это было другое спокойное чувство. Но, чувство это оказалось непонятным мисс Розе Грансильвер, и она не смогла оценить его. Миссис Грансильвер год провела в трауре, и не принимала почти никого. Роберт был одним из редких ее друзей, кому она была рада. Он долго пользовался ее гостеприимством, чтобы иметь возможность видеть мисс Розу, перекинуться с ней приветствиями, наблюдать, как она улыбается другому... Сердце его сочилось кровью, но он изо дня в день являлся на Сент-Джеймс стрит, чтобы снова молча страдать, ничем не выдавая своих переживаний. Роберт не осуждал Розу за отказ. Она имела право любить и быть любимой. И если ее сердце желало другого, он не смел делать ее несчастной. Пусть будет несчастен он, а не она. Вот и сейчас она пробежала бы мимо, но Роберт поклонился, и Роза остановилась, видимо только заметив его. Щеки ее раскраснелись, а глаза сияли нетерпением. — Вы пришли к моей матери, лорд Роберт? — спросила она, делая реверанс, — я так благодарна вам, мама только благодаря вам так хорошо держалась весь год. Если вам не сложно, лорд Роберт, вы не могли бы приглашать нас куда-нибудь? Она целыми днями сидит у себя и тоскует. Прошу вас, милорд, пригласите нас в Галерею? Я с радостью буду сопровождать вас! Она замер, боясь спугнуть свое счастье. Ради того, чтобы оказаться с Розой в Галерее, он готов был целыми днями просиживать с ее матерью. Он готов был на все, чтобы увидеть ее без виконта Ригла. Чтобы она снова смотрела только на него. И чтобы он мог мечтать о ней, как прежде... Тут в коридоре показался мистер Морган, и Роза тут же переключилась на него. Оглянувшись по сторонам, она подошла к Кейру и стала что-то говорить, от чего щеки его вспыхнули. Роберт почувствовал себя лишним. Он поклонился Розе в след, хотя она совсем не видела его, и поспешил к лестнице, чтобы подняться на второй этаж, в гостиную миссис Грансильвер, где они будут часами пить чай и обсуждать новые театральные постановки, те, что миссис Грансильвер так мечтала посмотреть. Да, он обязательно пригласит ее в Галерею. Театр еще полгода закрыт для вдовы. Но в Галерею она может позволить себе вывести дочь. А так же на прогулку вдоль реки или... или Роберт обернулся. Роза сжала руку мистера Моргана и что-то говорила ему. Тот же улыбался ей, и глаза его сияли неподдельной страстью. Той, которой Роберт никогда не знал. … Роза была слишком беспечна. Кейр прижимал к себе листы, что достала для него мисс Саманта. Роза щебетала, как птичка, которую выпустили из клетки. Лорд Дэвид запретил им общаться, но Роза скучала по их долгим разговорам и книгам, которые они могли обсудить. Она скучала по его улыбке, по его сдержанным манерам, по его умению смотреть так, что в груди все переворачивалось. По романтике, которую он умел создать, и которую она так любила. Роматнике, от которой бушует кровь от сдерживаемой страсти, в которой есть высшее наслаждение, когда души соприкасаются где-то высоко, а тела стремятся друг к другу здесь, на земле. Кейр никогда не заходил дальше поцелуев, и он видел, что Роза помнит каждый из них. Каждый, что она подарила ему за короткий миг их короткого счастья. Он крепче сжал бумаги, не желая предаваться воспоминаниям. — Вы куда-то спешите, Кейр? — она положила свою руку на его, — мне кажется, я вас отвлекаю. — Я шел к вашему брату с отчетом, — соврал он, — но если я нужен вам... — Вы заняты и совсем меня не слушаете! — она надула губки. — Вы знаете, мисс Роза, что для меня нет ничего и никого важнее вас. Она вспыхнула и опустила глаза. Кейр почувствовал себя предателем. Он шел, чтобы разрушить ее счастье. Он шел, чтобы уничтожить так любимого ею Дэвида Корвела, выдающего себя за виконта Ригла. Он шел, чтобы получить ее любовь, возможно не всю, но ему хватит и осколков ее разбитого сердца.